Превыше всего - Рэнни Карен. Страница 63

Но графиня его ожиданий не оправдала. Кэтрин узнала о том, что ее муж уехал, когда уже сидела в карете. Это было даже хорошо. Она смогла бы сейчас провести с ним рядом спокойно лишь несколько минут, не более. Наверняка бы не обошлось без сцен, криков и плача, о которых она потом бы сама и сожалела. Но несмотря на эти здравые рассуждения, Кэтрин почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

Фрэдди что есть силы гнал Монти вперед, будто пытаясь ускакать от вселившихся в него демонов. В этом раунде победила Кэтрин! Но она никогда не узнает об этом. Даже на смертном одре он не признается ей, что не только сердцем, но и физически не в состоянии изменить ей. Он не может причинить ей такую же боль, какую причинили ему Моника и отец. Их призраки по сей день мешают ему жить. Когда он выходил из комнаты, Кэтрин выглядела так, будто он нанес ей смертельный удар.

По своей неопытности и наивности она не могла догадаться, почему он это делает. Существует лишь одна причина, толкающая его на глупые и безрассудные поступки: единственная женщина, которая ему нужна, — она сама. Что бы она ни думала о нем, он не из тех мужчин, которые целиком находятся во власти своих плотских желаний. У него есть и сердце, и душа, свои принципы и пристрастия. Он всегда любил чистых и опрятных женщин. Ему нравятся женщины с золотисто-каштановыми волосами, обладающие острым умом и сильной волей. Он не любит вялой покорности, предпочитая горячность и даже сопротивление. И еще многое привлекает его в женщинах, и всем этим сразу обладает только одна — Кэтрин. Когда Фрэдди отошел на несколько шагов от ее двери, он чуть было не вернулся, чтобы рассказать ей обо всем и разрешить наконец их затянувшийся спор. Но он побоялся снова быть отвергнутым. Боже, как бы она посмеялась, узнав это.

Граф остановил Монти и стал ждать карету, которая подъехала примерно через час. Он привязал к ней коня, забрался внутрь и как ни в чем не бывало уселся напротив Кэтрин. Фрэдди откинул голову и закрыл глаза.

— Не успел отдохнуть за ночь? — спросила она ядовитым голосом.

Граф приоткрыл один глаз и посмотрел на бледное от гнева лицо жены.

— Действительно не успел, — ответил он с томной улыбкой, говорящей о приятных воспоминаниях. Он надеялся, что этого будет достаточно, чтобы без особых усилий поддержать полыхающий в ее глазах гневный огонь.

Невеселые размышления и выпитый ночью эль на самом деле утомили, и ему хотелось немного отдохнуть.

Кэтрин бросила на мужа сердитый взгляд. Глаза ее сузились, губы напряженно подрагивали. Она хотела своими язвительными замечаниями не дать ему расслабиться и отдохнуть. Он должен понять, что и ей прекрасно известна причина его приятной усталости. Она была готова показать, на что способна разгневанная жена, и не только с помощью слов. Но что-то остановило ее, когда она внимательно посмотрела на Фрэдди.

Граф, не обращая, казалось, внимания на колючий взгляд молодой жены, устроился поудобнее на сиденье. В течение часа в карете стояла полная тишина. Кэтрин напряженно думала о будущем, Фрэдди расслабленно дремал. Просыпаясь время от времени, он видел ее взгляд, устремленный на него из-под опущенных ресниц, и снова закрывал глаза.

В конце концов затянувшееся молчание начало раздражать Кэтрин.

— Далеко еще до Монкрифа? — спросила она, чтобы нарушить его.

— Мы уже пересекли границу Монкрифа. — Кэтрин посмотрела на него с удивлением, но Фрэдди, ничего не сказав больше, притворился спящим.

Уже не первый раз она показывала, что не относится к женщинам, охотящимся за чужими состояниями. Он уже давно понял это, но особенно его поразил ее вопрос к Дункану, не слишком ли большую часть состояния Монкрифов выделяет ей будущий муж. Фрэдди даже улыбнулся, когда старый стряпчий завел разговор об этом, да и сам Дункан не смог сдержать усмешки. Он знал, что богатство графа было поистине неисчислимо. Кэтрин не удосужилась, как сейчас выяснилось, даже узнать, что Монкриф является одним из крупнейших поместий в Англии, а его паркам и садам могли бы позавидовать и многие монархи. Такое равнодушие к его имению лишний раз убедило его, что он поступил правильно, решившись на брак с ней. Она вышла замуж только потому, что ее детям нужен был отец. Его богатство и титул не имели при этом особого значения. Да и сам он тоже, черт побери!

Карета резко свернула в сторону, миновала железные ворота и продолжила путь по вымощенной булыжником дороге, извивавшейся между высоких холмов. Монкриф был расположен в долине с прекрасным климатом. Даже сейчас, когда зима уже начинала вступать в свои права, деревья здесь еще не сбросили листву, и их изумрудная зелень соперничала с побелевшей землей.

Сам графский дом на Кэтрин поначалу особого впечатления не произвел. Издалека он показался ей большим, крепким, но совсем обычным. Но когда они подъехали ближе, ее поразили красота и размеры графской резиденции. Все в ней говорило о силе и богатстве владельца.

— Монкриф начал благоустраиваться в 1620 году одним из моих предков, весьма удачливым в торговых сделках, — сообщил Фрэдди, не дожидаясь вопросов, которые уже крутились на языке Кэтрин. Глаза его были по-прежнему полузакрыты, но в тоне не чувствовалось муки пресыщенного любопытством хозяина, скорее уважение и любовь к тому, о чем рассказывал. — По слухам, королева Елизавета пожаловала ему графский титул и это имение за какие-то особые заслуги. — Он наконец открыл глаза и посмотрел в лицо жены, — но что это были за заслуги, никто из его потомков точно не знал. — Фрэдди улыбнулся. — Здесь находился старинный замок, который первый граф Монкриф перестроил по своему вкусу. Другие мои предки мало что здесь меняли, и если ты приглядишься, то заметишь, что очертания дома напоминают букву «Е» — в честь великой Елизаветы. — Фрэдди вновь улыбнулся и стал вдруг похожим на мальчишку, случайно застигнутого взрослыми за баловством вместо уроков. — Надеюсь, призраки не будут тебе здесь слишком досаждать.

— В Монкрифе есть призраки?

— Жена первого графа, умершая во время родов, старая тетушка, молодая служанка, соблазненная одним из моим предков и покончившая жизнь самоубийством. — Фрэдди бросил на нее устрашающий взгляд. — Не исключено, что они явятся посмотреть на нового члена нашей семьи.

— Ночью меня может испугать только живой человек, а не бесплотные призраки, милорд, — мягко улыбнулась она и многозначительно блеснула глазами.

— Что ж, в таком случае в Монкрифе тебе бояться нечего, — произнес он безупречно вежливым тоном.

Фрэдди продолжал разыгрывать роль гостеприимного хозяина, довольного своей жизнью и гордящегося миром и порядком в своем доме. Хотя, похоже, это была не только роль.

Приезд молодой графини с графом в Монкриф был обставлен по всем традициям доброй старой Англии. Для их встречи у парадного входа выстроились все слуги. Кэтрин позволила Фрэдди взять себя под руку и пошла с ним по дорожке, вдоль которой стояли горничные, лакеи, конюхи, садовники и повара. Экономка поочередно называла их имена. Они улыбались ей искренне и открыто. Кэтрин отвечала немного смущенной улыбкой. Последним в этом почетном карауле стоял дворецкий Ньютон, мужчина немного старше самого графа, с подтянутой фигурой и явно не страдающий артритом подобно Таунсенду. Экономка, которая проводила Кэтрин в комнаты, предназначенные для хозяйки дома, отличалась от миссис Робертс, как солнечный день отличается от пасмурного.

Покои графини выходили окнами в прекрасный сад, по которому протекал извилистый ручей. Весной, как сказала ей экономка, сад становится весь белым и розовым от цветущих яблонь, и комнаты наполняются таким ароматом, что чувствуешь себя словно на небесах. Кэтрин не сомневалась в этом. Ее комнату вполне можно было назвать райским уголком. Все здесь было выдержано в желто-золотых тонах: полог кровати, занавески на окнах и стены, и на этом золотом фоне ярко выделялись изумрудные листья комнатных растений, которых было так много, что помещение напоминало сад. Кэтрин подумала, что в убранстве этих апартаментов принимала участие Мириам. Она или кто-нибудь из ее слуг побывали здесь перед приездом молодой графини.