Золушка-грешница - Рэнделл Кимберли. Страница 8

— Она даже в комбинезоне отлично смотрится, — сказал он.

Фрэнки с улыбкой посмотрела на брата, провожающего взглядом свою невесту.

— Ты же ненавидишь комбинезоны, — заметила она.

— Только на моей сестренке. — Марк опустил на нее взгляд. — Потому что ты так часто носишь их, что я начинаю думать, будто комбинезоны к тебе пришивает хирург. А вот Лайза знает, когда можно распустить волосы. — Он усмехнулся. — Кстати, ты была очень хороша с распущенными волосами.

Фрэнки замахала руками:

— Я не хочу говорить об этом, прошу тебя, Марк. — Она опять принялась работать пистолетом, забивая гвозди в стену. Бум-бум-бум! — Я не собираюсь приводить этого парня домой, не собираюсь за него замуж, так зачем же говорить о нем? Я просто развлеклась, вот и все.

— Нет, мы потолкуем о нем, — заупрямился Марк. — Потому что ты вовсе не развлекалась.

— Нет, развлекалась, — повторила Фрэнки, но, поймав на себе укоризненный взгляд Марка, поправилась:

— Ну хорошо, это было не самое веселое развлечение. Я просто пыталась тебе объяснить. А теперь мы могли бы поговорить о чем-нибудь еще?

— Уинз и Черил прилетают завтра вечером, — сообщил Марк.

— Здорово! — Уинз, их старший брат, был блестящим адвокатом, работал в Эль-Пасо и счастливо женился на Черил, которая имела ту же профессию. — Послушай, надеюсь, они не привезут с собой унитазных террористов? — Унитазных террористов звали Эмили, Эдвард и Эрика, им было четыре, шесть и два года соответственно, и они просто обожали воду и фарфор.

— Дети останутся с родителями Черил, — ответил Марк. Фрэнки с облегчением вздохнула:

— Слава Богу! Я очень люблю их, но моя ванная комната еще не пришла в себя после того, как Уинз с Черил приезжали на конференцию юристов, а я вызвалась посидеть с детьми. В первый день мне пришлось вызвать сантехника, чтобы он вынул из унитаза куклу Эмили. На второй день слесарь спас утопленную Барби Эрики и мои фигурки маленьких пони. А на третий день нога Эдварда застряла в унитазе.

— Кажется, этот эпизод показывали в одной из серий фильма «Телефон спасения — 911», — усмехнулся Марк.

— Забавно, — мрачно кивнула Фрэнки, — а Трей?

— Он приедет, но один. Доктор не разрешил Элейн лететь, потому что ребенок должен вот-вот появиться на свет.

Средний брат, Трей, работал репортером в газете «Даллас стар». У него была любимая жена Элейн, фотограф-портретист. Оба с нетерпением ждали появления на свет собственного унитазного террориста.

Фрэнки посмотрела на младшего из братьев, Марка, который был всего на три года старше ее и готовился распроститься с холостяцкой жизнью. Он жил ради хорошей еды, ради доброго вина и привлекательных женщин. Прежде жил.

До тех пор, пока Лайза Мур не продемонстрировала ему на Хэллоуин белье с тыквочками.

— Позови его на свадьбу, — сказал Марк.

— Кого?

— Я бы тоже хотел знать кого. Слушай, если это…

— Это не Берни Кулпеппер, и не Джимми Чейз, и не Джейк Монтгомери, — перебила его сестра.

— Вообще-то я хотел спросить, не Коннор ли это, детка.

Его слова эхом отозвались в голове Фрэнки, которая от растерянности дважды нажала на курок и забила срзу два гвоздя. Полетели искры.

— Это безумие! — Она повернулась к брату. — С чего ты взял, что я вообще интересуюсь… — Она замолчала, увидев стоявшего в дверях Коннора. Несколько долгих мгновений Фрэнки любовалась им. Макбрайд был в голубой рубашке, линялых джинсах и потертых ботинках. Слегка влажные волосы курчавились на шее, подбородок был свежевыбрит. Словом, Коннор был великолепен, и Фрэнки почувствовала, как по ее телу разливается знакомое тепло.

«Единственная ночь, — напомнила она себе, — единственная!»

— Что за безумие, где безумие? — спросил Коннор, переводя вопросительный взгляд с Марка на Фрэнки. Марк ухмыльнулся:

— Наша маленькая Фрэнки наконец-то стала большой девочкой. Она сдалась и…

— …сыграла в «Лотто», — перебила Фрэнки, бросая на брата умоляющий взгляд. — Я поклялась, что никогда не буду играть, потому что это пустая трата денег, но когда маленькие карандашики написали мое имя, я поняла, что не в состоянии оторваться… — Фрэнки еще некоторое время несла эту чушь и остановилась, лишь заметив понимающее выражение в глазах Марка.

— Ну что ж, дорогая, у всех есть свои козыри, — сказал ей Коннор, выслушав довольно бессвязную историю.

— Да-а, — рассеянно кивнула она, — А что, собственно, ты здесь делаешь? — спросила она, желая перевести разговор на более безопасную для себя тему.

Он показал ей свернутые в трубку чертежи.

— Это разработано для кухни. Я бы не потащил чертежи сюда, но мне необходимо было увидеть Марка, а его секретарша сказала, что он здесь. — Коннор посмотрел на приятеля. — Кстати, насчет вчерашнего вечера. Там была эта женщина…

— Марк как раз собирался уходить, — перебила его Фрэнки. — У него срочная встреча.

— Но я… — начал было Коннор.

— Срочная встреча, — повторила Фрэнки, — так что поболтаешь с ним позже. Правда, Марк?

— М-да, — пробормотал Марк, а Фрэнки подхватила его под руку, потащила к выходу, вытолкнула в коридор и захлопнула за ним дверь. — Позже.

Фрэнки вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

— Итак, давай посмотрим на рисунки кухни. — Она забрала у Коннора чертежи и постаралась отойти подальше. Но его притягательный аромат преследовал ее и на расстоянии. Ноздри Фрэнки трепетали, сердце гулко стучало в ее груди, соски отвердели, ноги задрожали.

Коннор наблюдал за тем, как Фрэнки раскладывает чертежи на верстаке. Выглядела она как обычно: шлем, рабочие перчатки, тяжелые башмаки. Под комбинезоном — желтый полосатый топ, мягкая ткань которого так не вязалась с грубым верхом. Коннор улыбнулся, вспомнив ее желтую футболку, которая еще десять лет назад сводила его с ума.

Макбрайд нахмурился. О чем только он думает? Прошлой ночью он встретил женщину своей мечты. А потому не должен стоять тут и глазеть на Фрэнки да еще раздумывать при этом, как бы это распустить ее волосы и погладить их, чтобы выяснить, не утратили ли они мягкости и шелковистости с тех пор, как он дотрагивался до них.

— Передай мне, пожалуйста, линейку, — попросила Фрэнки, отрываясь от бумаг и указав на ящик с инструментами. — Я хочу проверить кое-какие измерения.

— Конечно. — Коннор был даже доволен тем, что она отвлекла его от опасных размышлений.

Наклонившись за линейкой, он случайно задел мягкую фланелевую рубашку Фрэнки, которая лежала на ящике. И тут же уловил носом дивный яблочно-коричный аромат. По его телу пробежала дрожь. Коннор взял рубашку Фрэнки, поднес ее к носу и, закрыв глаза, вдохнул. И вспомнил. «Нет! Этого не может быть! Наверняка от десятков женщин пахнет так же».

Коннор еще несколько раз повторил про себя это утверждение. «Забудь об этих десятках, — сказал он себе, — речь идет о сотнях, если не о тысячах. Это простое совпадение».

Он перевел взгляд на Фрэнки и замер. Его потрясло даже не то, как аккуратно ее пальцы разглаживали лист с чертежом. И не то, как хмурились ее брови. Все дело было в том, как Фрэнки закусывала нижнюю губу. Это была она!

Коннор был разгневан, ошарашен, потрясен! Она хотела его! А он не догадывался об этом, потому что Фрэнки ни разу не намекнула ему о своем желании. Она никогда не флиртовала с ним, не кокетничала, не поддразнивала — словом, не делала ничего такого, что обычно делают женщины, когда хотят мужчину. Но Фрэнки не была такой, как все женщины. Она вообще никогда ни с кем не кокетничала, никому не строила глазки и, как понял Коннор, совсем не имела опыта общения с мужчинами. И черт бы его побрал, если бы это сделало ее менее привлекательной в его глазах! Напротив!

В тот давний вечер, когда горлышко бутылки указало на него и они вместе отправились в чулан, он свалял большого дурака. В душной темноте Фрэнки призналась Коннору, что хочет его, и он с радостью отозвался на ее зов, крепко поцеловав девушку, правда, через мгновение у него хватило ума остановиться. Она была еще ребенком, ей едва исполнилось пятнадцать, и никто ни разу не целовал ее — все благодаря трем ее старшим братьям, да и самому Коннору, который, хоть и не был Фрэнки родней, считал ее почти что сестрой.