Эпидемия - Сафонов Дмитрий Геннадьевич. Страница 29

— До какого… конца? — спросил Кашинцев.

Он не очень-то любил читать лекции, но сейчас перспектива оказаться в аудитории показалась ему неожиданно заманчивой.

— А вот это уже полностью зависит от вас, — сказал Валерий Алексеевич и выразительно постучал пальцами по столу. — Кстати, зафиксирован первый случай заболевания со смертельным исходом. Не желаете взглянуть? Может, это продвинет вас… в нужном направлении? — и куратор слегка кивнул.

— Да, конечно, — машинально сказал Кашинцев, хотя и не понимал, каким образом вид умершего ему поможет.

Он мог взять у трупа образцы тканей и попытаться вырастить вирус на курином эмбрионе — с тем чтобы потом изучить его свойства. Наверное, в этом был смысл, если бы у них в запасе было как минимум два-три месяца, но сейчас, когда счет шел на часы…

И все же это было лучше, чем сидеть в громадном зале под прицелом видеокамеры.

— Да, — громко и четко сказал он. — Я думаю, нам обязательно надо туда попасть.

— Хорошо. Машина ждет. Вам еще нужны документы?

— Они уже здесь, — Кашинцев показал на лоб. — Остальное я надеюсь увидеть на месте.

Валерий Алексеевич поднял руку. Дверь в конце зала бесшумно открылась, и вошел тот самый «немой» в рубашке и галстуке. Он собрал документы, уложил их в ящик и запер его на ключ.

Они вышли через другую, боковую, дверь и оказались в длинном коридоре, который привел их к подземному гаражу.

— Куда мы едем? — спросил Кашинцев, садясь в машину.

— Во вторую инфекционную больницу, — был ответ.

Гарин упал на кусты сирени, растущие под окнами корпуса. Хорошо, что их давно не подстригали; острые торчащие ветки могли бы проткнуть его насквозь, а гибкие прутья смягчили удар, спружинили и отбросили Гарина к стене.

Он перекатился на живот и встал на четвереньки, быстро соображая, в какую сторону бежать. До ближнего угла было немногим более двадцати метров, но… Его преследователям нужно было сделать всего пять шагов — и они уже у окна. На огневом рубеже. А Гарин почему-то не сомневался, что стрелковая подготовка у этих ребят на высоте.

Бежать прочь от корпуса?.. Тоже не самый лучший вариант. За сиренью, высаженной в ряд, начинался подстриженный газончик. Человек на фоне зеленой травки — чем не отличная мишень?

Все это промелькнуло в голове за считанные мгновения, между двумя взмахами ресниц, но Гарину все равно казалось, что он соображает недопустимо медленно.

«Куда? Куда бежать? Ведь должен быть какой-нибудь выход?!»

Он обернулся. В нескольких шагах от него зиял открытый люк. Гарин толком не знал, куда он ведет, наверное, в подвал. Скорее всего, через него вытаскивали на улицу грязное белье и заносили свежее. Не раздумывая, Гарин бросился вперед и головой вниз нырнул в квадратное отверстие.

Он не знал, что ждет его там, внизу? Голый бетонный пол? Острые углы каталки? Времени на раздумья не было, да и выбор представлялся крайне небогатым: сломать шею или получить пулю. Но пули он почему-то боялся больше.

К счастью, он упал прямо на тюки с бельем. Однако счастливое спасение никоим образом не решало основную проблему: его по-прежнему хотели убить, вот только он не мог сообразить, кому и зачем это потребовалось?

Дверь, ведущая в подземный переход, была открыта. Запыленные люминесцентные лампы под низким потолком лили на бетонный пол мутные пятна желтого света. Гарин на мгновение застыл. С улицы послышались два глухих толчка, раздавшихся друг за другом: его преследователи спрыгнули за ним.

Гарин выскочил в коридор. Направо подземная галерея продолжалась метров на пять, упиралась в стену и поворачивала влево. Затем она становилась прямая, как стрела, на добрых тридцать метров, до следующего поворота. Налево она вела к лестнице, по которой можно было вернуться в корпус, и была совсем короткой.

Справа, в углу, Гарин увидел выключатели. Едва ли эти ребята знали, где они находятся. Это был его шанс, быть может, последний, и надо было его использовать. Гарин повернул направо.

За спиной, в комнатке, где хранилось грязное белье, раздался шум. Первый из преследователей был уже там. Гарин услышал быстрые шаги. Он протянул руку к выключателям и стал их лихорадочно поворачивать, один за другим, отчаянно боясь, что не успеет.

Лампы по всей длинной галерее стали гаснуть. Черный, непроглядный мрак, казалось, сочился из стен и пожирал свет. Оставалось всего четыре рубильника, но и шаги были все ближе…

Гарин вытянул обе руки и, срывая ногти, выключил последние светильники. В подземелье воцарилась темнота — плотная и первозданная, как в угольной шахте. Ее разбавлял только серый треугольничек, пугливо вытекавший из распахнутой двери каморки.

На это надо было решиться. Иначе нельзя… Он должен был это сделать. Гарин собрался с духом и ринулся вперед. Он прыгнул и в падении захлопнул дверь — прямо под носом у первого стрелка, успев отметить, что его ботинки рыжие.

Тотчас же, почти без паузы, дважды раздалось сухое лязганье затвора и треск фанеры. Пули прошли у него над головой и ударились в стену; Гарин услышал тихий шорох осыпающейся штукатурки.

Через секунду дверь от мощного удара ногой распахнулась, и опять появился предательский серый треугольничек, высвечивавший коридор на всю ширину, до самой стены. Он являлся тем рубежом, миновать который незамеченным было невозможно. Но теперь у Гарина было преимущество: его преследователи не знали, где он находится — справа или слева?

Гарин прижался на полу к стене и замер.

— Черт!! Ты видишь хоть что-нибудь?

— А ты?

— Я же не кот!

— А я кот?

— Где он?

— Хороший вопрос.

— Гарин!

— Попробуй повежливее, тогда обязательно отзовется.

Двое мужчин стояли в дверном проеме, заслоняя широкими фигурами и без того неважное освещение.

— Тихо! Шорох! Там, справа!

— Нет, слева!

Гарин молчал.

Эти двое болтали без умолку нарочно, чтобы заставить его выдать себя. Если бы одному из них и почудился шорох, он бы выстрелил на звук, не задумываясь.

Поняв, что номер не прошел, они решили действовать по-другому.

— Свет только что был. Где-то здесь выключатели. Надо их найти. У тебя есть зажигалка?