Софтуха.exe - Рюкер Руди. Страница 26
– Информация, вот что нас интересует больше всего, Торч. Плотность информации в банке памяти под названием «человеческий мозг» самая высокая из известных на сегодняшний день, причем информации комплексной и логически полноценной. Но это только одна из причин. МЭКС сравнивает наши действия с течением американских индустриалов, носящей название калче-валче, стервятники от культуры. Апологеты этого течения массовым порядком охотились в музеях Старого Света за произведениями искусства. Кроме указанной, у нас есть и другие, более возвышенные причины, духовного плана, так сказать.
Слияние всех…
– Но почему вам не достаточно ЭЭГ? – спросил Торчок, прислушиваясь к вибрации под ногами, сила которой все время возрастала. Что это – ловушка?
Он отступил на несколько шагов в сторону. – Зачем вам обязательно резать мозг?
– Основа сохранения информации, принятая в человеческом мозге, не электромагнитная, как у роботов и бопперов, а химическая или даже механическая, – объяснил ГЭКС. – Для полноты картины необходимо проводить тщательное электронное микроскопирование нитей РНК, ответственных за память.
Кроме того, рассекая мозг на тонкие слои, мы изучаем структуру соединения его нейронов. Но достаточно разговоров, Торч. Положите взрыватель на пол и займемся делом. Переходите на нашу сторону. Сканирование вашего мозга – дело решенное. Вам будет предоставлено человеческое тело и вы станете нашим третьим земным агентом. Вы поймете, что…
– Зря стараешься запудрить мне мозги, – перебил машину Торчок. Он выпрямился и теперь говорил решительно и громко. – Вы крадете души у людей!
Превращаете нас в марионеток! Будьте вы прокляты, железяки чертовы! Уж лучше я умру как человек, чем позволю каким-то…
КРРРАААКК-БУУУМММ Не отдавая себе отчета в своих действиях, Торчок в сердцах нажал кнопку взрывателя. Полыхнуло ярким слепящим светом. Во все стороны на низкой высоте со свистом полетели осколки железа и пластика. По счастью, из-за отсутствия воздуха, обошлось без взрывной волны, но пол под Торчком содрогнулся и его сбило с ног. Манипуляторы, снова потерявшие живость движений, скованно начали сжимать вокруг него свое кольцо, побуждаемые только одной целью – убийством.
Пока Торчок говорил с ГЭКС, хрусткое скрежетание и вибрация под его подошвами стали уже совсем близкими. Не успел он снова подняться на ноги, как с характерным звуком плитки пола позади него вспучились и разошлись, открыв отверстие. Из дыры появилось что-то ужасно знакомое – серебристо-голубое рыло с безустанно движущимися жвалами – крот! – и тут же нырнувшее обратно.
Торчок оторвал взгляд от дыры в полу и поднял голову как раз вовремя, чтобы увернуться от брошенного в него гаечного ключа. Манипуляторы уже тянули к нему свои руки со скрюченными пальцами. Не раздумывая ни секунды, он нырнул в проделанный кротом лаз и, изо всех сил работая локтями, пополз, извиваясь как крупный белый червяк.
Плохо, когда не имеешь возможности видеть свои ноги, в которые вот-вот могут впиться неумолимые стальные пальцы. Обливаясь потом, Торчок полз вперед как мог быстро. Через непродолжительное, но показавшееся ему бесконечным время узкий кротовый лаз достиг просторного тоннеля.
Вывалившись из лаза, он поднялся на ноги и отряхнулся. Слава Богу, его сделанный на совесть скафандр был цел и невредим, ни одного прокола. Но воздуха осталось только на один час. Пора было прекращать физические упражнения, забиться в уголок и начинать дышать через раз.
Крот с любопытством осмотрел Торчка, обполз его кругом, прикоснулся к скафандру специальным длинным и тонким щупом.
Из кротового лаза выкатился и упал на пол тоннеля камешек.
Манипуляторы-убийцы уже устремились в погоню.
– Шшшшш! – прошипел Торчок, указывая пальцем на лаз.
– Нехх беспохххкойтессс, – отозвался крот.
Согнувшись в виде цифры "2", механизм уперся могучей головой в стену тоннеля рядом с лазом, посредством которого Торчок спасся. Торчок из предосторожности отошел в сторону. Через секунду обрушившиеся с потолка тонны породы похоронили под собой крота и закупорили выходное отверстие лаза.
Еще через минуту крот снова появился из-под кучи земли и щебня живой и здоровый.
– Слеххдуйтехх захх мноххй, – сказал он Торчку, проползая мимо него.
– Яхх покхххажухх ваммм чтохх-тох интеххресссноех.
Торчок послушно поплелся следом. Ходьба требовала обильного снабжения тела кислородом, ему снова приходилось дышать часто.
– Скажите, у вас случайно нет где-нибудь воздуха? – спросил он крота шагов примерно через сто.
– Чтоххх таххкоехх воссдухх?
Торчок вздрогнул, но заставил свой голос звучать спокойно.
– Это… такой газ. Кислородная смесь. Люди ею дышат.
В наушниках Торчка раздался странный скрежет. Что это было – смех?
– Нухх конеххшшно. Воссдухх. В операхххционнойх егохх доссстаххточнох.
Воссдухх ваммм нушшенхх прямохх сейччасс?
– Полчаса еще можно подождать.
В тоннеле было темно и Торчку приходилось ориентироваться по бело-голубому сиянию, исходящему от тела крота. Внезапно впереди них за поворотом тоннеля забрезжил розовый свет.
– Нехх беспохххкойтессс. Это операционнаяхх. Сейчас вы всеххх увидитехх самихх.
Крот остановился у окна, из которого в тоннель сочился розовый свет.
Торчок заглянул внутрь. Первым, кого он увидел, был Ральф Числер – знаменитый боппер, вместе с дополнительной холодильной установкой на тележке. За стеклом внутри операционной была установлена приемлемая для людей температура. Ральф стоял склонившись над чем-то, похожим на просторную ванную, в которой…
– Этохх доххтор Аххндерсссоннхх, – тихо пояснил крот.
Под потолком операционной висело сооружение, напоминающее поблескивающую от влаги перевернутую солдатскую каску диаметром около двух метров. Огромная стальная каска с шестью тонкими паучьими металлическими руками с каждой стороны – Хирург. Руки-лапы, находящиеся в неустанном движении, были заняты чем-то ужасным… непередаваемым.
Операция над распростертым телом Кобба шла полных ходом. Точным движением скальпеля, зажатого в одном из захватов Хирурга, его грудь была рассечена от горла до паха. Две другие паучьи лапки опустились вниз и раскрыли створки грудной клетки, еще две достали изнутри сердце, затем легкие. Ральф Числер тоже был занят: срезав верхнюю часть черепа Кобба, он снял костяную крышку и теперь доставал мозг. Отсоединив от мозговой ткани датчики для снятия ЭЭГ, Ральф водрузил полушария на пьедестал устройства, похожего на хлеборезку, совмещенную с рентгеновским аппаратом.
Машина-Хирург включила анализатор мозговой ткани и плавно скользнула по потолку к дальней от окна стороне операционной.
– Сейхчассс теххло буххдет помммешшенох фф емкоххсть, – шепотом прокомментировал происходящее крот.
В дальнем углу операционной наготове стоял просторный бак с мутной жидкостью. Хирург подкатил бак к столу, и работа закипела, только скальпели замелькали. Легкие сюда, почки туда… накроенная квадратами кожа, яблоки глаз, кишечник… все части тела Кобба нашли в баке свое место. Все, кроме сердца. Критически осмотрев купленное уже подержанным пересаженное сердце Кобба, Хирург выбросил его в люк утилизатора.
– А что будет с мозгом? – шепотом спросил ошарашенный Торчок.
Увиденное не укладывалось в его сознании. Кобб боялся смерти больше всего на свете, однако он сознательно пришел сюда. Он знал, что с ним здесь сделают, но все равно пришел. Почему?
– Струкххтурах мозссгоххвой ткаххни буххдет подвергххнута анаххлизссу.
Опеххрацсионнаяхх сиссстемах докххтора Аххндерсссона буххдет полноссстьюхх ссскоххпированах и сохххраненах, нохх…
– Но?..
– Коехх-ктох изсс нассс сччитаетхх, чтохх этохх недохпусстимох. Вфф особеххнносссти поххрочччными явффляххются вфф поссслехднее вффремя учассстиффшиеся слуххчаи, когдахх доххнорамх нехх предоссставффлялись новффые физссические оболочччких. Похх плаххну старшшших боххперофф, таххкая учасссь долшшна ошшидахть всехх созссдания плххоти и младшшшших боххперфф тошше. Старшшие боххперы ххотят добитьссся всеобшшшегохх слиянияхх. Мы выссступаем проххтивф и боремсссся с нимихх. Убиффф ГЭКССС, выхх ошшшень намхх помоххгли…