В полночный час - Рэнделл Кимберли. Страница 63

— Ты когда-нибудь слышала такую поговорку, милая: «Не нужно упорно желать того, что можно просто получить»?

— Я была бы очень счастлива получить это.

Суровое выражение лица Валентина несколько смягчилось, и Вероника подумала, что он вот-вот улыбнется.

Однако губы призрака вновь вытянулись в тонкую линию, прежде чем она решила, что это усмешка. Задумчивым и внимательным взглядом Валентин осмотрел девушку с головы до ног. Порочное восхищение заплясало в голубых глубинах его глаз.

— Ты так спешишь расстаться со своей девственностью… но я думаю, ты не совсем понимаешь, что тебя ждет.

— Тогда просвети меня.

— Хорошо. — Валентин обошел вокруг стула Вероники и встал сзади, его ладони слегка сжали плечи девушки. Этого прикосновения было достаточно, чтобы почувствовать необыкновенную силу.

— Разрыв девственной плевы, — прошептал он на ухо Веронике, — очень болезненный процесс, милая. — Его пальцы напряглись:

— Просто мучительный.

— Неужели?

— Увы. — Валентин отпустил ее и еще раз обошел вокруг стула, взирая на Веронику, как ястреб на добычу. — На самом деле невыносимо мучительный.

— А откуда ты знаешь? У тебя была девственная плева?

Валентин нахмурился, услышав такой вопрос. Очевидно, он был совсем не рад тому, что Вероника не съежилась от страха при его заявлении.

— Я просто знаю, — заявил он.

— Откуда? — возразила девушка. — Если Клэр была твоей первой девственницей и ты ничего не помнишь, значит, ты ничего и не знаешь. Вот так, Валентин! — Теперь уже Вероника начала сердиться:

— Если ты не хочешь прикасаться ко мне, так скажи это честно, вместо того чтобы ходить вокруг да около, выдумывая несуществующие шаги, а потом стараясь запугать меня.

— Хорошо, я не хочу прикасаться к тебе.

Его слова больно ранили самолюбие Вероники, и она вздохнула:

— Спасибо тебе большое.

Валентин раздраженно взглянул на нее.

— Но ты же сама попросила меня, разве не так?

— Да, но ты не такой глупый.

— Значит, мне нужно было солгать?

— Нет, — недовольно выдавила из себя девушка, печально уставившись на свою тетрадь. — Ну, может быть, только чуть-чуть.

— То есть ты хочешь, чтобы я солгал?

— Я хочу от тебя не чудовищной лжи, а такой крохотной, незаметной — ради хорошего дела. Ну, например, ты мог бы сказать, что я невероятно сексуальная, но у тебя просто нет настроения или ты дал обет безбрачия по религиозным соображениям. Или, например, ты считаешь меня неотразимой, но до сих пор любишь кого-то из своей прошлой жизни.

— Но все это было бы чудовищной ложью.

Вероника покачала головой: что поделаешь — мужчины…

— Спасибо за это замечание, Валентин. Не поможешь ли мне соскоблить с пола остатки моего самоуважения? — Прежде чем он успел ответить, она в гневе продолжила:

— Или тебе хочется затоптать его и немножко потанцевать на нем, чтобы окончательно убедиться, что от него ничего не осталось?! — Девушка буквально пронзила Валентина своим взглядом. — У меня что-то не в порядке, да? — Призрак открыл рот, но она не дала ему возможности ответить. — Ну, хорошо, меня слишком много. Все дело в этом, не так ли? Ты не любишь жирных женщин.

Казалось, Валентин потерял дар речи.

— Ты не жирная, — наконец пробормотал он] — Ты пышная.

— Это одно и то же! — Вероника встала и шагнула к Валентину. — Просто так очень удобно сказать, что бедра у меня слишком широкие, животик слишком выпуклый, ноги растут не от шеи, мои сиськи далеки от совершенства, а зад у меня слишком широкий… — слова перешли в сдавленные рыдания, — ..и большой. — Вероника принялась вытирать слезы и отвернулась от Валентина.

Плач — самое глупое из всех глупых и безрассудных действий женщин. Мать Вероники плакала от душещипательных кинофильмов и от нежных любовных песен. Она плакала, когда умерла золотая рыбка, когда засохли тюльпаны. Отец всегда снисходительно покачивал головой, словно хотел сказать всем своим видом: женщины, что с них взять?, — Так, значит, у меня широкие бедра, — выпалила девушка, пытаясь обдумать сложившуюся ситуацию. Сейчас ей нужно было думать головой, а не сердцем. — Если у меня широкие бедра, большой зад и выпуклый животик, то в этом есть свои преимущества. Мне не нужно беспокоиться о том, что в мою дверь вломятся корреспонденты «Плейбоя», чтобы сфотографировать меня обнаженной на обложку. Мне не нужно отбиваться от парней, что тоже само по себе хорошо, потому что в моей жизни нет времени для мужчин. — Она шмыгнула носом, сдерживая рыдания.

— Не плачь, милая.

— Я не плачу.

— Нет, ты плачешь.

— Нет, не плачу!

— Я же вижу, что ты… — Громкий стук в дверь заглушил слова Валентина. — Ты меня не правильно поняла, — добавил он, когда девушка направилась к двери.

— Ты считаешь меня отвратительной. Что я не правильно поняла?

— Я не считаю тебя отвратительной.

— Значит, это относится ко всем девственницам.

Вероника щелкнула задвижкой и открыла дверь.

— С кем это ты разговаривала?.. — начал было Дэнни и осекся, заметив предательские слезы на щеках девушки. — Подожди-ка, ты…

— Нет, — заморгала Вероника.

— ..плачешь? — закончил юноша. — Ты плачешь.

— Не плачу.

— Что случилось?

Вероника покачала головой и направилась к холодильнику, собираясь что-нибудь найти по такому случаю. Когда перед тобой открывается зияющая бездна самоотвращения, лучше падать туда вместе с кем-нибудь. Девушка достала пакет с шоколадным пудингом, потом картонную коробку шоколадного мороженого, взбитые сливки, два кекса и бутылку шоколадного сиропа. Нужно запастись горючим для длинного путешествия.

Валентин не находит ее привлекательной.

Эта истина стучала в голове Вероники. Когда девушка поставила все продукты на стол, она полезла в холодильник за третьим кексом и остатками арахиса в шоколаде, купленного в университетском гастрономе.

Она не нравится ему. Ну и что ж из этого? Он ей не нужен. Она сможет найти хорошего, современного парня, которому нравятся полные женщины и девственницы.

— Вероника, — раздался прямо за спиной девушки голос Дэнни, когда она вскрывала пакет с пудингом.