Башня - Сафонов Дмитрий Геннадьевич. Страница 36

Марина рассмеялась.

— Да? Всплеснуть руками? — Она открыла дверцу, перегнулась через водительское сиденье и положила гвоздики на пассажирское. Она могла бы их небрежно кинуть, но Марина аккуратно положила.

Кстин не удержался и бросил быстрый взгляд на ее легкие летние брюки… И на то, что они обтягивали. Марина выпрямилась и поправила блузку; затем заправила выбившуюся прядь золотистых волос за ухо.

— Ну, реплику!

— Какую?

— Ну-у-у… — Марина развела руками.

— Ах да! — спохватился Кстин.

Он выпятил грудь и веско повторил:

— Я же спасатель.

Марина удовлетворенно кивнула и картинно всплеснула руками:

— Что вы говорите? Как интересно. Это должно неотразимо действовать на женщин, не правда ли?

— Поэтому я и пошел туда работать.

— Немного корыстно. Но, по крайней мере, искренне…

— Я никогда не вру.

— Может быть, может быть… — То самое легкое облачко появилось снова, и, казалось, оно говорило: «Я никогда еще не встречала мужчину, который бы не врал».

— Ну, не буду убеждать вас, что в Серпухове никто никогда не врет… Вы же все равно не поверите…

— Да, — согласилась Марина. — При всем уважении к вашему замечательному городу…

— Извините… Марина… — он сказал это так, словно наступил на тонкий лед, не будучи уверенным в том, что этот лед его выдержит. Кстину показалось, что Марина вздрогнула, но… Наверное, это только показалось. — Вы сейчас очень заняты?

— А… — она растерялась. Она знала, что за этим последует какое-то предложение, и сомневалась, что сможет его принять… Но и отказывать тоже не хотелось, она сама не знала почему.

Марина пожала плечами.

— Ну, не так, чтобы уж… — Она лихорадочно соображала, что же он сейчас скажет и как она должна на это отреагировать…

— Давайте поедим мороженого.

Это была домашняя заготовка — пустяковая и невинная с виду, но Кстина она часто выручала. Когда денег было совсем немного, а пригласить куда-нибудь понравившуюся девушку очень хотелось, он предлагал посидеть в кафе «Мороженое», справедливо полагая, что уж на мороженое-то всегда хватит, потому что его много не съешь. Это срабатывало во всех случаях. Но не зимой. К счастью, на дворе был июль, и довольно жаркий.

— Мороженого? — Марина выглядела обескураженной — так, словно он предложил ей Бог весть что.

— Ну да. А вы что, не любите мороженое? Знаете, Александру Македонскому специальные гонцы через полмира доставляли снег с горных вершин Гималаев. Они набирали целую тонну, распихивали его по всяким сумкам, рюкзакам, чемоданам и даже набивали в карманы, а когда привозили, оставалась всего одна маленькая горсточка. Так вот он поливал эту горсточку клюквенным сиропом и ел маленькой ложкой, причмокивая от удовольствия. А потом говорил: «Еще!» И гонцы, не успев расседлать коней, снова отправлялись в Индию. Ну так что?

Марина пожала плечами.

— Нет, я люблю мороженое. Может, не так сильно, как Александр Македонский… Но… Да, от мороженого я бы не отказалась.

— Отлично! Может, вы знаете какое-нибудь местечко, где нам дадут прекрасного серпуховского мороженого?

Марина улыбнулась.

— Местечко знаю, но боюсь, нам придется довольствоваться московским.

Физиономия Кстина говорила, что московское — это, конечно, не снег с вершин Гималаев и уж тем более не серпуховское, но… Ради нее он готов и на такую жертву.

— Хотите — поставьте машину и поедем на мотоцикле?

Марина укоризненно покачала головой.

— Сейчас вы, наверное, станете меня убеждать, что в Серпухове никто не ездит на машинах?

— Нет, почему же… Попадаются всякие странные личности.

— Да, с вами не соскучишься. — Марина представила себя верхом на мотоцикле, позади этого веселого парня… обнимающую его за плечи… — Нет, на мотоцикле мы не поедем.

— Я был готов к этому, — сурово сказал Кстин и надул губы. — Хорошо, я поеду за вами следом.

— Знаете… — Марина колебалась. — Мне так не хочется никуда ехать… Я как таксист, целыми днями за рулем.

Она оглянулась на большой универмаг, в виде крыла пристроенный к Башне.

— В нашем магазине продается отличное мороженое. С вишней… — она помедлила.

— Вы хотите пригласить меня в гости и колеблетесь? — это звучало чересчур прямолинейно, и Марину это слегка задело. — Не волнуйтесь, я безобидный. К тому же, — Кстин решил, что пора достать козыря — попытаться получить рабочую визу, — я помогу вам повесить занавески на кухне…

По лицу Марины он понял, что сказал что-то не то. У него против воли вырвалось нечто, чего он не должен был говорить. Он сказал это, не задумываясь, и потом сильно пожалел.

— Занавески? — переспросила Марина.

Она действительно купила занавески — наконец такие, какие хотела. Они так и лежали в пакете запечатанными, потому что сама она никак не могла их повесить. Не то чтобы они были очень нужны — проходя сквозь стекла Башни, солнечный свет становился мягким и приглушенным, — но срабатывала старая московская привычка: кухня должна быть уютной, потому что на ней проводят слишком много времени.

«Почему он сказал про занавески?» — подумала Марина. Скорее всего это было просто совпадение, и все же…

— Разве я вам что-нибудь говорила про занавески?

— Нет, это я говорил про занавески.

— А почему именно про занавески?

— Ну… Не знаю… Наверное, потому, что моя мама любила повторять, что занавески на кухне — это все равно что передник для хозяйки. Поэтому…

— Да? Ну что ж… Передайте вашей маме, что я с ней согласна.

— Она умерла… — отозвался Кстин.

— Простите, я не знала.

— Даже если б знали, это ничего бы не изменило, правда? Так что не извиняйтесь… — Он приободрился и сказал нарочито веселым голосом: — Так вы говорите, с вишней? По-моему, это здорово.

Они заехали в гараж и поставили машину. Верный «ИЖ» скромно притулился рядом. Потом они снова вышли на улицу и зашли в магазин.

Кстин купил два пластмассовых контейнера мороженого с вишней, а потом не удержался и купил еще один — с персиком. Во-первых, он был голоден, а во-вторых, он действительно любил мороженое.

Стык на асфальтовом полотне заставил мотоцикл подпрыгнуть, Кстин едва удержал его на дороге.