Кошки-мышки - Рэнкин Иэн. Страница 46

Парень понял, что на растерзание Ребусу его никто не отдаст, осмелел и осклабился:

— Ну да, сейчас.

Ребус рванулся вперед, но Холмс схватил его за плечо.

— Бросьте, Джон, — произнес второй детектив. — Все выяснится, и очень скоро.

— Не сомневаюсь, — прошипел Ребус, и Холмс вытащил его за дверь.

Ребус стоял в полутемном коридоре, опустив голову. Ярость его прошла, но он все еще с трудом верил в произошедшее.

— Инспектор Ребус!

Они оба резко обернулись. Перед ними стояла секретарша Уотсона. Она тоже выглядела испуганной.

— Вас хочет видеть суперинтендант. Мне показалось, что речь идет о каком-то исключительно срочном деле.

— Еще бы.

Он шагнул в ее сторону с таким свирепым видом, что она отпрянула.

— При всем моем уважении, сэр, позволю себе заметить — эту мразь подкупили.

Это золотое правило Ребус заучил с армейского времени: когда ругаешься, разговаривая со старшим, — никогда не забывай вставлять «при всем моем уважении, сэр». Тогда никто не обвинит тебя в нарушении субординации.

— Джон… — Уотсон сцепил пальцы, поднес их к лицу и принялся изучать, будто никогда раньше не видел. — Мы вынуждены принять дело к расследованию. Я знаю, что это бред, никто из наших людей не поверит в поклеп, но мы обязаны доказать, что это поклеп. Это наш долг.

— И все же, сэр…

Уотсон остановил его жестом и снова сцепил пальцы.

— Вы ведь уже и так освобождены от ваших обязанностей до тех пор, пока наша кампания не развернется в полную силу.

— Да, сэр, но это именно то, чего он добивается.

— Он?

— Некто по имени Хайд. Он хочет, чтобы я перестал раскапывать дело Ронни Макгрэта. Вот зачем эта инсценировка.

— Вполне возможно. Но факт остается фактом: на вас подана жалоба…

— Этим юным подонком.

— Он утверждает, что вы заплатили ему двадцать фунтов, если не ошибаюсь.

— Я дал ему двадцать фунтов, но не за то, чтобы он снимал свои вонючие штаны!

— За что же?

Ребус уже открыл рот, но осекся. В самом деле: за что он заплатил мальчишке по имени Джеймс эти деньги? Он так подставил сам себя, как никакому Хайду и не снилось: сам выполнил всю работу своего доброжелателя. А теперь там, внизу, этот Джеймс произнесет свой хорошо выученный монолог перед двумя следователями — а ты, Джон, можешь заявлять что угодно. В дерьме по самую макушку.

— Отстранить меня от дела — значит сыграть на руку Хайду, сэр. — Ребус решил сделать последнюю попытку: — Если парень говорит правду, то почему не пришел прямо вчера, а выждал еще день?

Но Уотсон словно уперся рогом:

— Нет, Джон. Я прошу вас не появляться на службе день или два. Пожалуй, даже неделю. Сделайте паузу. Занимайтесь, чем хотите, но оставьте дела. Мы все уладим, не волнуйтесь. Мы раздробим его показания на такие мельчайшие части, что он перестанет понимать, что к чему, потом один из этих кусочков лопнет — а с ним и вся история. Не волнуйтесь.

Ребус посмотрел на Уотсона. То, что тот говорил, несомненно имело смысл; более того, это было очень тонко. Вероятно, Фермер совсем не такая уж деревенщина.

Он вздохнул.

— Как прикажете, сэр.

Уотсон кивнул, улыбаясь.

— Кстати, — сказал он, — вы помните Эндрюса? Того, что держит клуб «Финли'с»?

— Конечно, вы познакомили нас тогда на ланче, сэр.

— Вот-вот. Он предложил мне стать членом его клуба.

— Я рад за вас, сэр.

— Сейчас, когда с юга понаехало столько богатой публики, желающие получить членство ждут своей очереди чуть ли не по целому году, но он сказал, что сделает для меня исключение. Я ответил, чтобы он не беспокоился — я мало пью и совсем не играю, — но все равно очень приятно. Может быть, стоит попросить его принять вас вместо меня? Приятно проведете образовавшийся у вас досуг.

— Да, сэр. — Ребус обдумывал предложение. Выпивка и игра: приятное сочетание. Лицо его посветлело. — Благодарю вас, сэр. Это необычайно любезно с вашей стороны.

— Я попробую. И последнее.

— Да, сэр?

— Вы собираетесь заглянуть на сегодняшнюю вечеринку у Малькольма Лэньона? Помните, в «Эйри» он приглашал нас?

— Я совершенно забыл, сэр. А не будет ли это все же… не совсем уместно?

— Вовсе нет. Мне самому, наверное, не удастся выкроить время, но я не вижу, почему бы вам не принять приглашения. Только не говорите ни слова о… — Уотсон кивнул на дверь, имея в виду юного негодяя в комнате для свидетелей.

— Я вас понял, сэр. Спасибо.

— И еще, Джон…

— Да, сэр?

— Никогда не грубите мне. При всем уважении или без оного. Идет?

Ребус почувствовал, что щеки его опять краснеют — теперь не от гнева, а от стыда.

— Да, сэр, — ответил он и вышел из кабинета.

Холмс с нетерпением ждал инспектора Ребуса в его кабинете.

— Чего он хотел?

— Кто? — переспросил Ребус с самым беззаботным видом. — Ах, Уотсон? Сказал, что предложил меня в члены «Финли'с».

— Клуба «Финли'с»?! — Холмс предполагал нечто совсем другое.

— Ну да. В моем возрасте я вполне заслужил честь стать членом какого-нибудь хорошего клуба, разве не так?

— Не знаю.

— Да, и еще напомнил мне о том, что сегодня мы с ним приглашены к Малькольму Лэньону.

— Адвокату?

— Да. Надеюсь, пока мы болтали, вы тут не теряли времени зря.

— Простите?

— Я просил вас выписать адреса Джекилов и Хайдов, Брайан.

— Вот список. Слава богу, их совсем немного. Это ведь моя следующая работа подметками?

На лице Ребуса изобразилось недоумение.

— С чего вы взяли? Думаю, вы можете употребить свое время гораздо лучше. А работать подметками на этот раз буду я.

— Но… при всем уважении, сэр… разве вы не собираетесь пока оставить дела?

— При всем уважении, Брайан, это не ваше собачье дело.

Вернувшись домой, Ребус набрал номер Джилл, но не застал ее. Настроение у нее, должно быть, такое же поганое, как у него. Вчера в машине она молчала, подняться к себе не пригласила. Тем лучше, подумал он. Он не собирается воспользоваться ситуацией… Но тогда зачем звонить?

Чтобы воспользоваться ситуацией. Не ври себе, Джон. Ты хочешь, чтобы она вернулась.

Он прибрал в гостиной, помыл посуду и отнес сумку с грязным бельем в местную прачечную. Приемщица, миссис Маккэй, пыхала гневом по адресу Кэлума Маккэлума.