Немезида (пер. Ю.Соколов) - Азимов Айзек. Страница 50

– Что же, если не принимать во внимание тяготение, жару и некоторые химические составляющие в атмосфере, то и Мегас можно сделать своим домом…

– Эугения, согласись, что с болезнью справиться проще, чем с жарой, гравитацией и химическим составом атмосферы.

– Но ведь лихоманка по-своему смертельна.

– Эугения, я уже говорил тебе, что мы дорожим Марленой, как никем.

– И я ею дорожу.

– Потому что она тебе дочь. А нам она дорога потому, что может сделать то, на что способна только она.

– И что же она будет для вас делать? Читать ваши телодвижения? Фокусы показывать?

– Она убеждена, что обладает иммунитетом к лихоманке. Если это так, то она может научить нас…

– А если не так? Это же просто детская фантазия, ты сам знаешь. Почему ты пытаешься ухватиться за соломинку?

– Вот он вокруг, этот мир, и он мне нужен.

– Ну знаешь, ты прямо как Питт. И ради этого мира ты готов рисковать моей дочерью?

– В истории человечества, случалось, шли на куда больший риск ради менее важной цели.

– Тем хуже для истории. В любом случае решать мне: она моя дочь!

Глубоко опечаленный Генарр негромко сказал: – Эугения, я люблю тебя, и один раз уже потерял тебя. И вдруг вновь этот сон, мечта – еще одна возможность добиться тебя. Но я боюсь, что опять потеряю тебя – уже навсегда. Видишь ли, я обязан сказать: решать не тебе, И не мне. Все решит сама Марлена. А что она решит, то и сделает, И потому, что, быть может, она способна подарить человечеству целый мир, я намереваюсь помогать ей во всем – как бы ты ни возражала. Прошу тебя, примирись с этим, Эугения.

Глава двадцать четвертая

Детектор

Крайл Фишер пораженно разглядывал «Сверхсветовой», который видел впервые. Рядом стояла Тесса Уэндел и улыбалась. Ее лицо выражало законную родительскую гордость.

Корабль был спрятан в огромной пещере за тройным ограждением. Кое-где работали люди, но в основном здесь трудились механизмы – компьютеризованные негуманоидные роботы.

В свое время Фишеру довелось повидать множество космических кораблей – самые разнообразные модели широкого назначения, – но столь нелепого сооружения ему видеть не доводилось.

О том, что это космический корабль, не зная заранее, догадаться было невозможно. Что же сказать? С одной стороны, не стоит сердить попусту Тессу; стоя рядом, она ждала его заключения – естественно, похвалы, – но с другой…

И он негромко произнес:

– А в нем есть какое-то странное изящество… что-то от осы.

При словах «странное изящество» Тесса улыбнулась, и Фишер понял, что угадал слово. Но она вдруг спросила:

– Крайл, а что такое «оса»?

– Это насекомое, – пояснил Крайл. – Ах да, ведь у вас на Аделии нет насекомых…

– Есть, – возразила Уэндел, – только не в таком изобилии…

– Значит, у вас нет ос. Это такие кусачие насекомые, похожие на него… – Он показал на «Сверхсветовой». – У них тоже большая передняя часть, такая же задняя и между ними тонкая перемычка.

– В самом деле? – Уэндел с новым интересом поглядела на «Сверхсветовой». – Найди-ка мне изображение осы. Насекомое может навести меня на какие-то идеи в отношении корабля – или корабль поможет разобраться в природе ос.

– Откуда же ты взяла эту форму, – спросил Фишер, – если никогда не видела осы?

– Пришлось подобрать геометрию, наилучшим образом обеспечивающую движение корабля как единого целого. Цилиндрическое гиперполе от корабля устремляется в бесконечность, и этого нельзя избежать. Но с другой стороны, мы не можем исходить исключительно из этого факта. А потому эти выпуклые части изолируют его. Поле находится в корпусе, его создает и удерживает сильное переменное электромагнитное поле… Тебе не интересно?

– Не очень, – грустно улыбнулся Фишер. – Я уже достаточно обо всем наслышан. Но раз мне позволили, наконец, увидеть корабль…

– Не обижайся, – попросила Уэндел, обнимая его за плечи. – Приходилось ограничиваться теми, кто не мог не знать. Иногда, по-моему, я сама им мешала. А они небось судачили о подозрительной поселенке, которая любит повсюду совать длинный нос… Да если бы не я изобрела корабль, они бы выставили меня отсюда. Теперь требования секретности ослабли, и мне удалось тебя сюда привести. В конце концов тебе придется лететь, и я хотела, чтобы ты мог восхититься кораблем… – Она запнулась и нерешительно добавила: – И мной.

Фишер искоса посмотрел на нее.

– Знаешь, Тесса, чтобы восхищаться тобой, мне не нужно было приходить. – И он положил ей руку на плечо.

– Крайл, я старею, – пожаловалась Тесса, – и ничего тут не поделаешь. Как ни странно, ты устраиваешь меня. Мы пробыли вместе семь лет, пошел уже восьмой, а мне и в голову не приходит, как прежде, интересоваться другими мужчинами.

– Это не повод для печали, – сказал Фишер. – Должно быть, ты просто слишком занята и устала. Но теперь корабль готов, и ты можешь снова взяться за охоту.

– Увы, нет желания. Нет, и все тут. Ну а как твои дела? Я все-таки иногда пренебрегаю тобой.

– Все в порядке. Я знаю: ты забываешь обо мне ради корабля, но это меня не беспокоит. Мне так же, как тебе, хочется полететь на нем, и я опасаюсь лишь, что, когда ты достроишь его, мы с тобой окажемся слишком стары, чтобы нам разрешили лететь. – Он вновь улыбнулся, на сей раз веселее. – Ты говоришь, что стареешь. Тесса, не забывай, и я уже не юноша. Еще два года, и мне тоже стукнет пятьдесят. Кстати, у меня к тебе вопрос; боюсь, он тебя разочарует, однако я вынужден задать его.

– Давай.

– Ты привела меня в эту святая святых, чтобы я мог взглянуть на корабль. Не думаю, что Коропатский согласился бы на это, если бы работы не были близки к завершению. Как верный последователь Танаямы, он тоже помешан на секретности.

– Основные работы полностью закончены.

– И корабль уже летал?

– Нет еще. Надо кое-что доделать, но это уже мелочи.

– Значит, теперь испытательные полеты?

– С экипажем на борту. Иначе мы не сможем убедиться в работоспособности систем жизнеобеспечения. Животные для этого не годятся.

– И кто же полетит первым?

– Добровольцы из числа наших сотрудников.

– А ты?

– Я доброволец, Крайл, – я должна лететь. Кому еще я могу доверить принятие решений в критических ситуациях?

– Значит, и я полечу? – спросил Крайл.

– Нет.

Лицо Фишера потемнело от гнева.

– Мы же договорились.

– Но не об испытательных полетах.

– А когда они закончатся?

– Трудно сказать. Все будет зависеть от результатов испытаний. Если все сложится гладко, то хватит двух или трех полетов, на них уйдут какие-то месяцы.

– И когда же состоится первое испытание?

– Этого, Крайл, я не знаю. Работы над кораблем еще не окончены.

– Но ты же только что говорила другое.

– Я говорила о гиперполе. Но сейчас мы устанавливаем нейродетекторы.

– Это еще что такое? Ты об этом ничего не говорила.

Уэндел не ответила. Спокойно и внимательно оглядевшись, она проговорила:

– Знаешь, Крайл, похоже, мы привлекаем внимание. Я думаю, твое присутствие здесь настораживает людей. Пойдем-ка домой.

Фишер не пошевелился.

– Выходит, ты не желаешь говорить со мной, хотя знаешь, как это для меня важно.

– Мы обо всем еще переговорим. Дома.

Крайл Фишер был взбешен и не мог успокоиться. Он не захотел сесть и теперь стоял перед Тессой Уэндел, съежившейся на белой кушетке. Она взглянула на него и нахмурилась.

– Ну что ты сердишься, Крайл?

Губы Фишера дрожали. Он плотно сжал их и постарался успокоиться.

Наконец он сказал:

– Если звездолет хоть раз уйдет без меня, создастся прецедент. Потом меня уже не примут в экипаж. Неужели не ясно: я должен быть на корабле с самого начала и до тех пор, пока мы не доберемся до Звезды-Соседки и не найдем Ротор. Я не хочу, чтобы меня оставили на Земле.