Рожденные в раю - Саган Ник. Страница 45

ПАНДОРА

Хэллоуин долго отсутствует, оставив меня наедине с плотоядным животным, в котором не меньше четырех фунтов веса, между мной и тигром лишь стеклянная перегородка. Наконец он возвращается, и я рада поскорее перейти в деловую часть здания, где вновь оказываюсь лицом к лицу с неприрученным существом, рядом с которым тигр уже не кажется страшным.

– Oi, Pandora. Muito prazer em conhece-la [6], – здоровается он, не глядя мне в глаза. По-португальски он говорит неплохо, слова не кажутся мне неискренними, но видно, что он репетировал.

– Рада с тобой познакомиться, – отвечаю я.

Передо мной нервный подросток, у него оранжевые волосы и угольно-черные глаза. Физическое сходство просто потрясает. Словно я перенеслась назад во времени и встретила четырнадцатилетнего Хэла. В некотором смысле так оно и есть.

– Это мой сын Деус, – представляет мальчика Хэл.

Я понимаю, что сыном он называет клона.

– Деус, – повторяю я, не зная, что сказать. Волосы у мальчика намного длиннее, чем у отца, почти до самых плеч, лыжная шапочка цвета морской волны натянута на уши, на ней красуется цифра два. Видимо, у Хэла есть такая же, но с цифрой один.

– Я не привык к гостям, – извиняется мальчик, – поэтому могу сделать что-нибудь не так, что может оскорбить вас, или, наоборот, чего-то не сделать. Не хотите ли чего-нибудь выпить?

Он отступает на шаг и показывает на небольшой холодильник.

– Может быть, позже, – отвечаю я.

Я внимательно рассматриваю обстановку в комнате, особенно мне интересны резные деревянные фигурки.

– Он это сделал своими руками, – отмечает Хэл. – У него талант.

Они показывают работы Деуса: шахматы из сосны, черные и фиолетовые фигурки. Черный король – Хэллоуин, его защищает целая армия мороков. Фиолетовая королева – пропавшая подруга Фантазия, она возглавляет армию смайликов. Великолепная работа, в ней чувствуется атмосфера тех игр в войну, которые так любили Хэл, Фан, Мерк и Тай. Но меня больше интересует модель моего транспортного коптера.

– Ах, это. Хотите, я вам ее подарю? – спрашивает Деус.

– И давно ты за мной наблюдаешь?

Он быстро сознается, что следит за мной уже много лет. По всей видимости, это Хэл научил его проникать повсюду: скачивать информацию со спутников, подслушивать переговоры, выходить в ГВР. И это вполне может объяснить все те странности, с которыми я сталкивалась в течение нескольких лет. Отец и сын побеждали в войне разумов, я не могу сдержать свой праведный гнев, правда, направлен он был больше на меня саму: я позволила дурачить себя так долго.

– Вы, конечно, знаете обо мне куда больше, чем я о вас, – говорю я, скрестив руки на груди, словно защищаясь. – Я-то думала, что не представляю для вас интереса.

– Это не то, что вы думаете, – бормочет Деус, разглядывая свои спортивные ботинки. – Это связано со страхом, а не с сексом. Я не любопытная Варвара.

– Что ты имеешь в виду? Какой страх?

Он беспокойно смотрит на Хэла – может, ты за меня объяснишь?

– Он стесняется, – вмешивается Хэл, обнимая мальчика за плечи. – Нервничает. Он хочет встречаться с людьми, но это непросто. Он наблюдал за ними со стороны, чтобы набраться уверенности.

До сих пор меня не очень впечатляет Хэл в роли отца, но я решаю пока молчать об этом, во всяком случае, в присутствии Деуса. Надо же, сын, он создал себе сына. Невероятно.

– Мы не кусаемся, – говорю я.

– Мне кое-что не нравится из того, что вы делаете, – возражает Деус.

– Лично я?

– Вот видите, так и знал, что обижу вас, – говорит он, поворачиваясь к отцу за поддержкой, затем оборачивается в мою сторону, но смотрит при этом не на меня.

– Нет, я говорю в общем. Например, мне не нравится то, что происходит в Германии. Девочек обманывают, дают слишком много лекарств. Разве вам это нравится? – спрашивает он, поднимая взгляд и почти глядя мне в глаза.

– Не совсем.

– Ладно. Чем дольше я наблюдал, тем больше мне хотелось вмешаться. Я не мог отсиживаться в стороне, как он, – Деус кивает в сторону отца, – или как вы. Эти дети – мои ровесники.

– Ты их даже не знаешь.

– На самом деле знаю. Это они меня не знают. – Он улыбается. – Но сейчас я готов с ними встретиться. Теперь, когда я их освободил.

– Не уверен, что «освободил» – подходящее слово, – вздыхает Хэл.

– «Травмировал», наверное, подойдет больше, – замечаю я.

Даже используя приспособления для наблюдения, ни отец, ни сын не смогли составить верное представление ни о Нимфенбурге, ни о том, что там сейчас происходит. У них неполное видение ситуации. Хэл восполняет пробелы своими детскими переживаниями, а Деус, видимо, надуманными фантазиями. По мере того как я рассказываю им, какой хаос он внес в их жизнь своим «освобождением», лицо мальчика становится все взволнованнее.

– Но я же не хотел никому вреда, – говорит он обеспокоенно. – Правда может оказаться болезненной. Мои товарищи… мои сверстники… их доверчивостью злоупотребляли! Нельзя было скрывать от них правду. Вам бы лучше кричать на Вашти, а не на меня.

– А кто здесь кричит?

Никто не кричал, он засовывает руки в карманы и мрачнеет.

– Послушай, – обращается ко мне Хэл, – мы все переживаем за девочек, но, в конце концов, все, что произошло, – это несерьезный взлом сети. Не такое уж это большое дело. Хочешь, я заставлю его все починить в ГВР и помогу тебе укрепить защитную систему? Потом мы вместе займемся Маласи, чтобы ничего подобного с ним не могло повториться.

Подозреваю, что лучшего предложения от него я не дождусь, но на всякий случай молчу. Вдруг он еще что-нибудь предложит.

– Как считаешь, это справедливо? – спрашивает он Деуса.

– Конечно, справедливо, – соглашается мальчик.

– Нам нужно об этом поговорить, – говорю я Хэлу, когда он смотрит на меня, надеясь на мое согласие. Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз.

Он понимает меня и что-то говорит Деусу. Повернувшись ко мне, Деус прощается по-португальски, произнося отрепетированные фразы.

– Foi urn prazer conhece-la [7].

– Мне тоже, – отвечаю я. – Ate logo [8].

Глядя на сына, Хэл гордо улыбается. Он в шутку натягивает шапочку Деусу на глаза, на что тот только смеется. Дверь за нами закрывается.

Мы идем по коридору «Гедехтниса», Хэл предлагает поговорить в конференц-зале, в котором живет его тигр.

– Может, здесь?

– Ты – гнусный лицемер, – возмущаюсь я. Но его так легко не прошибешь, поэтому я добавляю:

– Все эти годы ты был его величеством королем Горы Дерьма. Что случилось с тем человеком, который когда-то говорил мне, что не желает заселять землю заново, потому что ей лучше без нас? Что случилось с последним великим нигилистом?

Его глаза темнеют, в нем просыпается гнев.

– Почему ты не говорил, что у тебя есть сын? – продолжаю я.

– С какой стати я что-то должен тебе говорить? – бросает он, захлопывая дверь.

– Да потому что мы вроде бы друзья! Что такого я сделала, что лишилась твоего доверия?

– Ты запачкалась. Ты спала с собаками, теперь у тебя блохи.

– Это ты про моих «презренных друзей»?

– Нет, – усмехается он, – это я о том, что твои «презренные друзья» сильно тебя изменили. Как я и предполагал. Правда, ты говорила, что этого не случится.

– Ты хочешь, чтобы я просила у тебя прощения за то, что пыталась удержать тебя от самоубийства? Я не стану. Тебе не нравится, что делают Вашти, Исаак и Шампань? Ты считаешь, что я ничего не сделала, чтобы их остановить? А не пошел бы ты… Это грандиозное дело, и мы стараемся изо всех сил. Когда ты решил спрятаться в норе и не помогать нам, ты лишил себя права осуждать!

– И это говорит главная движущая сила.

– Ты совершенно неправ, Хэл, – настаиваю я. – Ты ошибаешься на мой счет.