Лабиринты рая - Саган Ник. Страница 28

Ее программа требовала говорить то, что я хочу услышать.

Я вернулся к гостям. Меркуцио стоял у стойки бара и потягивал Франжелико.

– Что ты добавил в напитки? – сразу спросил он.

– Сделай милость, не приставай к Симоне, – сказал я в ответ.

– Сначала Тайлер, теперь ты, – вздохнул он. – Все обабились.

Я уставился на него.

– Знаю, она тебе нравится, так что я отступаю, – снова заговорил Мерк. – Только она не такая уж мягкая и пушистая.

– А кто мягкий и пушистый? – в свою очередь спросил я.

Мы вернулись к остальным, правда, там нас совсем не ждали. Слава богу, Симона не ушла. Но не было Фантазии.

– Где Фан?

– Она схватила свой спрайт и удалилась, – ответил Тайлер.

– Почему?

– Наверное, ей стало плохо от одной мысли, что у тебя может быть подружка, причем не она, – сухо предположила Вашти. – Теперь она, наверное, воет на луну.

Как выяснилось позже, все было не так. По всей видимости, после полупьяной беседы о том, насколько серьезным было мое покушение на Симону и как давно я к нему готовился, а также о неуместности этого поступка, разговор перешел на защитные коды.

Защитный код – слово, которое не используется в обычной речи, оно предназначено для моментальной защиты от виртуальной опасности. Мне всегда казалось, что такие слова сродни волшебной палочке. Маленькие дети всегда нуждаются в чем-то обладающем силой, в словах, которые открывают двери, такие слова надо беречь, произносить очень тихо, чтобы никто не слышал. Волшебные, заветные слова.

Лишь произнеси их, и у тебя будет сила, чтобы изменить весь мир.

Я, конечно, свое слово не помню.

Они обсудили защитный код Симоны – «такси». Всего два коротких слога – удачный код. Защитный код Шампань – «прекрати» показался мне несколько неподходящим: разве она не произносила эти же слова несколько раз в день? Вашти использовала какое-то ничего не означающее слово. Код Пандоры – «сизигия» [1] кажется слишком сложным, особенно трудно будет, я думаю, воспользоваться им в критических ситуациях.

Тайлер заявил, что у него вообще нет никакого кода.

Почему?

Да ему он просто не нужен.

Самоуверенно, с другой стороны, нельзя не признать, что Тайлер обладал невероятно быстрой реакцией и тактическим мастерством в битвах, благодаря чему в девяти из десяти случаев он оставался невредимым.

Фантазия затеяла спор по этому поводу.

– Нет защитного кода? – сказала она. – Да ты, наверное, воображаешь, что ты особенный. А что, если я сделаю так? – И она принялась его толкать.

Он потребовал, чтобы она прекратила, отшвырнул ее руку. Спор тотчас перешел в состязание в борьбе. Вскоре после этого Фан унеслась прочь.

– Может, попробовать ее вернуть? – спросил я Симону, которая по-прежнему молчала.

– Если честно, я считаю, что она поступила разумно, – заявила Вашти. – Ты устроил шикарную вечеринку, но уже поздно, к тому же мне еще нужно исследовать вирус соклетия.

– Да, уже поздно, – согласилась Шампань. Обе они собрались уходить. Пандора, Тайлер и Меркуцио последовали за ними. Нужно срочно что-то сделать. Несмотря на алкоголь, никто ничем себя не выдал.

– Никто не уходит, – заявил я.

– И с какой стати? – спросила Вашти.

Я вытащил перебойник и показал всем.

– Потому что нам нужно кое о чем поговорить, – ответил я, – и потому, что я говорю «пожалуйста».

Я нажал кнопку, и нам показалось, будто вскрикнул весь мир.

Кричала Шампань.

Тайлер взял ее за руку.

Вашти втянула голову в плечи и закрылась руками, словно утка в грозу.

Пандора пребывала в изумлении.

Меркуцио смотрел на меня, как на идиота.

– Это прибор для создания помех, – пояснил я.

Я объяснил, зачем он и как работает. Я рассказал им, что перебойник этот мы сделали с Меркуцио, чтобы можно было тайком от Маэстро поговорить о чем бы то ни было, если мы не хотели, чтобы кто-нибудь нас подслушал, будь то Маэстро или кто-то из одноклассников.

– Здорово. Ты выдаешь наши секреты, Хэл, – упрекнул меня Мерк.

– Сегодня вечером все выкладывают карты на стол.

– Интересно, – изрекла Пандора.

– За нами никто и не думал следить, – возразила Шампань, которой даже мысль подобная претила.

– Типично для любимчиков, – насмешливо ответил Мерк. – Конечно, следят. Мы для них дети, они не могут нам доверять.

– И что ты хочешь нам сказать настолько важное, что даже готов разнести школу? – спросила Вашти.

– Я могу тебе ответить, – вступила Симона.

Она рассказала, что Лазарь исчез бесследно, объяснила, что здесь что-то нечисто, потому что у меня тоже были проблемы. Что со мной случилось? Меня пронзило током, сказал я, поджарило нечто, что Эллисон назвал «выбросом Каллиопы», выдавая за незначительный сбой в системе ГВР.

Да, мне нанесли ущерб. Амнезия. До сих пор я многое не могу вспомнить.

Нет, я не притворяюсь.

– А почему ты сразу не рассказал нам? – удивилась Пандора.

– Что я мог вам сказать? Между прочим, из меня сделали чистую доску, я почти ничего не помню, а главное, я понятия не имею, кто это сделал, поэтому не знаю, кому могу доверять.

– Сколько времени мы уже дружим? – спросил меня Тай.

На это я сказал, что думаю, кто-то хочет убить меня.

– Тем более нужно было сказать!

– Может быть, – не стал возражать я. – Может быть, нет.

Тай негромко свистнул.

– Ну ты и чокнутый, – сказала Пандора. – Выглядишь вполне нормальным парнем, и вдруг тебя несет. Неудивительно, что ты подозреваешь, будто тебя хотят убить. Смерть ведь твоя любимая тема. Тебе вполне может показаться, что кто-то пытался убить тебя!

– Разве это на меня похоже? И разве я прошу сочувствия у вас? – возразил я. – Кто-то покушался на меня. Кто-то хочет моей смерти.

– Послушайте, Хэл говорит, что кто-то пытался его убить, в то же время это маловероятно, – вмешался Тай. – Во всяком случае, я в этом сомневаюсь.

– А я нет, – сердито буркнул Мерк. – Это место предназначено для детей. Если Эллисон говорит, что это был глюк, так оно и есть, скорее всего. Правда, может быть, глюк этот вовсе не был незначительным. Если тебя здорово трахнуло, мы должны подать иск на эту чертову школу.

– Ты тоже так думаешь? – спросила меня Вашти. – Эллисон может подать встречный иск, потому что ты пользуешься своим приборчиком, ты вводишь в систему несанкционированный код. Ты же не знаешь, как он действует на систему?

– Ты – безответственный. Подставляешь нас всех, – поддержала ее Шампань.

– Не говори чепухи, – возразил Мерк. – Все, что мы сделали, в смысле сделали мы с Хэлом и Тайлером, который сидит с невинным видом, локализовано и замкнуто на себя. Взлом сети ГВР влияет только на нее саму, но не на людей в ней находящихся. (Не совсем верно, взять хотя бы мою программу с алкоголем.)

Когда действие моего прибора начало заканчиваться, я еще раз нажал кнопку.

– Я не понял, зачем тебе понадобилось делать это сейчас, – продолжил Мерк, поворачиваясь ко мне. – Ты снова включил прибор, и теперь они могут нас выследить. Если тебе так хотелось устроить закрытое собрание, можно было подождать, пока мы все выйдем из ГВР.

– Ты хоть помнишь, когда мы последний раз собирались вне ГВР? – ответил я вопросом на вопрос.

Он понял, что я имею в виду. Когда мы были детьми, мы и вне ГВР играли вместе. Но в последние годы многие из нас стали предпочитать уединение, свои собственные интересы. За все эти годы крепкие узы, связывавшие нас, стали тяготить, нам требовалось иногда отдыхать от них, проводить время в одиночестве.

Вашти повернулась к Симоне.

– Ты считаешь, что эти два события могут быть как-то связаны?

– Да, я считаю, что Хэлу действительно нанесли вред, – сказала она, ее миндалевидные глаза внимательно изучали меня, – а еще я считаю, то, что случилось с Хэлом, могло случиться и с Лазарем.

– Ладно, у кого были причины нападать на Хэла и Лазаря? – поинтересовалась Пандора. – Они же такие разные.