Почти джентльмен - Розенталь Пэм. Страница 35
– Двести лет назад?
– Да, где-то так.
– Но когда ты сказал, что сейчас вы начинаете сеять озимые еще до Рождества, я подумала, что ты имеешь в виду лично себя…
– О Боже! Нет, Феба. Это идет с древности. – Он усмехнулся.
– Ты сказал «мы».
– Я подразумевал моих предков и остальных людей, которые работали на этой земле раньше.
Феба получила хороший урок. Она поняла, что Дэвид думает не только о тех крестьянах, которые населяют его земли в настоящее время, но и о предыдущих поколениях.
Он сжал ее руку.
– Тебе наверняка понравится миссис Оутон, моя экономка. А завтра ты познакомишься с управляющим, мистером Невиллом. Мне предстоит долгий разговор с кухаркой: надо спланировать праздничный банкет…
Ну конечно. Звание лорда говорило не только о том, что он владеет землями. Оно означало некие обязательства перед вверенными ему людьми.
Он ни на минуту не забывал о своих обязанностях. Возможно, его повседневные дела включали в себя множество неинтересных вещей, но лорд оставался верен долгу, и это нравилось Фебе.
– Я хочу, чтобы ты принимала в этом участие.
Он что, прочитал ее мысли? Нет. Слава Богу, это было невозможно.
Феба почувствовала угрызения совести. «Скажи! Пусть знает, что ты не дашь ему то, чего он желает. Это жестоко – обманывать такого хорошего человека».
Ей хотелось вернуться к своей лондонской жизни, не обремененной ответственностью и обязательствами.
«Ну же, говори!»
Однако было уже поздно. Они подъехали к освещенному дому. Благообразный, как она и ожидала, дворецкий помог ей выбраться из кареты.
– Добро пожаловать в поместье Линсли-Мэнор, мисс Браун. Желаю вам приятного времяпрепровождения.
– Спасибо, Стивенс.
Они поднялись по широкой лестнице к двойным дверям особняка. Фонарь Стивенса отбрасывал мягкий свет на каменные стены медового оттенка и большие зашторенные окна, увитые хорошо постриженным плющом.
«Да, я приятно проведу здесь время, только и всего. Если вдруг мне захочется большего, я умерю свои желания».
Глава 17
– Девяносто восемь. Девяносто девять. Сто.
Кейт отложила серебряную расческу и принялась заплетать волосы. Новомодная прическа – локоны-колечки, окруженные мелкими, уложенными петлями косичками, – благополучно растрепалась, когда они с Джоном целовались перед камином. Кейт зарумянилась. Интересно, что бы стало с ее прической после бурной ночи любви?
Она улыбнулась своему отражению в зеркале. Теперь она знала, что легче подчинить себе собственные волосы, чем собственное тело. Ей казалось, что она каким-то чудесным образом приобрела новую плоть, отзывчивую на малейшие прикосновения. Возможно, кто-то-мог бы назвать то, что она сейчас испытывала, досадой, ибо поцелуи – это далеко не все, что она хотела от Джона. Но сама она назвала бы свое состояние предвкушением долгожданного счастья.
В отличие от Фебы, которая всегда стремилась заглотнуть свое счастье сразу и целиком, Кейт восторженно смаковала кусочки.
Она распахнула пеньюар и погладила свое тело через муслиновую ночную сорочку. Ум-м, как приятно! Напевая под нос веселую мелодию, девушка обхватила руками свои тяжелые груди. В голове у нее роились смутные планы и туманные фантазии. Они с Джоном начали спорить о том, как и когда объявить о помолвке. И когда сыграть свадьбу. Им хотелось сделать это весной, но сумеют ли они так быстро подготовиться? Жаль, что рядом нет Фебы, она бы что-нибудь посоветовала. Впрочем, без пяти минут муж и жена должны научиться принимать решения самостоятельно.
Завтра они встретятся за ленчем, а потом поедут к джентльмену со связями в Амстердаме, чтобы продать ему драгоценности. Черный кисет был заперт в ящике туалетного столика, а шкатулка из сандалового дерева стояла рядом с расческой, которую Кейт только что отложила. Симпатичная вещица с приятным запахом, она содержала в себе целую вселенную зла. Кейт боялась дотронуться до этого ящика Пандоры.
«Глупые фантазии! – одернула себя она. – Пора перестать думать об этих проклятых письмах. Завтра с самого утра я запру их в сейфе вместе с оставшимися драгоценностями.
Я не прочитаю ни строчки и даже не буду открывать шкатулку, несмотря на свое любопытство».
Кейт покачала головой, вздохнула и затушила свечу, окружив себя радостными мыслями и сладкими мечтами. Она надеялась, что порывистая и нетерпеливая Феба тоже счастлива в этот вечер.
Однако Феба, одетая в бледно-розовый халат и расхаживающая взад-вперед перед камином в своей спальне, в данный момент проявляла несвойственное ей терпение. Ей пришлось вспомнить про это качество, как только она приехала в Линсли-Мэнор.
Она занималась тем, что больше всего ненавидела, – ждала.
Правда, комната, в которой проходило ожидание, – так называемая зеленая спальня – была необычайно милой и уютной.
– Да, вы совершенно правильно меня поняли, миссис Оутон, – сказал Дэвид. – Мисс Браун остановится в зеленой спальне. Пусть Харпер принесет туда ее багаж, а Лисси поможет ей разобрать вещи.
Он распоряжался властным тоном, хотя обычно в его разговоре со слугами сквозили теплые нотки. Вся домашняя прислуга собралась в парадном холле, чтобы поприветствовать хозяина. Здесь были дворецкий Стивене, экономка миссис Оутон и кухарка миссис Йонг. Феба видела, как рады эти люди тому, что лорд вернулся домой.
Однако они с подозрением косились на даму, которую он привез с собой из Лондона.
Натянуто улыбаясь и кивая в ответ на эти скептические взгляды, Феба расхаживала по вестибюлю, делая вид, что ее заинтересовали масляные портреты бывших графов и графинь Линсли. Иногда она улавливала на лицах предков Дэвида знакомую улыбку и темно-голубые глаза.
В углу и на стенах длинного вестибюля с покатым потолком стояли и висели рыцарские доспехи и старинные мечи.
Резные панели были украшены серией картин, на которых был изображен Сент-Джордж на разных этапах борьбы с покрытым чешуей огнедышащим драконом. Бой, разумеется, заканчивался победой народного героя.
Пока Феба осматривала помещение, Дэвид беседовал со своими слугами. До нее долетали отдельные обрывки разговора.
– …Значит, деревенским детям понравились новые праздничные хлопушки, которые я прислал из Лондона? Я рад, Стивенс…
– Вас больше не беспокоит радикулит, миссис Оутон? Слава Богу! Да, верно, зима нынче сухая, но с севера движется буря…
– Вы правильно сделали, миссис Оутон, что починили крышу. Теперь сильный ветер не сдует с нее черепицу. Кузен миссис Йонг проделал большую работу. Я сейчас поднимусь на стремянку и посмотрю, что получилось…
– Спасибо, миссис Йонг. Вы порекомендовали мне опытного мастера. Как дела у вашей внучки? Ей понравилась кукла, которую я подарил на день рождения? Что ни говорите, а три года – это важный этап в жизни…
– Нет, ужина не надо. Мы сыты. Но пожалуйста, сберегите ветчину для завтрака.
Наконец появилась горничная и увела Фебу в ее спальню.
Комнаты, которые попадались на пути, были большими, квадратными и слегка старомодными. Дом в целом показался Фебе уютным и ухоженным, но не шикарным. Они остановились перед высокими двойными дверями из светлого дуба.
– Мы пришли, Лисси?
Феба думала, что ее поселят на втором этаже. Представители высшего света любили устраивать в своих загородных домах вечеринки по выходным, поэтому все ее знакомые модники перенесли спальни на верхние этажи, освободив нижние помещения под гостиные, салоны и галереи. Впрочем, Дэвид никогда не гнался за модой.
– Да, мисс, вот ваша спальня.
Горничная открыла двери, и Феба вошла следом за ней в комнату, с изумлением озираясь.
Теперь она поняла, почему миссис Оутон так удивилась, когда Дэвид попросил поселить свою гостью именно в этой спальне.
Комната оказалась просторной и красиво обставленной. Стеклянные двери выходили в сад. На полу лежал изящный ковер с рисунком из роз, стены были обтянуты светлой серовато-зеленой камчатной тканью. Мебельная обивка была на тон ярче. Потолок украшала изящная лепнина насыщенного кремового цвета. Огромный камин был выложен фигурной плиткой. На стенах висели картины, но не такие парадные, как в холле. Полотна изображали улыбающиеся семейные группы, собак, корзины для пикника и детей с игрушками.