Снова влюблены - Рэнни Карен. Страница 18

— Вы хотите сделать меня своей любовницей, мистер Макрей? Я не собираюсь менять одну работу на другую только для того, чтобы оказаться в таком же положении.

— Что заставляет вас так думать?

— А зачем еще нанимать гувернантку для отсутствующего ребенка?

Дуглас выдержал долгую паузу, пристально глядя на нее.

— Я намного богаче Хартли, мисс дю Маршан, и, уверен, гораздо лучший любовник.

Жанна явно ожидала другого ответа: с оттенком негодования или оскорбленного достоинства. Напрасно. Пусть знает, что в отношении нее у него не осталось чести. Только ярость. И пожалуй, любопытство.

Она помолчала, теребя медальон, висевший у нее на шее. В комнате было тепло, но Дуглас подозревал, что ее щеки порозовели подругой причине.

— Правильно лия поняла, что достоинства ваших гувернанток оцениваются их готовностью разделить с вами постель?

— Я никогда прежде не нанимал гувернанток.

— В любом случае вам придется поискать ее в другом месте. — Она взяла свою шаль и набросила на плечи.

Казалось, она сейчас встанет и направится к двери. Но Жанна лишь вздернула подбородок, устремив на него вызывающий взгляд.

— Мне разбудить дворецкого, чтобы он проводил вас в комнату для гостей, или вы позволите это сделать мне?

Она явно собиралась отказаться, и Дуглас поднял руку, предупреждая ее возражения.

— Вы можете принять решение завтра, мисс дю Маршан. Это не слишком долгий срок, чтобы подумать о своем будущем. — Он заставил себя улыбнуться. — Эдинбург ночью — неподходящее место для женщины, даже столь независимой.

Жанна колебалась, не зная, уйти ей или остаться.

— Поверьте, я не из тех, кто покушается на честь своей прислуги. Или я должен представить вам письменное свидетельство, что не рыскаю по ночам по спальням горничных?

Кстати, все комнаты запираются изнутри, правда, исключительно для спокойствия их обитательниц, а не из-за опасения, что я не устою перед собственной похотью.

— Я оскорбила вас? — поинтересовалась Жанна, глядя на него с искренним любопытством.

Дуглас нахмурился:

— На улице дождь. Вы остаетесь или нет?

На мгновение их взгляды скрестились, и Дуглас в замешательстве отвел глаза. Ему хотелось бы ненавидеть Жанну, но она выглядела слишком уязвимой. Он никогда не пользовался женской слабостью и не собирался делать этого сейчас.

Надо позволить ей уйти и больше не связываться с ней.

Но она будет существовать где-то, лишая его душевного покоя. Сейчас по крайней мере он знает, где она и что с ней происходит.

Два года он считал ее мертвой, и только это примирило его с воспоминаниями. Но Жанна очень даже жива и не похожа на женщину, которую легко забыть.

Вся его жизнь так или иначе связана с Жанной. Из-за любви к ней он вернулся во Францию и нашел свою дочь.

Забота о Маргарет ускорила его возмужание и подстегнула желание добиться успеха в жизни. Из-за Жанны он стал другим человеком. Ничто не заставит его снова совершать глупости.

Но ее присутствие напоминает ему о юноше, который был так счастлив в те незабываемые дни в Париже.

Вне всякого сомнения, она опасная женщина.

Глава 12

Несмотря на непривычную обстановку, Жанна погрузилась в глубокий сон, полный сновидений. Она снова была в Париже, а затем в Волане. Руины замка создавали призрачный фон для сцены невообразимой красоты. Среди развалин цвели бледно-желтые розы. На голубом небе не было ни облачка, южный ветерок приносил благоухание лаванды.

Одетая в одно из своих любимых платьев, Жанна шла по знакомой с детства тропинке, ведущей к часовне. Внезапно сцена изменилась, и она оказалась в Шотландии на пороге дома ее тетки. Никто не ответил на ее стук, и она ощутила то же отчаяние, которое испытала наяву.

Ее разбудил легкий щелчок замка. Жанна повернулась на постели, обхватив одной рукой подушку и положив другую поверх вышитого покрывала.

Прикосновение к руке заставило ее окончательно проснуться. Лежа с закрытыми глазами, она чувствовала, как теплые пальцы скользнули от ее локтя к запястью и обхватили его, словно живые оковы. Жанна не сделала попытки вырваться. Она лежала, неподвижная и покорная.

— Вы не должны находиться здесь, — прошептала она.

Дуглас не ответил, но она знала, что он не уйдет. Пока она не откроет глаза и не потребует этого. Он был ее первым возлюбленным, которого она обожала со всем пылом юного сердца и пробудившегося тела. Он был мужчиной, научившим ее страсти, единственным человеком, которому она открыла свою душу, с которым делилась самыми сокровенными мыслями.

Жанна медленно убрала руку. Кончики ее пальцев скользнули по вышитому покрывалу, воспроизводя в памяти изящный узор. Роза, лист и певчая птичка.

«Скажи что-нибудь, — молила ее душа, — чтобы я поняла, что это не сон».

Она не осмеливалась открыть глаза. Тем самым она одобрила бы его присутствие. Или обнаружила, что его нет в комнате, что это плод ее воображения.

«Пожалуйста, будь настоящим».

Воистину непростительная молитва! Похоже, монахини позорно провалились в своей миссии излечить ее от распутных наклонностей. И она обречена на адские муки, как они и предсказывали.

Она услышала шорох ткани. Неужели он раздевается?

Почувствовав, что он сел на край постели, Жанна протянула руку и наткнулась на голое бедро. Она отдернула руку, словно обожглась, затем протянула ее снова, позволив пальцам заняться исследованиями.

Он поймал ее руку и поцеловал в ладонь, как делал это десять лет назад. Тихий вздох удовольствия слетел с губ Жанны.

«Коснись меня, — чуть не произнесла она вслух. — Коснись меня, Дуглас, и заставь забыть». Она обняла его за плечи и медленно привлекла к себе.

Они замерли, обнявшись. Тысячи несказанных слов витали над ними. Лежа с закрытыми глазами, Жанна прижималась щекой к его щеке, слышала его дыхание, ощущала тепло его кожи. Кажется, ее молитва услышана. Сколько раз она мечтала об этом! Сколько ночей просыпалась, тоскуя по его объятиям!

«Прошу тебя. Господи, пусть это будет не сон».

Но она чувствовала биение его сердца, покалывание пробившейся за ночь щетины, прикосновение его шершавых ладоней. Никогда любовник из ее снов не казался таким реальным, как сегодня.

Если бы она могла, остановила бы это мгновение, чтобы оно длилось вечно. Когда-то они скрывались от окружающего мира. Теперь они таятся друг от друга.

Дуглас отстранился и коснулся ее щеки мучительно знакомым жестом, возбуждавшим так много воспоминаний.

— Вы плачете? — тихо спросил он.

Жанна могла лишь кивнуть. Она была слишком переполнена чувствами, испытывая горе и восторг, печаль и радость одновременно. Невероятно! Дуглас пришел соблазнить ее, а она заливается слезами.

Годами ей внушали, что ее бессмертная душа безвозвратно погублена, что ее ждет адская бездна. Стоя перед своими обличителями, Жанна признавалась во всех мыслимых грехах, соглашаясь, что она недостойна и ущербна.

Сам искуситель сидел сейчас на краешке ее кровати, ожидая, что она отвергнет его. Но как она может отказать своей потребности в любви? Своему одинокому сердцу?

Дугласу?

Жанна открыла глаза и обхватила его лицо ладонями, вглядываясь в его черты, словно могла видеть в темноте.

Она не находила слов, чтобы сказать ему, каким красивым мужчиной он стал. Юношей Дуглас был поразительно хорош, с голубыми глазами и черными волосами, но от взгляда на этого мужчину захватывало дух.

Два дня назад, когда Жанна впервые увидела его, ее захлестнули мучительные воспоминания, связанные с утратой невинности, свободы и ребенка. И все же любовь к Дугласу была самым чудесным событием в ее жизни. Те месяцы в Париже подарили ей достаточно счастливых минут, чтобы поддерживать ее на протяжении десяти лет.

И она хотела еще.

«Подари мне воспоминания, — безмолвно молила она, — ради которых я могла бы жить дальше. Подари мне что-нибудь, что я могла бы вспоминать в долгие одинокие часы, пока не умру. Твои поцелуи, ощущение твоего тела, отголоски любви, такой сильной, что она перевернула всю мою жизнь».