Жизнь и смерть Петра Столыпина - Рыбас Святослав Юрьевич. Страница 19

Прервем репортера газеты «Око», взглянем на схватку с другой стороны.

Полковник Герасимов свидетельствует, что весь наличный состав филеров был мобилизован, однако в толпе, в уличной толчее было невозможно отличить революционеров — «они мундира не носят».

Моросил дождь. Транспорт приближался. Филеры не знали, кого пасти. Один из них стоял в подворотне и переговаривался с неким господином, который через несколько минут бросил бомбу. Если бы рядом с филерами были секретные агенты, знавшие налетчиков в лицо, тогда...

Начался настоящий бой. «Завязалась жаркая и горячая перестрелка. Злоумышленники, захватившие мешок с 368 тысячами рублей кредитными билетами, на бегу успели передать его какой-то даме, очевидно, своей сообщнице, поджидавшей на углу Фонарного и Офицерской, сидя на извозчике.

Результат нападения: дама помчалась на своем извозчике и успела скрыться. Самое нападение, взрывы бомб и перестрелка тянулись не более пяти минут. Швейцар одного из домов на противоположной набережной Екатерининского канала бросился в пивной склад «Ливония» и оттуда сообщил по телефону в четвертый участок Спасской части. Немедленно к месту схватки в карьер понеслись жандармский дивизион и коннополицейская стража. Из казарм Лейб-гвардии стрелкового полка, расположенных недалеко от места схватки (Воздвиженский переулок, дом 15), выбежала первая рота. Держа ружье на руку, бегом прошла на набережную канала. Туда же спешила первая рота городовых.

Злоумышленники, ведшие перестрелку, начали отступать и бросились бежать в разные стороны по обоим берегам канала и почти все скрылись.

Один из них, убегая по Фонарному переулку, на углу Казанской против ресторана Кина случайно обронил бомбу. Последовавшим взрывом были ранены сам убегавший, дворник и случайно проходившая женщина-прислуга. Один из нападавших скрылся в воротах проходного дома № 91 по Екатерининскому каналу. Четверо злоумышленников из числа отстреливающихся, добежав до Офицерской улицы, очевидно не желая обратить на себя внимание. Некий прохожий, указывая на них дворнику дома по Офицерской улице Алексею Харитонову, сказал: «Что смотришь? Это идут скрытые в серых шляпах преступники, только что стрелявшие на набережной». Харитонов бросился к шедшим сзади и нанес одному из них имеющимся у него твердым предметом удар по голове (метлой). Тот обернулся и выхватил револьвер, но не успел выстрелить, так как Харитонов нанес ему второй удар, оглушив его и свалив с ног. Харитонову на помощь бросился его родной брат Михаил и дворник дома № 5, крестьянин Голубев. Они успели сбить с ног остальных трех уголовников, уходивших в это время, К месту схватки явился на помощь своим пятый злоумышленник. Последний на бегу открыл стрельбу из браунинга по дворникам. Один из упавших злоумышленников, придя в себя, также начал стрелять в них. Все три дворника были ранены. Михаил Харитонов получил шесть огнестрельных ран, из которых две в бок очень тяжкие. Сильнее всех пострадал Алексей Харитонов, он ранен смертельно. Сюда, привлеченный стрельбой, поспешил офицер Нейшлотского полка Н., рядовой стрелкового полка и городовой Казанской части. Двумя выстрелами из винтовки рядовой уложил на месте одного из злоумышленников, второй был тяжело ранен штыком в лицо и ударом приклада в голову тем же солдатом, третий — шашкой городовым. Один из злоумышленников, преследуемый городовым и прохожими, бежал по Фонарному переулку, при повороте в Максимилиановский переулок он быстро оборачивается и производит в своего преследователя городового выстрел из револьвера, но неудачно. Он падает под ударом шашки городового. По Мариинской площади бегом мчится в серой шляпе молодой человек. На мосту беглеца окружают городовые. Он бросает пустой револьвер и быстро опускает руку в правый карман. Раздается глухой треск, и он падает, обливаясь кровью, на мостовую. Был ли это случайный выстрел или намеренный, с целью самоубийства, неизвестно. Невредимыми задержаны четыре злоумышленника. Из них один был арестован... У злоумышленника, раненного шашкой в голову городовым, был отнят мешок с золотой монетой на 3600 рублей. Третий, похитивший мешок с процентными бумагами, преследуемый выстрелами жандармских солдат, будучи смертельно ранен, бросил по дороге мешок...»

Снова прервем репортера. Его непосвященность в полицейские тайны вполне понятна, но и объективность его точки зрения не вызывает сомнения.

Дерзость ограбления поразила многих. Почему такое возможно? Почему гибнут люди? Когда это кончится? Эти вопросы адресовались правительству. Не исключено, что кто-то думал: «наступает конец». Если бы публика узнала об информированности полиции и об ее бессилии, то подобная мысль только бы углубилась.

Но если взглянуть на случай в Фонарном переулке как на исторический факт, то мы увидим как бы модель жизни — ни одна из сторон не смогла воплотить свой замысел, результат получился никем не предвиденный.

«Несколько человек остались убитыми на месте, — пишет Герасимов. — Несколько человек мы арестовали. Но в общем надо признать, что экспроприация удалась максималистам. Тотчас же были налажены обыски по всем известным адресам. Были обнаружены конспиративные квартиры, лаборатории, конюшни с двумя выездами, были захвачены два автомобиля, оба рысака, кучера и шоферы. Автомобили и рысаки поступили в распоряжение Охранного отделения. Ряд людей нам удалось взять на границе...»

Это почти протокол или дневник боевых действий: потери свои, потери противника, трофеи... «По делу о Фонарном переулке 7 человек были приговорены военно-полевым судом к смертной казни».

Мы можем заглянуть и дальше, в крепость, где совершалась казнь. Можем понять, что ощущал русский интеллигент, когда узнавал о казнях молодых людей.

19 октября в «Новом времени» была помещена короткая информация «К ооруженному нападению на транспорт с казенными деньгами»: «...в порядке закона от 19 августа 1906 года преданы военно-полевому суду... суд признал виновными неизвестного, именовавшего себя Сергеем, Ицко Рабинович, Евгения Эйхенбаума, Ивана Мишина; Александра Кочеткова, он же Сомов и Розенберг, Ивана Толмачева, Сергея Голубева и Павла Дорофеева и постановил: подвергнуть названных лиц смертной казни через повешение. Что же касается подсудимых Никиты Лебедева, Афанасия Михайлова и Николая Ларишкина... за недостаточностью очевидности направить дело в обычном порядке. Упомянутый приговор приведен в исполнение. 18 октября в четвертом часу утра... на пароходе морского министерства были перевезены в Кронштадт, где за чертой крепости над ними был приведен в исполнение смертный приговор»