Окольные пути - Саган Франсуаза. Страница 36

– Возьмите, – сказала ласково Диана, открывая свой чемодан, – возьмите, Арлет, я прошу вас! Возьмите это! В этом вы будете божественно хороши!

«Это» было вязаной ночной кофточкой из кашемира – прелестная, бледно-розового цвета, – во всяком случае, она могла бы быть таковой, но представить ее себе на Арлет-Мемлинг было уморительно смешно.

– Это правда очень красиво, но зачем она мне? – спросила заинтересованная особа.

– Чтобы зимой плечи не мерзли, – ответил Лоик.

– Ах вот как, это очень хорошо, потому что здешние морозы – это вам не шутка! Зимой здесь даже эти сучьи термометры лопаются! – снова позволила себе грубость Арлет, к великому огорчению своих гостей.

Странное дело, раньше она довольно редко уснащала свою речь грубыми словами и ругательствами, но с тех пор, как решился вопрос об отъезде, она все чаще прибегала к ним.

– Ну, вперед, в путь! – сказал Лоик, которому начали докучать слезы Люс.

Все смещалось при расставании, все бросались на шею друг другу, исключая Брюно, объятия и слова прощания так перемешались, что Диана принялась целовать Лоика, выказывая при этом все признаки отчаяния. Когда страсти немного улеглись, они расселись в машине, Люс и Брюно – сзади, Лоик за рулем и рядом с ним Диана. «Прямо образцовая семья, – подумал на мгновение Лоик, – дети – сзади, а благоверная – рядом со мной». Бросив взгляд на свою «благоверную», он увидел, что она открыла дверь, вытянула руку и уже приготовилась сделать грациозный прощальный жест и даже послать воздушные поцелуи этим крестьянам. И теперь, когда парижане, оставив двор фермы, забились в машину, вышеозначенные крестьяне предстали перед ними в своем истинном виде: деревенщина, мужланы, в поношенной тиковой одежде, дочерна загорелые и дурно воспитанные.

– Ну, до свидания! – закричал он, и машина тронулась.

Прижав лицо к стеклу, Люс неотрывно смотрела на своего любовника, который отдалялся, становясь все меньше и меньше, а он так же неотрывно смотрел на них. Когда машина поднялась на верх балки, Морис не мог уже различить ничего, кроме светлого пятнышка знакомого лица в темной кабине, а вскоре вдали осталось лишь облачко пыли.

Конечно, они заблудились, ведь Арлет весьма приблизительно объяснила им, как выбраться на дорогу к Парижу. Машина кружила вокруг одного и того же места, так же кружил и немецкий бронетранспортер, отправленный на поиски тех французских солдат, которые, по слухам, готовы были сражаться до конца.

Бронетранспортер остановился на перекрестке, и солдаты увидели, как к ним подъезжает на маленькой скорости, но и не думая тормозить, несмотря на их сигналы, допотопный лимузин.

– Какого черта им здесь надо? – забеспокоился Брюно. – Они ищут дорогу на Германию?

– Во всяком случае, сегодня в мои намерения не входит захватывать кого-нибудь в плен, – сказал Лоик. И он нажал на газ, к великому удивлению немецкого лейтенанта, который тут же подал знак своим автоматчикам – и сделал это с тем большим энтузиазмом, что раздраженная или, наоборот, пребывающая в добром расположении духа Диана вытащила французский флаг, забытый в машине ветеранами войны 1914–1918 годов, и принялась весело размахивать им.

По всей видимости, находившиеся сзади Брюно и Люс были убиты первой же очередью, наверно, та же участь постигла и Лоика, потому что машина, снизив скорость, принялась выписывать кренделя от одного края дороги к другому и в конце концов съехала в кювет. По свидетельству немецких солдат, в живых осталась лишь одна женщина, она долго выбиралась из машины, у нее были рыжие, почти красные кудряшки, она была крайне разгневана, но рассмотреть ее детально они не успели, потому что подстрелили ее, как зайца, не приближаясь. К тому же почти сразу же вспыхнула и машина.

Стоило больших трудов установить личности жертв этой оплошности, тем более что от них практически ничего не осталось. Только благодаря растущему влиянию господина Адера в немецком штабе и предпринимаемым им многочисленным расследованиям удалось установить истину.

Они не были должным образом оплаканы – слишком долго их разыскивали, видимо, из-за того, что неизвестны были ни время, ни причины их странной смерти.

Чтобы вызвать скорбь и слезы, необходимо создать соответствующую обстановку, расставить декорации, придумать подробности и нюансы; слава богу, что радость и смех вызывают и самые незатейливые сюжеты.