Camp America - Русакович Артем Анатольевич. Страница 16

В общем, мне ничего не оставалось делать, как пойти в указанном направлении. Пройдя несколько кварталов по пригороду, я добрел до остановки, сел в автобус, шедший на юг, и поехал куда глаза глядят. А автобус медленно покатил по южным пригородам Сан-Франциско.

Сан-Франциско, как и любой крупный город в США, окружен кольцом пригородов, которые расползлись, как масляные пятна по воде, вокруг американских мегаполисов во второй половине двадцатого века. Идею по децентрализации крупных городов подал еще английский социолог и теоретик градостроительства Эбенезир Говард на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. Он предлагал создавать вокруг непомерно разросшихся европейских городов (в частности Лондона) города-спутники с собственной промышленностью, сельским хозяйством и инфраструктурой. Предполагалось, что в такие города переедут жители больших городов, стесненные жилищными условиями, грязным воздухом и шумом.

Время сильно трансформировало идеи Говарда. В двадцатом веке в сельском хозяйстве занятость населения становилась все меньше и меньше, а выводить предприятия из города оказалось нерентабельным. Поэтому была использована несколько другая форма переселения городских жителей за пределы мегаполисов — пригороды. Территории, окружающие города, стали застраиваться домами, каждый из которых был рассчитан на одну семью. Эта идея прижилась, и вскоре пригороды разрослись неимоверно. В них переселилось большинство горожане, что действительно уменьшило концентрацию людей в крупных городах. А с повсеместным распространением автомобилей решилась транспортная проблема — жители пригородов просто каждое утро на собственных машинах едут на работу в город.

Сегодня пригороды почти любого американского мегаполиса по площади в пять-десять раз больше территории собственно города. И тут, в Америке, можно воочию увидеть, что такое «агломерация» — научный термин, обозначающий крупное скопление городов. На картах, чтобы не перепутать пригороды, их обычно обозначают разными цветами — иначе один просто невозможно отличить от другого. И хотя это отдельные административные образования со своими органами власти, полицией и газетами, границы между ними довольно условны. Небольшие односемейные коттеджи или малоэтажные дома с просторными квартирами тянутся миля за милей, без каких-либо видимых невооруженным глазом границ. Иногда, скажем, одна улица может проходить территорию нескольких разных городов. Или достаточно перейти дорогу — и ты оказываешься в другом городе.

Пригороды образуют сплошную многокилометровую жилую застройку, по которой можно ехать несколько часов и ни разу не увидеть пустынной местности. Мне удалось на двух автобусах добраться чуть ли не от самого Сан-Франциско до Сан-Хосе. Два этих города находятся друг от друга на расстоянии более шестидесяти километров. Я ехал около полутора часов и за это время пересек территорию нескольких пригородов, зажатых между двумя этими большими городами: Бурлингейм (Burlingame), Сан-Матео (San Mateo), Сан-Карлос (San Carlos), Редвуд-Сити (Redwood City), Пало-Альто (Palo Alto), Маунтин-Вью (Mountain View), Саннивэйл (Sunnyvale), Санта-Клара (Santa Clara). Автобус шел по «Эль Камино Реал» ( El Camino Real [16] ) — главной транспортной артерии этой агломерации, так что жилых зданий тут практически не было. Все время за окном был один и тот же скучный пейзаж: закусочные, магазины, центры технического сервиса.

Сойдя в Сан-Хосе, я решил, что уехал от предыдущего полицейского достаточно далеко и вероятность вновь нарваться на него сведена к нулю. Поэтому вновь принялся голосовать у въезда на один из хайвеев, ведущих в южном направлении. Я стоял у дороги с плакатом «L. A. Student from Russia», а мимо опять проезжали машины. Как всегда в Америке, даже те водители, которые не останавливались, все-таки реагировали на мое присутствие. В России шофер может просто уставиться на дорогу и сделать вид, что не заметил тебя. Здесь же не постоишь и минуты, как обязательно кто-то просигналит или высунет из окна руку с поднятым большим пальцем (принятый в Америке жест для автостопа). Много водителей или пассажиров — особенно женщины — улыбаются, увидев тебя. Видимо, думают про молодость, радуются, что кто-то еще путешествует таким романтичным способом, вспоминают рок-н-ролл, шестидесятые… и едут мимо.

Можно понять, почему автостоп в Америке умер — сегодня машину может себе позволить даже подросток, поэтому редко кто использует столь своеобразный метод передвижения. Но самым поразительным открытием для меня было то, что на главных дорогах США водители останавливаются и подвозят гораздо реже, чем в России. Видимо, американцы, начитавшись газет и насмотревшись телевизора, ежедневно потчующих свою аудиторию рассказами о маньяках и грабителях, просто бояться подвозить незнакомого человека. Отдельное спасибо стоит сказать создателям фильма «Попутчик». Этот вышедший двадцать лет назад триллер с Рутгером Хауэром в главной роли рассказывает о парне и подобранном им на дороге хитч-хайкере, который оказался маньяком-убийцей. По российскому телевидению эта картина прошла со слоганом «Маньяк-убийца ездит автостопом» — лучшей антирекламы автостопу, пожалуй, трудно было придумать. Рискну предположить, что в Америке после выхода на экраны этого добротного и кровавого триллера число водителей, подвозящих незнакомцев, сократилось в несколько раз.

Размышления, в которые я погрузился, были прерваны остановкой машины, в которой, как было видно, ехала большая семья: по крайней мере, на заднем сиденье разместилось несколько детей. Женщина, сидевшая за рулем, сразу же спросила:

— Ты едешь в Лос-Анджелес?

— Да.

— А ты знаешь, что автостоп здесь очень опасен?

— Почему?

— Могут попасться нехорошие люди. В Америке полно таких людей. Разве тебе никто не говорил, что ездить автостопом опасно?

— Мне все об этом говорили, — и я затянул свою привычную песню о том, что я много путешествовал по России, а до этого место вообще добрался из Пенсильвании и так далее в том же духе.

Мы поговорили еще минут десять, причем все это время я стоял на обочине дороги и говорил с женщиной через открытое окно. Наконец, убедившись, видимо, что я не представляю опасности, она пригласила меня в машину и сказала:

— Вижу, что ты устал. Мы можем пригласить тебя к нам в гости, и ты можешь поесть и воспользоваться Интернетом, если тебе нужно.

Кстати, в свою речь она иногда добавляла фразы на русском языке, конечно, с сильным акцентом. Во всяком случае, она знала русский язык гораздо лучше всех американцев, которых я видел до этого. Объяснение этому я получил довольно быстро: оказывается, она вместе с мужем усыновила двух детей — мальчика и девочку — из детдома в Казахстане и решила выучить русский язык на базовом уровне.

Другие водители, случалось, спрашивали в шутку, когда подвозили меня: «Надеюсь, ты меня не убьешь и не ограбишь». Я точно так же шутливо отвечал: «Хм… постараюсь». Эта женщина тоже спросила:

— Надеюсь, ты не причинишь вреда мне и моим детям? — причем сказано это было с абсолютно серьезным выражением лица, так что я сразу же заверил, что ничего подобного делать не собираюсь.

Через двадцать минут, проехав немного по хайвею, мы свернули на тихую улицу типичного американского пригорода и доехали до небольшого дома. Два этажа: на нижнем — гостиная, кухня, прачечная (небольшая комната со стиральной машиной и устройством для сушки белья), на верхнем — спальни и ванная. Позади дома находился небольшой дворик с бассейном и парочкой столов для обеда на свежем воздухе. В общем, это был обычный дом, в котором живут представители американского среднего класса: муж с женой, имеющие хорошую работу и воспитывающие нескольких детей. В России в таком доме мог бы жить новый русский средней руки — не олигарх, но просто преуспевающий бизнесмен.

Мишель (так звали женщину) и её муж Марис — оба невысокого роста с ярко выраженной латиноамериканской внешностью — оказали самый гостеприимный прием, с которым мне только доводилось сталкиваться в Америке. Я принял душ, отправил пару писем по Интернету и поужинал вместе с ними и их детьми.