Лад Посадский и компания: Дела торговые, дела заморские - Русанов-Ливенцов Михаил. Страница 32

ДЕЛА ЗАМОРСКИЕ

Пролог

Душной летней ночью приснился Ладу сон чудной. Будто сидит он маленький в бане. Вокруг тени какие-то. Березовыми веничками жар нагоняют да приговаривают:

— Будет Ладушка здоров, здоров и силен. Будет Ладушка умен, умен и сметлив. Будет Ладушка сам по себе, на беду ли другим, на счастье ли...

Тут приблизилась к нему, мальцу несмышленому, голова нечисти невиданной — рыло свиное, глаза как у хорька, борода переплетена, что корни дуба столетнего, — пойди, найди концы! А на лбу — рога коровьи. Ухмыляется рожа бесовская, зубы кривые да острые скалит. Лад, не будь дурак, взял и плюнул в морду окаянную. Загоготала рожа отвратная, затрясла бородой огромной. Тут-то Лад и схватил беса главного за волосы седые, да как дернет изо всех своих маленьких сил. А рожа бесовская еще громче хохочет...

Проснулся Лад в поту холодном. Пошарил рукой по полу, нашел чарку с рассолом капусты квашеной. Жена милая, Гадина добрая, позаботилась. Чтоб похмелье мужу голову не сильно ломило, поставила возле кровати чарку-то. Унял дрожь Лад, выпил рассол.

Вот оно значит как было, подумал. Видать, правду старухи по базарам несут. Дернул-таки я Чер-Туя за бороду.

— И не сомневайся.

Выронил Лад чашку на пол, глаза протер. Огляделся. Нет никого в спальне.

— Утром скажешь Седобороду, идут в Посад гости заморские. Лица светлы у них, а мыслишки-то темные.

— Кто здесь? — тихо спросил Лад.

— А нет никого. Слова мои Седобороду передай. А теперь спи.

С тем и уснул Лад.

Глава 1

М. Уолт просматривал почту. Биржевые сводки его не интересовали. А вот новости из главного штаба Синдиката наводили на мысли тревожные.

Секретарша Стелла подала шефу кофе крепкий.

Напиток сей в Посаде не был популярен. Горький отвар черных молотых зерен пришелся по вкусу немногим. Вот хундустанцы употребляли его в больших количествах. Они имели монополию на торговлю кофе. А раз товар спросом не пользуется, на складах годами лежит, так чего же добру пропадать? Вот и пьют хундустанцы кофе, как мужики посадские брагу меловую — литрами, ведрами, а когда и бочками. Оттого хундустанцы спокойного сна не ведают.

М. Уолт выпил кофе, закурил сигару, в Посад контрабандой доставленную, и вызвал к себе Донда.

Со дня битвы, в которой посадские отстояли независимость торговую, минул почти год. Известие о том до сих пор будоражит земли дальние. Посадские возгордились. Да и по праву. Стал Посад первым городом, открыто выступившим супротив заморских супостатов.

Но не многие понимали, что победа та — щелчок по носу зверя лютого. Выиграть битву — не значит победить в войне. Выиграть — выиграли, а перед переменами не устояли.

Торговля в Посаде процветала, ярмарки и базары ширились, пришлось даже за пределами Посада леса вырубать. Дело такое с наскока не решалось. За вековые леса выкуп был положен нечисти посадской.

Купцы богатели, а если кто в пух и прах разорялся, — не беда. В Посаде работы много. Пройдет год-другой, глядишь, и подвернется случай дело новое открыть.

Конторы ссудные всюду как грибы росли. Где большие проценты, где маленькие, — сам думай, решай, что подходит тебе.

Появились и юристы в Посаде. Отнеслись к ним сперва с холодком. Некоторые биты были, а уж в плевках почти все ходили.

Юристы все как близнецы — худы, волосы прилизаны, и носы длиннющие. Люд посадский недоумевал — за что деньги кровные хлыщам этим отдавать? За язык шустрый? На любом базаре, на ярмарке самой захудалой, не один десяток болтунов найдется! Совет старейшин в раздумьях пребывал. Понаехало юристов тьма тьмущая, а какой прок от них — никто не знает. Пошли за разъяснениями к Седобороду. Тот вразумил — юристы что приказчики, при каждой сделке стоять хотят и процент в карман себе класть. Приказчики молча выслушали слова такие. А на следующую ночь пылали все конторы юридические заревом веселым. После случая такого, совет старейшин постановил: юристам в дела торговые не лезть. Прерогатива то приказчиков посадских. При словах сих приказчики головами важно кивали, хотя плюнуть каждый хотел. «Уж не из лексикона ли нечисти словечко — прерогатива?».

Юристам на откуп были даны дела бытовые. Свадьбы, похороны по обрядам той или иной диаспоры, тяжбы по завещаниям, имущественные споры, а также составления разного рода контрактов, не касающихся дел торговых, — всё легло на плечи юристов. С каждой монетки заработанной обязали их платить налог в казну посадскую. Так юристы тут же гильдию организовали, и протест подали в совет. Грамотно всё расписали — мол, не по силам платить большие налоги. Зуб, главный в совете старейшин, от наглости такой речи лишился. После помянул нечисть и выгнал всех вон. А Ярому Живодеру, начальнику дружины посадской, строго наказал:

— Впредь лоботрясы твои пущай следят за хлыщами проворными. Шибко умные они. Только ум их не в сторону Посада смотрит.

Седобород дальновиднее оказался. Пожаловал он как-то вечерком к М. Уолту. С тех пор юристы притихли. Объяснили им ухари в плащах длинных, что к чему, и каков закон в Посаде. Теперь гильдия исправно вносит налог в казну посадскую. И еще чуть-чуть в ЗАО мафиозное платит. О том совет старейшин не догадывается.

— Вызывали, босс?

В дверях кабинета М. Уолта вальяжно стоял Донд. Одет он был в костюм мужиков посадских — широкая рубаха синего шелка, брюки из ткани северной, добротной, в поясе ремнем кожаным, в три пальца шириной, схвачены. На ногах полусапоги из шкуры дикого кабана, по военному образцу сшиты. Если бы не лицо без эмоций, и не худощавость, в которой угадывается выносливость зверя степного, Донд действительно походил бы на мужика посадского, — мужика добродушного, в делах торговых толк знающего.

М. Уолт улыбнулся. Хищной получилась улыбка. Знал он, перед ним — профессиональный убийца. Мастер плаща и кинжала. На весь Синдикат таких десятка три будет, не больше. Сам М. Уолт входил в тройку лучших. Оглядев Донда, он удовлетворенно кивнул. Какую бы одежду Донд не носил, сущность его оставалась прежней.

— Тебе бы вес набрать, да улыбаться почаще. Тогда совсем будешь на посадских похож. Чего в дверях встал? Проходи.

Донд закрыл дверь и сел на стул.

— Из Синдиката новости скверные, — начал М. Уолт. — Агенты, посланные к Макди, уже месяц на связь не выходят. В Синдикате думают о самом худшем варианте. Нам предписывают забыть об этом деле и заняться местными проблемами.

— А какие здесь проблемы? Нет тут никаких проблем.

— Значит, надо их придумать, — тихо сказал М. Уолт.

Сказал мягко, да уколол больно. Донда охватило волнение. Тревогу не выдал, но призадумался.

Каждый месяц в Синдикат с круглой суммой уходит отчет о делах посадских. После победы сотрудники ЗАО были на хорошем счету у руководства Синдиката. Что же получается? Проблема с Макди не решена. Нужна компенсация в другой области и в другой сфере деятельности. И филиал в Посаде подходит для этого как нельзя лучше.

М. Уолт наблюдал за Дондом. Поймет или нет?

— Организуй мне встречу с гоблином, — приказал он, решив, что Донд обязательно всё поймет.

Вечер мягко гасил солнечный свет. Мужики посадские потянулись в кабаки. Купцы солидные не спеша шли в ресторацию «Пьяный гоблин». Купчишки разночинные, рангом невысокие, спешили сделки дневные завершить и слово свое скрепить чаркой-другой вина франзонского. Мастера дела кузнечного парились в баньках. Кое-где уже костры пылали. Девки молодые хороводы водили. Дружинники статные веселились, глядя на забавы девичьи.

Донд не раздумывал долго. Коли захотелось М. Уолту с гоблином встретиться, значит, так тому и быть. Он тут же поспешил в ресторацию «Пьяный гоблин».

Заведение сие, как только появилось в Посаде, сразу волнение вызвало в народе посадском. И волнение немалое!

Как ни старались Седобород, Комер-сан и М. Уолт подготовить Посад к переменам, а народ посадский всё по-старинке думал. Не замечали посадские, что перемены, так всех пугавшие, уже происходят. И остановить их нельзя.