Пресс-хата для депутата - Рыжков Владимир Васильевич. Страница 9

Где-то ведь я работаю! Не могу же я нигде не работать! Вот черт, совершенно не помню! Да, что-то с памятью моей стало… То, что было не со мной, помню… А то, что со мной, как отрезало! Проклятая водка, больше ни капли в рот не возьму! Даже если будет отличная компания. Хватит с меня компаний! Два часа веселья, а потом весь день в отключке. Да еще голова раскалывается, как будто по ней бьют молотком. Я потрогал рукой шишку на затылке. Она жутко болела, но я уже не обращал внимания на такие мелочи. Хотя, возможно, это не мелочь, а важная деталь. Память наверняка отшибло именно оттого, что кто-то зацепил чем-то тяжелым мой котелок.

Так, надо успокоиться и сосредоточиться на одном предмете — на работе! Ну, хотя бы одна зацепка должна быть, которая укажет мне верный путь! Я похлопал по карманам пиджака и нащупал на груди какую-то твердую картонку. Запустив руку во внутренний карман, выудил оттуда красивую открытку, сложенную пополам в виде книжечки. На первой сторонке было выведено красивыми буквами «С днем рождения!». Развернув открытку, я прочитал короткий официальный текст, написанный от руки почти каллиграфическим почерком:

«Дорогой Александр! Коллектив конструкторского отдела нашего Института поздравляет Вас с днем рождения и желает отменного здоровья дома и творческих подвигов на работе. Ваши коллеги».

Вот теперь мне все ясно! Это костюм именинника, у которого я был на дне рождения. И его зовут Александр! Кто же он такой, этот Александр? Наверняка мой друган, иначе он не пригласил бы меня на свой день рождения. И, скорее всего, коллега! Да, точно коллега, мы с ним работаем в одном Институте и, наверное, даже в одном отделе. Обычно ведь друзей детства не вспоминают, когда речь идет о дне рождения, а зовут коллег. Все, надо ехать в этот Институт — именно там я и работаю! Хотя, по правде говоря, я плохо представляю, какой именно Институт, чем он занимается и как называется! Ладно, надеюсь, этих институтов здесь не так много! Найду!

Невдалеке наудачу была распложена автобусная остановка. К ней как раз подкатил автобус и открыл двери. Я сорвался с места и припустил, чтобы успеть на него. Хорошо, что на остановке стояла в ожидании женщина. Она готова была залезть в автобус, но я, подбежав, остановил ее своим дурацким вопросом.

— Скажите, он идет до Института?

— Через пять остановок, — ответила она, хотя я не стал уточнять, до какого именно.

Конечно, она именно мой Институт и имела в виду. Никакого другого Института поблизости просто нет. Может, он вообще в городе один-единственный! И все его так и называют — Институт! Не уточняя, как он называется и какой наукой занимается. Может об этом вообще не принято распространяться. Может, это учреждение секретное. Главное, что про него все знают!

Я помог женщине подняться в автобус и забрался следом за ней.

Теперь все стало понятно! Значит, мы с ребятами вчера хорошо отметили день рождения Александра у него дома. А поскольку я никогда до этого не был у него в гостях, я и не узнаю эту квартиру. А девушка, по всей видимости, подружка той самой Наташки, которая знакома с этим самым Александром. Хотя лично мне это имя ничего не говорит. Возможно, это кто-то из моих коллег, с которым я плохо знаком. Поэтому, собственно, я не узнал и личность трупа. Это ведь был приятель Александра, а не мой. Ну, вроде бы все выстроилось в одно целое. Надо только подтвердить это свидетельскими показаниями. Только надо это делать осторожно, чтобы не подумали, что я имею какое-то отношение к убийству.

Я отсчитал пять остановок и вылез из автобуса. Увидев длинный бетонный забор с колючей проволокой по верху, я сразу понял, что и есть секретный Институт. Невдалеке виднелся одноэтажный домик проходной рядом с большими железными воротами. На нем около входных дверей даже висела табличка «Предприятие №1248». Значит, здесь находится энное предприятие и при нем Институт, который разрабатывает то, что производят на этом предприятии. И я работаю в этом Институте. Все сходится!

В проходной рядом с вертушкой сидел пожилой охранник в камуфляжной форме и даже с рацией наперевес. Сидел себе и сидел, прикрыв глаза и уставившись в одну точку. Он не обращал ни на кого внимания, пока я не полез через вертушку. И вот только тогда он вздрогнул, словно его разбудили, взял и перекрыл ее. Нажал какую-то педаль, что-то там заклинило, и вертушка застыла на месте. Я уперся в нее животом.

— Куды? — хрипло сказал дед.

— На работу! — весело ответил я. — Куда же еще я могу идти?

— Понятно, на работу! — проворчал охранник. — Не за колбасой же!

— Ну, так чего тогда? Какие проблемы, дед?

— Пропуск давай! — недовольно буркнул он.

Ну вот, про пропуск-то я и забыл! Хотя всем давно известно, что без пропуска человек — никто! Я похлопал для виду себя по карманам и, конечно, никакого пропуска не нашел. Да и как он мог там оказаться, если я надел чужой костюм! Странно только, что я не нашел своего. Конечно, предъявлять поздравительную открытку в качестве пропуска в столь серьезное учреждение глупо. Ладно, будем пробиваться так! Жаль, охранник мне не знаком, а то бы непременно пропустил. Может, взяли недавно нового. Хотя, честно говоря, я и предыдущего-то плохо помню. Пролетаешь обычно мимо него, как ракета, даже не замечая человека. Нет, чтобы поговорить с ним о чем-нибудь, угостить анекдотом. Глядишь, сейчас бы и пригодилось! Ну что ж, придется идти в атаку безоружным!

— Слушай, как тебя… Михеич…дорогой! Дома забыл. Ночевал у друзей. Отмечали день рождения, и я остался. И так уже опоздал, не возвращаться же домой!

— Какой я тебе Михеич? — обиделся Михеич. — Пропуск!

Я скукожил жалостливую физиономию, на какую только был способен. Обычно такой подход вызывает ответные чувства у собеседника и он, расчувствовавшись, снимает с себя последнее.

— Да говорю, дома забыл! Ехать за ним, к обеду вернусь! Шеф убьет!

Но сейчас этот номер не прошел. Дед был неумолим. Вот таких и надо брать в охранники. Строгих и принципиальных. Молодец дед, стоит насмерть! Вот что значит, фронтовая закалка! Хотя этот вряд ли на фронте был, но закалка осталась. Поколение такое! Только мне от этого не легче.

— Пропуск!

— Будь человеком, Михеич! — заныл я. — Пропусти, а? Я тебе за это…

Обычно я не люблю ничего клянчить. Но сейчас ситуация была патовая. Надо прорываться на работу всеми возможными способами. Для этого подойдет и жалкая лесть. Мне на работе делать нечего, но прорваться хочу — нужно разрешить мучающие меня вопросы: Чей был день рождения? Как я оказался в той квартире? Кто такой Александр? Кого именно из наших убили? И что вообще там происходило? Почему смертоубийство свершилось? Может, и я к этому делу имею какое-то отношение! Самое непосредственное…

— Сказал, не пущу! — заорал дед. — У нас сверхсекретное предприятие! Строгий пропускной режим! Ты что?

Теперь обиделся я. Ну, чего у нас может быть сверхсекретного? Давно все секреты распродали за гроши. Я лично уже не знаю ни одного приличного секрета, за который на базаре можно было бы получить хоть стольник. Знал бы, давно бы продал. Кому сейчас нужны наши секреты кроме нас самих?

— Вот бюрократ! — разозлился я. — Человек на работу рвется, а он не пускает! Может, я после вчерашнего плохо себя чувствую, и то на работу иду. Другой бы дома остался, а я иду! А ты мне такой трудовой порыв на самом взлете срываешь! Гнида!

Я развернулся и пошел обратно к дверям, но двинулся, не торопясь, с тайной надеждой, что у деда проснется совесть. Не до такой же степени он охранник, чтобы не пропускать своих. И она все же проснулась.

-Эй, ты, ну-ка подь сюды! — грозно крикнул дед, так что у меня от страха подогнулись колени. Ну все, подумал я, сейчас он вызовет подкрепление, мне заломят руки и потащат в пресс-хату, где будут отрабатывать на мне приемы ближнего боя.

Я осторожно обернулся, чтобы иметь возможность в случае чего слинять в дверь.