В полночный час - Рэнделл Кимберли. Страница 70

«Проблема, — напомнил ей слабый внутренний голос. Большая проблема!»

Глаза девушки на мгновение открылись, когда она почувствовала, как восставшая плоть Валентина упирается ей в живот. Определенно, у нее большая проблема, просто огромная проблема.

Но проблема осталась: голос тела Вероники подавил голос ее разума. Что-то сломалось в ней, она не могла оттолкнуть Валентина и сказать единственное слово, которое бы остановило это… это…

— Двадцать семь, — прошептал призрак, пощипывая губами и лаская языком шею Вероники, а затем двинулся ниже — туда, где его горячие пальцы доставляли девушке мучительное наслаждение, скользя по нежной коже грудей. Ладони Валентина сжимали их упругую полноту, — шаги двадцать восемь и двадцать девять.

Сильные пальцы щипали, покручивали и массировали соски Вероники, приводя их в состояние болезненного возбуждения, — шаг тридцать один.

«Подожди-ка секундочку. А что случилось на тридцатом шаге?»

Ох, да. Тридцатый шаг — это деликатное, мягкое и почтительное поглаживание кончиком пальца ее сосков, словно Валентин Тремейн никогда не видел ничего более красивого, не прикасался ни к чему более мягкому, не наслаждался таким огромным сокровищем…

Можно было подумать, что дело обстоит именно так.

Все-таки он был суперлюбовником, профессором наслаждения, богом страсти.

И Вероника потеряла голову.

«Возьми себя в руки, — сказала она себе, — борись за остатки здравого смысла. Просто скажи „нет“…»

Это «нет» распалось и исчезло, как только горячие губы сомкнулись на возбужденном бутоне ее груди и начали ласкать его. Сначала мягко и слегка подразнивая, а затем все интенсивнее и настойчивее, доставляя девушке восхитительное наслаждение. , — ..тридцать три… — словно издалека донесся низкий хриплый шепот, когда Валентин скользнул языком к другой груди, чтобы доставить ей такое же сладкое мучение.

В ушах Вероники раздавался бешеный стук ее сердца, сопровождаемый журчанием крови по венам и пением застоявшихся гормонов. Еще, еще, еще!

Только прикосновения, напомнил девушке ее разум, они сейчас изучали только прикосновения. Ощущения были просто восхитительными, призналась себе Вероника, пока Валентин в течение долгого времени страстно ласкал ее грудь — так страстно, что все ее тело трепетало от наслаждения.

— Я… Какой это шаг? — пыталась вспомнить она, чтобы успокоить биение своего сердца, запоминая каждое его движение — как вверх и вниз скользит кончик пальца по чувствительной коже ее грудей, как длинные волосы призрака переплетаются с ее собственными. От такой чувственной ласки кожа Вероники покрылась мурашками и девушка почти перестала дышать.

— Тридцать два? — прошептала она. — Или мы уже прошли тридцать второй шаг?

Валентин слегка отстранился от нее. Вероника открыла глаза и увидела, как он опустился на колени. Затем призрак поднял голову и пристально посмотрел ей в глаза своим обжигающим взглядом. Сердце девушки сломало ограничитель скорости и, лишившись своего последнего предохранителя, начало биться все быстрее и быстрее.

Во всем было виновато ослепительное пламя, танцевавшее в необыкновенно голубых глазах Валентина. Оно обещало Веронике восхитительное удовольствие — невероятно восхитительное удовольствие.

Глаза призрака закрылись, и его язык сначала скользнул по пупку девушки, а потом стал опускаться ниже и ниже. Опытные руки прикоснулись к бедру Вероники, приподняли ногу и опустили ее к себе на плечо. Кончик пальца Валентина прикоснулся к гладким и чувствительным складкам, и полузадушенный крик вырвался из ее горла.

— Боже мой, ты само совершенство, — прошептал Валентин. — Твоя плоть такая горячая, влажная и напряженная. — Это открытие, казалось, одновременно и раздражало, и восхищало его.

Девушка почувствовала смятение, царящее в душе Валентина, когда он скользнул длинным тонким пальцем внутрь ее скользкого ущелья. С губ Вероники сорвался стон.

К первому пальцу присоединился второй, погружаясь глубже и вызывая у девушки восхитительные ощущения. Тело Вероники напряглось в ответ, сжимая пальцы Валентина и подаваясь навстречу их движениям. Оно будто наслаждалось своими ощущениями, вызванными прикосновением мужчины.

Девушка откинула голову, волна дрожи пробежала по ее телу. Вероника обратила внимание на свое отражение в маленьком зеркале ванной и почувствовала угрызения совести от открывшейся ей картины. Она стояла, прислонившись к стене, а у нее между ног на коленях стоял Валентин.

Загорелая кожа его сильного, мощного тела резко контрастировала с бледной кожей ее ноги, закинутой на широкое мужское плечо.

Губы Вероники были слегка приоткрыты, грудь вздымалась с каждым неистовым вздохом, ее соски все еще были влажными, возбужденными и розовыми после того, как над ними поработали губы и язык призрака.

Затем Валентин провел языком по сердцу женственности Вероники, и она перестала дышать. Глаза девушки закрылись, когда он прошептал, что в восторге от ее сладкого вкуса. Тепло его дыхания еще больше возбудило Веронику, а потом к любовной игре языка Валентина присоединились еще и губы.

— Это какой шаг? — смогла прохрипеть девушка, из последних сил стараясь сохранить последние крохи рассудка. «Это уроки, — напомнила она себе, — уроки прикосновений, и ничего более».

Горячий смешок пронзил ее трепещущую плоть.

— Тридцать шестой, — прошептал Валентин. — Наверное. — После этого он приступил к очень подробной демонстрации, и память Вероники отказалась что-либо воспринимать, когда одно потрясающее ощущение сменялось другим.

Ее тело изогнулось дугой навстречу губам Валентина, умоляя о большем. Несмотря на то что его губы и язык дарили девушке безумное наслаждение, ей хотелось большего — она хотела почувствовать его плоть, сильную и мощную, глубоко проникающую в ее тело…

Настойчивый звонок телефона заглушил стук сердца Вероники и ток крови в венах. Звонки продолжались, и наконец сработал автоответчик:

— Здравствуйте, это Вероника…

Голос девушки на автоответчике сменился скучным монотонным потрескиванием в тот момент, когда ее тело было готово взорваться. Веронике становилось все жарче и жарче, тепло поднималось все выше и выше, подпитывая топливом ее желание. Наконец она сжала плечи Валентина, умоляя избавить ее от страданий.