Морской ястреб - Sabatini Rafael. Страница 21

— Ещё нет, — прозвучал спокойный ответ, сдержавший порыв Бискайна. — Чем ближе они подберутся к берегу, тем вернее их гибель. Дать сигнал мы успеем, когда они начнут поворот оверштаг. Подай мне пить, — обратился Сакр аль-Бар к одному из негров, которого он не без иронии прозвал «Уайт».

Раб отвернулся, разгрёб кучку папоротника, достал из-под неё красную глиняную амфору, вынул из горлышка пальмовые листья и налил воды в чашку. Сакр аль-Бар медленно пил, не сводя глаз с судна, каждая снасть которого теперь уже чётко прочерчивалась в прозрачном воздухе. Они видели людей на палубе, марсового на фоке. Находясь примерно в полумиле от них, судно неожиданно стало делать поворот оверштаг.

Сакр аль-Бар вскочил и, выпрямившись во весь свой огромный рост, взмахнул длинным зелёным шарфом. На его сигнал с одной из галер, стоявших в укрытии, откликнулась труба, затем раздались резкие свистки боцманов, послышались всплески вёсел, скрип уключин, и две большие галеры вылетели из засады. Их длинные, обитые железом борта кишели корсарами в тюрбанах. Оружие блестело на солнце. Около дюжины корсаров с луками и стрелами в руках оседлали салинги грот-мачт, ванты по обоим бортам галер чернели от людей, которые роились на них, подобно саранче, готовой накрыть свою добычу и пожрать её.

Внезапность нападения привела «Испанца» в смятение. На судне началась отчаянная суматоха: звенела труба, раздавались крики команды, люди сломя голову, натыкаясь друг на друга, кидались занимать места, указанные их опрометчивым капитаном. В этой суматохе поворот на другой галс потерпел неудачу, драгоценное время было упущено, и судно едва двигалось с лениво повисшими парусами. В отчаянии капитан поспешил поставить корабль по ветру, полагая, что это — единственная возможность избежать западни. Но в этом закрытом месте ветер был слишком слаб, и попытка капитана не удалась.

Галеры летели наперерез «Испанцу»; боцманы без устали работали плетьми, заставляя рабов до предела напрягать мускулы, и жёлтые вёсла с бешеной скоростью мелькали в воздухе, вздымая серебристую пыль.

Всё это Сакр аль-Бар успел заметить, пока в сопровождении Бискайна и негров покидал заоблачное убежище, сослужившее ему верную службу. Он перебегал от красного дуба к пробковому дереву и от пробкового дерева к красному дубу, перепрыгивал со скалы на скалу, спускался с уступа на уступ, руками цепляясь за траву или выступающий камень, с быстротой и ловкостью обезьяны.

Наконец он спустился на берег, в несколько прыжков оказался у самой воды и, пробежав вдоль чёрного рифа, поравнялся с галиотом, который корсары оставили в укрытии. Галиот ожидал его, стоя на глубокой воде на расстоянии длины весла от скалы. Когда он появился, вёсла приняли горизонтальное положение и застыли. Сакр аль-Бар прыгнул на них, его спутники последовали за ним, и все четверо, пройдя по вёслам, словно по сходням, добрались до фальшборта. Перебравшись через него, Сакр аль-Бар оказался на палубе, в проходе между скамьями гребцов.

За Сакр аль-Баром последовал Бискайн; последними перебрались на палубу негры. Они ещё не перелезли через фальшборт, когда Сакр аль-Бар дал сигнал. Боцман и два его помощника побежали по проходу, щёлкая длинными плетьми из буйволовой кожи. Вёсла пошли вниз, галиот сорвался с места и полетел следом за двумя галерами.

С саблей в руке Сакр аль-Бар стоял на носу немного поодаль от толпы шумных, разгорячённых корсаров, которые с нетерпением ожидали той минуты, когда они смогут наброситься на своего христианского противника. По реям и вверх по вантам карабкались лучники. На мачте развевался штандарт Сакр аль-Бара — зелёный полумесяц на малиновом фоне.

Нагие рабы-христиане, обливаясь потом, стонали от напряжения под ударами мусульманских плетей, понуждавших несчастных нести гибель христианским собратьям.

Впереди сражение уже началось. В спешке «Испанец» сделал только один выстрел, не достигший цели, и корсары уже зацепили абордажными крючьями корму его левого борта. Тучи смертоносных стрел осыпали его палубы с салингов мусульманской галеры, а по обоим бортам карабкались толпы разгорячённых мавров, нетерпение которых было особенно велико в тех случаях, когда дело касалось захвата «испанских собак», изгнавших их из родного Андалузского халифата. К корме «Испанца» спешила вторая галера, чтобы подойти к нему с левого борта, и, пока она приближалась, её лучники и пращники сеяли смерть на галеоне.

Сражение было недолгим и жарким. Застигнутые врасплох испанцы настолько растерялись, что не сумели отразить нападение. И всё же они сделали всё, что могли, и оказали мужественное сопротивление. Но и корсары сражались не менее доблестно. Не щадя жизни, они были готовы убивать во имя Аллаха и его Пророка и с готовностью принимали смерть, раз Всевышнему было угодно, чтобы именно здесь свершилась их судьба. Они теснили испанцев, и те, проигрывая им в численности раз в десять, отступили.

Когда галиот Сакр аль-Бара подошёл к борту испанского галеона, сражение подходило к концу, и один из корсаров, забравшись на марс, срывал с грот-мачты испанский флаг и прибитое под ним деревянное распятие. Спустя мгновение под громовые крики на лёгком бризе развевался зелёный полумесяц.

Сквозь давку, царившую на палубе, Сакр аль-Бар прошёл на шкафут. Корсары давали ему дорогу, в исступлении выкрикивали его имя и, размахивая саблями, приветствовали Ястреба Моря, самого доблестного из всех слуг ислама. Правда, прибыв слишком поздно, он не принял участия в схватке. Но именно ему принадлежал дерзкий замысел устроить засаду так далеко на западе; его воля привела их к быстрой и радостной победе во имя Аллаха.

Палубы галеона, скользкие от крови, были усеяны телами раненых и умирающих, которых мусульмане выбрасывали за борт. Раненые христиане разделили участь погибших, поскольку корсарам не было никакого смысла возиться с увечными рабами.

У грот-мачты, как стадо робких, растерянных овец, сбились оставшиеся в живых испанцы, обезоруженные и павшие духом. Сакр аль-Бар выступил вперёд и остановил на них суровый взгляд своих светлых глаз. Их было человек сто — в основном авантюристы, отплывшие из Кадиса в надежде разбогатеть в Индиях. Путешествие оказалось коротким, и они хорошо знали свою участь — тяжёлый труд на вёслах мусульманских галер или, в лучшем случае, невольничий рынок в Алжире или Тунисе, где их продадут какому-нибудь богатому мавру.

Взгляд Сакр аль-Бара оценивающе скользил по испанцам, пока не остановился на их капитане, который стоял несколько впереди. На нём был богатый кастильский костюм чёрного цвета и бархатная шляпа с пышным плюмажем, украшенная золотым крестом.

Сакр аль-Бар церемонно обратился к нему:

— Fortuna de guerra, senor capitan [12], — бегло произнёс он по-испански. — Как ваше имя?

— Я — дон Паоло де Гусман, — гордо выпрямившись, ответил капитан; в его голосе звучало сознание собственного достоинства и нескрываемое презрение к собеседнику.

— Вот как! Знатный джентльмен! И, надо полагать, достаточно крепкий и упитанный. На саке [13] в Алжире можете потянуть на две сотни филипиков [14]. Нам вы заплатите за выкуп пятьсот.

— Роr las Entranas de Dios! [15] — воскликнул дон Паоло, который, подобно всем благочестивым испанцам, впитал страсть к божбе с молоком матери. Каким было бы следующее заявление задыхающегося от ярости капитана, осталось неизвестным, поскольку Сакр аль-Бар презрительным движением руки дал знак увести его.

— За богохульство мы увеличим выкуп до тысячи филипиков, — сказал он и, обращаясь к стоявшим рядом корсарам, добавил: — Увести его! Окажите ему всяческое гостеприимство, пока не прибудет выкуп.

Испанца, призывающего на голову дерзкого корсара все кары небесные, увели.