Черные горы - Саберхаген Фред. Страница 19

Джинн издал звук, чем-то напоминающий скрип разбитой ветряной мельницы. Рольфу потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это был смех.

— Пустота! Ты не понимаешь, что приказываешь, — прошу прощения, чего ты хочешь, господин.

— Упрямый болван! — Теперь на лбу у Серого вздулась вена. Рольф отметил про себя, что колдун не отличался терпением. Серый продолжил:

— Под пустотой я понимаю отсутствие воздуха, вакуум; то, во что вскоре превратишься ты сам, если слишком разозлишь меня!

Джинн, очевидно, не считал это пустой угрозой, так как работа ускорилась, и на некоторое время его ворчание наконец прекратилось. Казалось, множество невидимых рук свивают волокна в крепкие канаты и прикрепляют их к возникающей корзине. Она была такого размера, чтобы свободно вместить человека три-четыре, с поручнями на уровне груди, сплетенными из гибких, очень легких с виду волокон. Каждый из четырех углов квадратной корзины был привязан несколькими веревками к одной из металлических сфер. Их громады потрескивали, остывая, и почти целиком заслоняли собой корзину. По указке Серого в центре была установлена мачта и натянуты паруса и вымпелы. Вода и провизия, на этот раз более привычным для людей способом, также были доставлены в корзину.

Стало совсем темно, когда Серый был наконец удовлетворен подготовкой к полету. Сам он первым забрался в корзину, с некоторой осторожностью перекинув ноги через ее край.

— Теперь ты, мастер Рольф, если желаешь. — И Рольф, ощущая почти в равной степени нетерпение и нежелание, молча прыжком оказался на борту.

Томас и еще несколько человек подошли поближе, чтобы пожелать успеха путешественникам и вблизи наблюдать за тем, что должно было произойти в следующий момент. Когда прозвучали последние добрые напутствия от тех, кто собрался вокруг металлических шаров, Серый жестом призвал к тишине. Повернувшись лицом к дымящему и светящемуся изображению джинна и показывая рукой на сферы, он выкрикнул:

— А теперь пусть они полностью освободятся от воздуха и других паров, и затем будут заварены наглухо!

Внезапно вокруг корзины зазвучал квартет шипящих звуков. Источником шипения были четыре отверстия, оставленные в сферах. Рольф почувствовал, как его волосы раздувает струя воздуха. Он крепко ухватился за поручень корзины, ожидая первого толчка при взлете.

И почти сразу все четыре огромных шара сами собой дернулись. Но не для того, чтобы подняться в воздух. Вместо этого шипение воздуха перешло в звон и пронзительный скрип металла, а сферы стали перекатываться по песку, сжимаясь, сминаясь и деформируясь сами собой. Сфера, находившаяся перед Рольфом, смялась словно под ударом могучей невидимой дубины; она издала оглушительный звон, прогибаясь сама по себе внутрь. Затем все четыре сферы с громким стоном насилуемого металла стали сотрясаться и сплющиваться, совсем как кожица брошенного в огонь плода. Их темные громады опадали; Рольф увидел, как Томас с остальными бросились врассыпную, не слишком озабоченные тем, чтобы сохранить достоинство, как если бы они безоружные наткнулись вдруг на засаду противника. Рольф перебросил ногу обратно через край корзины и готов был и сам броситься наутек, но везде, казалось, было одинаково опасно. Между тем корзина продолжала прочно стоять на песке, раскачиваясь только из-за прорвавшегося наружу яростного гнева Серого. Колдун исторгал потоки брани, а Рольф изо всех сил старался уклониться от его яростно жестикулирующих рук.

Тишина воцарилась так же внезапно, как и была нарушена. Металлические сферы, теперь превратившиеся в смятые искореженные обломки, лежали неподвижно. Тирады Серого прекратились, и некоторое время стояла полная тишина. Затем послышался легкий смешок со стороны наблюдавших за происходящим солдат, смешок, который умер в зародыше, когда Серый бросил в ту сторону разящий, словно клинок, взгляд. Темнеющая возле факелов толпа начала редеть и рассасываться. Многие, оказавшись поодаль, тут же, похоже, давали выход своим чувствам.

Томас и другие снова приблизились, отплевываясь от пыли и отряхивая свою одежду. Им, конечно, было не слишком весело. Но ни один из них все еще не решался сказать что-либо Серому.

Серый набрал побольше воздуха и разразился новым потоком проклятий по адресу джинна. Но светящиеся пламенем очертания явно от этого ничуть не пострадали.

— О, великий господин, — ответил джинн звякающим голосом, — проклятия, которыми ты только что осыпал меня, покарали бы меня подобно кулаку Запраноса — если бы я действительно был таким презренным предателем, как ты говоришь. Но при сложившемся положении дел я не ощутил никакого вредного воздействия. Я совершенно буквально следовал твоим указаниям.

— Ах! Ох уж мне эта техника! — Серый опустил руки. Он вылез из корзины, в расстроенных чувствах зацепившись ногой за ее край и едва не упав. Понизив голос, он обратился к стоявшим рядом: — Он говорит правду. Техника! Как может тот, кто намерен сохранить здравый рассудок, заниматься подобным искусством?

Рольф, тоже выбравшийся из корзины, задумался. Колеблясь, он спросил:

— Можно мне спросить этого джинна?

— А почему нет? — Серый фыркнул, словно отвечал лишь для того, чтобы что-нибудь сказать.

Рольф повернулся к огненному видению.

— Эй, ты. Что сплющило шары таким образом?

Последовало короткое молчание, словно джинн привыкал к новому собеседнику. Затем последовал звякающий ответ:

— Маленький господин, они сплющились потому, что из них был удален воздух.

— Почему?

— А как могло быть иначе? Наружный воздух давил внутрь всем своим весом, а ему противостоял только тонкий металл.

Серый упоминал о своих экспериментах, показавших, что воздух обладает весом. Колдун выглядел раздосадованным, но резким кивком велел продолжать расспросы.

Рольф задумался. Ему казалось, что теория Серого в целом была верна: машина, сделанная легче воздуха, должна в воздухе подняться, как дерево всплывает в воде; и воздух совершенно точно обладает весом. Но, очевидно, техника подстерегали ловушки и опасности.

Рольф задал Серому вопрос: