Одураченный Фортуной - Sabatini Rafael. Страница 31

Бейтс поклонился.

— Будет исполнено, ваша светлость.

Бэкингем откинулся в кресле, прищурившись и с усмешкой глядя на слугу.

— Вы, конечно, догадываетесь о целях, для которых я снимаю этот дом?

— Я бы никогда не позволил себе строить догадки относительно намерений вашей светлости.

— Иными словами, мои намерения ставят вас в тупик. Это признание в глупости. Помните маленькую комедию, которую мы разыграли месяц назад для мисс Фаркуарсон?

— Разумеется. Мои кости все еще болят от колотушек. Французские лакеи вашей светлости играли свои роли весьма реалистично.

— Леди так не показалось. По крайней мере, это ее не убедило. Так что нам придется действовать лучше.

— Да, ваша светлость. — В тоне негодяя не ощущалось ни малейшего сомнения.

— Мы внесем в комедию серьезную ноту и похитим леди. Для этой цели мне и понадобился дом.

— Похитите ее? — переспросил Бейтс, чье лицо внезапно стало серьезным.

— Этого я требую от вас, мой славный Бейтс.

— От меня? — Лицо Бейтса вытянулось, а рот, напоминающий волчий, широко раскрылся. — От меня, ваша светлость? — Он ясно давал понять, что перспектива пугает его.

— Ну конечно! Почему это вас так удивляет?

— Но, ваша светлость. Это… это очень серьезно. За такое могут повесить!

— Черт бы побрал вашу тупость! Повесить, когда за вами стою я?

— В этом-то все и дело. Вашу светлость никогда не осмелятся повесить. Зато, если возникнут неприятности, повесят его орудие, так как понадобится козел отпущения, чтобы удовлетворить чернь, требующую правосудия.

— Вы совсем спятили?

— Напротив, я абсолютно в здравом уме. И если я могу позволить себе дерзость дать совет вашей светлости…

— Это и впрямь было бы дерзостью с вашей стороны, наглый мошенник! — Герцог возвысил голос и нахмурился. — По-моему, вы забываетесь.

— Прошу прощения вашей светлости. — Бейтс продолжал, несмотря на выговор:

— Ваша светлость, очевидно, не осведомлены о панике в городе из-за чумы. Нонконформистские note 70 ханжи-проповедники повсюду кричат, что это наказание за грехи двора. И если ваша светлость осуществит задуманное…

— Черт побери! — загремел Бэкингем. — Вы, кажется, все-таки берете на себя смелость советовать мне!

Бейтс умолк, но в его взгляде, устремленном на хозяина, светилось упрямство. Бэкингем продолжал более спокойно:

— Слушайте, Бейтс. Если чума мешает нам с одной стороны, то помогает с другой. Похищение мисс Фаркуарсон, когда она играет в театре, вызвало бы немедленную охоту на похитителей, которая могла бы привести к. неприятным последствиям. Но лорд-мэр распорядился закрыть все театры в субботу вечером, и следовательно, в субботу, после спектакля, и должно произойти похищение, так как мисс Фаркуарсон никто не хватится, и ее исчезновение не поднимет шума — особенно когда все поглощены страхом перед чумой и только о ней и говорят.

— А после, ваша светлость?

— После?

— Когда леди станет жаловаться?

Бэкингем улыбнулся улыбкой опытного волокиты.

— Вы когда-нибудь слышали, чтобы леди обращалась с подобными жалобами после? Кроме того, кто поверит, что она попала в мой дом против воли? Помните: мисс Фаркуарсон — актриса, а не принцесса. А я обладаю кое-какой властью в этой стране.

Но Бейтс серьезно покачал головой.

— Сомневаюсь, чтобы власти вашей светлости хватило на спасение моей шеи в случае неприятностей, которые, несомненно, возникнут. Кругом слишком много недовольных, только и ждущих повода, чтобы поднять шум.

— Но кто станет обвинять вас? — раздраженно осведомился герцог.

— Сама леди, если я похищу ее для вас. Кроме того, разве ваша светлость не сказали, что дом должен быть снят на мое имя? Я преданный слуга вашей светлости и, видит Бог, в своей службе вам не проявляю особой щепетильности. Но на такое я не осмелюсь, ваша светлость!

Лицо Бэкингема отразило удивление и презрение. Найдя в Бейтсе препятствие своим планам, он одновременно испытывал желание сердиться и смеяться. Задумчиво побарабанив пальцами по столу, герцог решил пойти с козырей.

— Вы давно у меня на службе, Бейтс?

— В этом месяце исполнилось пять лет, ваша светлость.

— И вы устали от нее, не так ли?

— Ваша светлость знает, что нет. Я всегда преданно служил вам…

— Но вы считаете, что теперь наступило время выбирать, как именно вы будете мне служить. Думаю, Бейтс, вы работаете у меня уже слишком долго.

— Ваша светлость!

— Возможно, я ошибаюсь. Но чтобы убедиться, мне нужны доказательства. К счастью для вас, снабдить меня ими в ваших силах. Советую это сделать.

Герцог холодно посмотрел на Бейтса, и тот ответил ему испуганным взглядом. Тощие костлявые руки негодяя нервно поглаживали шею. Жест этот, несомненно, отражал мысли о том, что упомянутую, шею вскоре может захлестнуть петля.

— Ваша светлость! — взмолился он. — Нет службы, которую я не выполнил бы, чтобы доказать мою преданность! Поручите мне все, что угодно, но… но только не это.

— Я тронут вашими словами, Бейтс, — надменно произнес герцог. — Но, к несчастью, это единственная служба, которая требуется мне от вас в данный момент.

Бейтс пришел в отчаяние.

— Не могу, ваша светлость! — воскликнул он. — Вы знаете, что за это могут вздернуть!

— Меня — да, если строго придерживаться закона, — равнодушно ответил Бэкингем.

— А так как ваша светлость стоите слишком высоко для повешения, то меня сделают вашим представителем.

— Вы повторяетесь — это утомительная привычка. К тому же, тем самым вы лишь утверждаете меня в моем положении. Впрочем, быть может, вас удовлетворят сто фунтов в качестве douceur note 71…

— Дело не в деньгах, ваша светлость. Я не сделал бы этого и за тысячу.

— Тогда говорить больше не о чем. — Хотя Бэкингем внутри кипел от. злости, внешне он сохранял ледяное спокойствие. — Можете идти, Бейтс, я более не нуждаюсь в ваших услугах. Если вы обратитесь к мистеру Гроувсу, он выдаст вам деньги, которые вам, возможно, причитаются.

Взмахом белой, сверкающей драгоценностями руки герцог отпустил мошенника. Несколько секунд Бейтс колебался, не желая смириться с увольнением. Но чувство страха оказалось сильнее. Он мог бы рискнуть всем, только не своей шеей. Сознавая бесполезность дальнейших просьб и протестов, Бейтс молча поклонился и вышел из комнаты.

Если слуга удалился расстроенным, то хозяина он оставил в неменьшем расстройстве. Козырная карта не помогла герцогу выиграть, и теперь он не знал, где найти еще одного агента для выполнения задуманного предприятия.

Мистер Этеридж, пришедший позднее навестить его светлость, нашел его все еще облаченным в халат и мерявшим шагами библиотеку, словно зверь в клетке.

Отлично знавший причину, удерживающую герцога в городе, и сам только что закончивший приготовления к отъезду, Этеридж пришёл сделать последнюю попытку образумить своего друга и убедить его сменить Лондон на более здоровое местопребывание.

Но Бэкингем невесело рассмеялся.

— Твоя тревога лишена оснований, Джордж. Чума — порождение грязи, и поражает она грязных. Посмотри, где происходят вспышки. В домах бедноты и на улицах, где полно оборванцев. Эта болезнь соблюдает весьма достойную разборчивость и не решается обрушиваться на знать.

— Тем не менее, я соблюдаю меры предосторожности, — заявил мистер Этеридж, демонстрируя платок, от которого шел сильный запах камфары и уксуса. — И я считаю, что лучшее лекарство — бегство из Лондона. Кроме того, что здесь делать? Двор уехал, на улицах жара и вонь, как в аду. Ради Бога, давай подышим чистым и прохладным деревенским воздухом!

— У тебя, Джордж, пасторальные наклонности, как у Драйдена. Ладно, отправляйся к своим овцам. Мы здесь обойдемся без тебя. I

Мистер Этеридж уселся и, скривив губы, посмотрел на приятеля.