Спящий дракон - Мазин Александр Владимирович. Страница 97
Ниже внутренней стены начинались сплошные ряды кровель. Дома так плотно прижимались друг к другу, что казалось, между ними нет улиц. Только крыши, крыши и крыши, бурая волнистая поверхность – до самой второй стены. Ниже этой стены – свободное пространство, а потом опять – кровли, в этой части города уже разделенные на сегменты прямыми линиями улиц, спускающихся к воротам. Их в третьей, наружной, стене оказалось несколько. Сама же стена построена из серого материала, того же, что покрывал вечную Дорогу Богов. Только оборонительные башни, зубцы, стыки между серыми плитами были того же бурого цвета, что и окрестные скалы.
Увидев столицу Урнгура, Эрд остановил парда. Он был восхищен.
– Если у них есть своя вода, – сказал он вагару, – я не взялся бы его штурмовать!
– Вода у них, скорее всего, есть, – сказал Биорк. – Но взять город можно. Будь у меня тысячи три ваших хольдцев и сотня моих скалолазов, я бы его взял. Не быстро, потому что здешние деревья не годятся для настоящих осадных машин. Но, светлейший, нам не придется брать этот город. Он сам берет нас.
И они поехали вниз, сдерживая пардов, потому что дорога шла под уклон.
Санти, которому надоело трястись в карете, пересел в седло. К большому огорчению Ронзангтондамени. Ей приличия не позволяли ехать верхом. Впрочем, пользуясь отсутствием юноши, она попыталась выведать у Этайи, каковы ее отношения с Санти. Но фьёль умела вести беседу. Очень скоро разговор перешел на Женщину селения Гнон. Впрочем, Генани любила говорить о себе, а к Этайе, не заявлявшей прямо свои права на юношу, урнгрийка прониклась искренним доверием.
В этот день процессия одолела почти весь оставшийся путь. Когда солнце коснулось края Большого Хребта, до Шугра осталось около трех миль. Но людям и животным нужен был отдых. Да и сами хограны не слишком спешили закончить путь. Они уже привыкли к путешествию, и оно им нравилось.
Последняя ночь, и всем было немного грустно, как всегда бывает, когда известное и приятное настоящее должно смениться неизвестным будущим.
– Они остановились на ночлег в селении Сунг, сирхар!
– Нехорошо!
– Послать гонца, сирхар?
– Нет! Плохо, что они войдут в Шугр днем, но хуже, если они узнают, что их торопят.
– Сирхар!
– Да?
– А вдруг… он – истинный Хаор?
– Кунг! Ты дурак, если говоришь это мне!
– Но осведомители, сирхар…
– Кунг! Я очень ценю тебя! Но сделай зарубку на своем кривом носу: если я еще раз услышу от тебя подобное, ты очень скоро увидишь настоящего Хаора!
– Я виноват, сирхар!
– Пустое! Ты трусишь! Зря! Я знаю, кто он, Кунг! Он силен, но я сильнее! Я его остановлю, Кунг! Будь уверен! Кроме того, не я ему нужен.
– Сирхар! Скажи, если не сочтешь меня дерзким, кто нужен этому… Неуязвимому?
– Скажу. Но если твой язык…
– Нет, сирхар! Никогда!
– Ты любопытен, как… как… Ладно! Ему нужно Дитя!
IX
«Двадцать веков назад, когда чародеи Мира разделились на Братство Света и Алчущих Силы, многие из магов отказались примкнуть к тем или к другим. И в более поздние времена, когда вражда между Светом и Тьмой (к коей, как и следовало ожидать, пришли почти все Алчущие), число магов, сохранивших независимость, не уменьшилось, а увеличилось. Но и среди Одиноких кто-то более склонен к Свету и Чистоте, а кто-то – к Силе и Власти. Многие из последних отказались примкнуть к Алчущим только потому, что Алчущим Силы запрещено появляться в пределах Северной Империи, а ведь именно на Белом материке сосредоточены лучшие источники знания».
Внешние, обшитые железом ворота в тридцать локтей высотой открывались с помощью ворота. В одной из створок – маленькая дверь, достаточная, чтобы войти пешему. Но для такой процессии следовало открыть обе створки ворот – дело не быстрое. Растянувшиеся на полмили солдаты собрались вместе, сбились в кучу, в огромную рыжую толпу, в которой белела карета Ронзангтондамени.
Наконец створки достаточно разошлись, и взглядам северян предстала прямая грязная улица, поднимающаяся вверх между слившимися слипшимися фасадами двух-трехэтажных безликих домов.
Улица была достаточно широка, чтобы две повозки могли проехать, не сцепившись осями и не размазав прохожих по стенам из серого пористого туфа.
Половина всадников эскорта осталась позади: им предстояло разобрать на отряды смешавшиеся хогры и разместить их в казармах Нижнего Города.
Когда процессия достигла второй стены, она состояла уже лишь из трех хогранов, десятка всадников, северян и свиты Ронзангтондамени.
Вторые ворота выглядели не столь внушительно. А улица за ними больше напоминала не улицу, а щель между домами, менее грязными, но более высокими и так же плотно прижавшимися друг к другу.
Здесь царил полумрак: нависающие крыши почти смыкались вверху, на высоте двадцати-двадцати пяти локтей.
Если в Нижнем Городе между зданиями кое-где все же оставались узенькие просветы, то здесь фасады сливались в сплошную стену с широкими двустворчатыми дверьми и редкими окнами на высоте третьего этажа. Кто мог обитать в подобных казематах, северяне представить себе не могли.
– Кто тут живет? – спросил Санти Ронзангтондамени, пока карета медленно катилась по мрачному коридору.
– Никто, – ответила женщина. – Только на самом верху. Это склады.
– И они полны? – спросила Этайа.
– Конечно! – Женщина Гнона удивленно посмотрела на фьёль. – Конечно, полны. Кому нужны пустые склады?
Третьи ворота отделяли верхний, Королевский, Шугр от Среднего. Стены домов обрывались в шести локтях от внутренней, мрачно-черной крепостной стены.
Зато за этой стеной облик Шугра разительно менялся. Простор, солнце, ветер, свободно гуляющий по привратной площади. Домов немного, и каждый окружен садом. Единственное, что не радовало глаз, – круглая, раздувшаяся в верхней части башня, цитадель сирхара.
– Вот мой дом! – сказала Женщина Гнона, указывая на трехэтажное строение на правой стороне площади.
Здание напоминало озерный дом, но окружено было не водой, а кольцом голубых елей. Прямо за домом Женщины Гнона возвышался Дворец Королевы.
Прибывших никто не встречал. Это не удивило ни Ронзангтондамени, ни хогранов, имевших подробные инструкции, присланные с гонцом. Карета Женщины Гнона в сопровождении всадников свиты повернула к трехэтажному дому. Остальные по широкой, вымощенной розовым мрамором улице двинулись к Дворцу Королевы.
Золотисто-желтые стены поднимались на высоту восьмидесяти локтей, но не подавляли, а, напротив, казались легкими, парящими. Золоченые, а может, и золотые скульптурные человеческие фигуры украшали круглые выступы колонн, поддерживающих крышу дворца. Глядя на него, легко можно было забыть все мрачные легенды, рассказывающие о Шугре. Зато похожий на исполинский гриб Дом Сирхара посреди голой, без единого деревца, площади воплощал именно то мрачное величие, с которым вещали о Шугре северные мифы.
Начальник первой хогры подъехал к белой колеснице.
– Там уготовано тебе подобающее жилище, Великий и Добрый! – поклонившись, произнес он и указал на ядовитый каменный гриб Дома Сирхара.
Нил, до этого сидевший на меховом ковре, медленно встал. Урнгурцу пришлось задрать голову, хотя он и сидел верхом на парде.
– Этот?! – и Нил разразился хохотом.
По спине хограна пробежал холодок. Хотя трусом он не был.
– Нет! Место мое – в моем доме! – Нил указал на низкое здание Храма с другой стороны площади. – Но дом этот ничтожен! Позор моему народу! Я буду жить здесь! – И обернулся к Дворцу Королевы Урнгура.
– Но… – замялся начальник хогры.
– Ты споришь? – удивился Нил-Хаор. – Со мной?
Возница, открыв рот, глазел на великана. Нил сделал ему знак, и возница направил упряжку в арку Дворца. Биорк и Эрд поехали вслед за ней, и урнгурцы – тоже. Они не решились вступать в пререкания.