Кошки-мышки - Рэнкин Иэн. Страница 9

Заснул он не сразу, но, устроившись в своем любимом кресле с книгой на коленях, должно быть, задремал, потому что проснулся только от телефонного звонка, раздавшегося в девять утра. Руки, ноги и спина совершенно не гнулись, и до трубки нового радиотелефона, валявшейся в нескольких шагах от кресла, пришлось добираться ползком.

— Да?..

— Инспектор Ребус? Вас беспокоят из лаборатории. Вы интересовались результатами экспертизы.

— Что вы обнаружили?

Ребус забрался обратно в теплое кресло, потирая свободной рукой глаза, чтобы ускорить возвращение к действительности. Взглянув на часы, онужаснулся.

— Это далеко не самый чистый героин, какой можно достать.

Он кивнул сам себе, уверенный, что знает ответ на следующий вопрос.

— Использование его смертельно?

Но ответ оказался полной неожиданностью.

— Вовсе нет. То есть по сравнению с тем, что бывает, он практически чист. Чуть-чуть влажноватый, но это обычное дело.

— Значит, его можно колоть?

— Думаю, эффект был бы прекрасный.

— Ну что ж… Большое спасибо.

Ребус нажал на кнопку отбоя. Вот тебе на. А ведь он ни минуты не сомневался… Он достал из кармана записную книжку, нашел нужный номер, быстро набрал его и только тут подумал о кофе.

— Инспектор Ребус просит доктора Эндфилда. — Довольно скоро Эндфилд взял трубку. — Доктор? Спасибо, ничего. А вы? Рад слышать. Послушайте, у вас есть что-нибудь по вчерашнему делу? По наркоману из Пилмьюира? Конечно, я подожду.

Пилмьюир. Что говорил Тони Маккол? Вспоминал, какое славное, безобидное местечко было там когда-то. Но что пройдет, то будет мило. Память сглаживает острые углы. Это Ребус знал, как никто другой.

— Да-да? — сказал он в трубку.

На другом конце провода послышался шелест, потом бесстрастный голос Эндфилда:

— На теле множественные кровоподтеки. Результат борьбы либо падения с большой высоты. Желудок почти пустой. ВИЧ отрицательный, что довольно любопытно. Что же касается причины смерти…

— Героин? — поторопил Ребус.

— М-мм… Героина во введенном веществе не больше пяти процентов.

Ребус вскочил на ноги.

— Что же это было такое?

— Мы выясняем, инспектор. От растворимого аспирина до крысиного яда, причем последнее вероятнее всего.

— Вы хотите сказать, что порошок представлял собой чистую отраву?

— Вне всяких сомнений. Тот, кто его продал, торгует смертью. Если теперь вместо наркотиков продают это… Лучше не думать.

Ребуса передернуло. Неужели кто-то в городе задался целью истребить наркоманов? Но тогда — зачем пакетик с чистым порошком? Полный бред.

— Спасибо, доктор Эндфилд.

Он опустил трубку на подлокотник кресла. По крайней мере в одном Трейси не ошибалась: они убили Ронни, кто бы они ни были. И Ронни знал это, понял, как только ввел себе раствор… Или?.. Знал до того? Возможно ли такое? Ребус должен был найти человека, продавшего порошок, и понять, почему Ронни выбрал смерть. Оказался в самом деле принесен в жертву…

Значит, здесь рос Тони Маккол. Потом он уехал из Пилмьюира и купил себе дом под умопомрачительный кредит. Впрочем, дом был прелестный. Во всяком случае, так утверждала его жена. Она не переставала твердить ему об этом, не понимая, почему он проводит в семье так мало времени. В конце концов, говорила она ему, это и твой дом тоже.

Собственно, жена Маккола считала свое жилище скорее дворцом. Дети, сын и дочь, были приучены передвигаться по нему на цыпочках, не оставляя ни крошки, ни соринки, ни пятнышка. Маккол, который все свое детство дрался с братом Томми, находил это противоестественным. Его дети росли, окруженные нежной заботой — и страхом: не лучшее сочетание. Крэйгу было четырнадцать, Изабель — одиннадцать. Их скрытность и робость казались ему не вполне нормальными. Он-то мечтал, что мальчишка станет профессиональным футболистом, а дочь — актрисой. Но девочка больше всего любила вязать, а сын увлекался шахматами. Однажды он даже выиграл медаль на школьном турнире, после чего Маккол сам попробовал научиться играть в шахматы, однако у него ничего не вышло. Дети сидели в гостиной, превращенной их матерью в подобие картинки из каталога; слышалось только постукивание спиц и тихий шорох фигур, передвигаемых по доске.

Что ему оставалось делать, как не бежать из дома при каждом удобном случае?

Так он оказывался в Пилмьюире, без всякой определенной цели, просто гуляя. Чтобы попасть сюда из своего заставленного дорогими машинами ультрасовременного квартала частных домов, он должен был пересечь большой пустырь, перебраться через автостраду, пройти школьный стадион, а дальше лавировать между заводскими корпусами. Этот путь не казался ему утомительным. Здесь он попадал на свою территорию. Он знал здешних обитателей. Когда-то он был одним из них.

— Привет, Тони!

Он не узнал голос и резко обернулся, готовый защищаться. Перед ним, засунув руки в карманы, стоял улыбающийся Джон Ребус.

— Джон! Черт тебя побери!

— Извини. Очень удачно, что я тебя встретил. — Ребус оглянулся кругом, словно кого-то искал. — Я звонил тебе, но мне сказали, что у тебя выходной.

— Так и есть.

— Тогда что ты тут делаешь?

— Гуляю. Мы живем недалеко… — Он кивнул в направлении юго-запада. — И потом, я же говорил: я тут вырос. Так что присматриваю за здешним молодняком.

— Поэтому ты мне и нужен.

Ребус пошел вперед по тротуару, Маккол, еще не вполне оправившийся от неожиданности, двинулся за ним.

— Я хотел спросить, не знаешь ли ты одного юнца, знакомого погибшего парня. Его зовут Чарли.

— Просто Чарли?

Ребус пожал плечами.

— Как он выглядит?

— Понятия не имею, Тони. Мне рассказала о нем Трейси, подруга Ронни.

— Ронни? Трейси? — Маккол поднял брови.

— Ронни — это покойник. Мальчишка, которого нашли в пустом доме.

Маккол наконец понял, о чем идет речь.

— Быстро работаешь.

— Чем быстрее, тем лучше. Подружка Ронни поведала мне кое-что весьма любопытное.