Космические инженеры - Саймак Клиффорд Дональд. Страница 18

– По мне, и одного способа достаточно, – сказал Гэри.

– Я все время думаю о пятимерном межпространстве. Мы предполагаем, что его законы отличаются от законов вселенной. Совершенно отличаются. Но как? Что за энергия возникает в межпространстве? Какую форму она примет? – Кэролайн медленно обвела всех взглядом. – Все будет зависеть именно от этого, – закончила она.

– Да, от этого будет зависеть все, – согласился Кингзли. – Это как капкан ставить: поставил капкан на крысу, а поймал медведя… или наоборот.

– Законы межпространства знают Церберы, – напомнил Томми. – Они ведь умеют перемещаться в нем.

– Они нам не скажут, – возразил Гэри. – Спасение вселенной не в их интересах, их больше устроит, если она будет разрушена и они смогут построить свой мир на ее обломках.

– Она может оказаться световым излучением или веществом, теплом или чем-то еще совершенно нам неизвестным, – продолжила свою мысль Кэролайн. – Скорей всего это будет какая-то колоссальная форма энергии, с которой мы никогда не сталкивались. Условия межпространства, вероятно, также отличаются от условий четырехмерного пространства, как условия четырехмерного пространства отличаются от нашего трехмерного мира.

– Чтобы управлять энергией, мы должны знать, что она из себя представляет, – произнес Кингзли.

– И во что она превратится, перейдя в гиперпространство, – добавил Гэри. – Не исключено, что там это будет один вид энергии, а проникнув в нашу вселенную – совершенно другой.

– Обитатели другой вселенной, похоже, этого не знают, – заметил Томми. – Хотя они и обнаружили сближение наших вселенных, но это вряд ли они знают.

Гэри окинул взглядом лабораторию: огромное помещение с величественными сводами, с которого льется мягкий, матовый свет… многочисленные ярусы сверкающих приборов… огромные установки, чьи двигатели гудят с невероятной мощью… грандиозные сооружения, совершенно не поддающиеся описанию.

– Как странно. Почему Инженеры не могут обойтись без посторонней помощи? Почему они вынуждены звать нас на помощь? При том развитии техники, при том уровне знаний, которыми они обладают, – казалось бы, они могут сделать все что угодно.

– Здесь вообще много странного, – заявил Херб. – Я тут как-то бродил по городу – чокнуться можно. На улицах нет дорожного движения. По ним можно ходить часами и не встретить ни одного Инженера. Ни контор, ни театров – ничего. Все дома пусты. Это город безлюдных зданий. – Он тяжело вздохнул. – Словно город построен и ждет кого-то. Ждет – а никто не приходит.

Что-то похожее на ужас мелькнуло в сознании Гэри. Странное чувство – жалость к великолепным белокаменным строениям, в которых никто не живет.

– Город рассчитан на миллиарды людей, – продолжил Херб. – И никого. Только горстка Инженеров. А их всего не больше ста тысяч.

Кингзли снова не находил места рукам и прочищал горло.

– Действительно, очень странно, что они не смогли найти решения. С их знаниями и с таким научным аппаратом.

Гэри посмотрел на Кэролайн и едва заметно улыбнулся. Хрупкая девочка. Но она единственная, кто может увеличивать кривизну пространства и времени до тех пор, пока они не замкнутся в сферу… или, точнее, в гиперсферу. Эта девушка может делать с пространством все, что захочет: менять его по своему желанию; заставлять его вести себя так, как ей нужно. Она может сделать мини-копию вселенной – маленькую карманную вселенную, которая будет принадлежать ей и только ей одной. Никто – он был уверен в этом – раньше не мог и помыслить об этом.

Он снова бросил взгляд на ее волевой подбородок, высокий лоб, заплетенные в косы черные как смоль волосы. Неужели ей доступно то, что не дано Инженерам? Неужели она может решить проблемы, которые они не могут даже затронуть? Неужели она – пока непризнанный, величайший мозг всей вселенной? Неужели вселенной остается уповать только на ее мозг?

Это казалось невероятным. Однако она думала о пространстве и времени сорок человеческих жизней. Одна, не имея ничего, кроме своего мозга – ни приборов, ни возможности проводить эксперименты, она, оставаясь наедине только со своими мыслями, размышляла над глубочайшими тайнами пространства и времени. И у нее не было даже надежды, что ее знания когда-нибудь смогут пригодиться.

По полу лаборатории заскрежетали металлические шаги. Гэри оглянулся и оказался лицом к лицу с Инженером-1824. Металлический человек застал их врасплох.

Их коснулась его мысль: ясная, спокойная, неторопливая мысль, лишенная всякого выражения, мысль безличная, но с легким оттенком почти человеческого тепла.

– Я слышал ваши мысли. Не думайте, что я хотел подслушать вас. Но я очень рад что слышал. Вы удивлены, почему Инженеры пригласили вас сюда. Вы недоумеваете, почему Инженеры не могут обойтись без вашей помощи?

Они стояли пристыженные, словно школьники, пойманные за некрасивым занятием.

– Я объясню вам, – продолжил Инженер. – И, надеюсь, вы меня поймете. Об этом трудно говорить. Неприятно говорить об этом, потому что Инженеры – гордый народ. При других обстоятельствах мы бы никогда не признались.

Это напоминало уже исповедь. Гэри изумленно смотрел на металлического человека, но лицо того оставалось бесстрастным, ничто не выдавало его эмоций.

– Мы древний и усталый народ. – продолжал Инженер. – Мы слишком долго прожили. Мы всегда были механистическим народом и с течением лет прогрессировали в этом. Наша мысль может идти только поступательно, от одного к другому. У нас нет воображения. Наши знания, наши возможности – унаследованы нами. Унаследованы от высокоразвитой цивилизации, от величайшей когда-либо существовавшей цивилизации. Кое-что мы добавили к своим знаниям, но совсем немного. Можно сказать, очень мало, если учесть время, которое прошло с тех пор, как мы получили их.

– О! – выкликнула было Кэролайн, но быстро подняла руку, чтобы прикрыть рот, – рука хлопнула по кварцу ее шлема. Она повернулась к Гэри, и тот увидел в ее глазах сострадание к Инженерам.

– Нам не нужна жалость. Мы горды и у нас есть основания для этого. Мы оправдали оказанное нам в древности доверие и сделали это хорошо. Мы сохранили свое наследство. Мы не утратили ничего из данного нам.

Гэри представил себе персонажей древней пьесы, продолжающих играть на сцене, которая давно уже обратилась в прах. Его воображение рисовало еще более великий народ на еще большей планете. Древнее-древнее родовое древо, пронесенное сквозь космические века железными людьми.

– А вы молоды, – заявил Инженер. – Ваша цивилизация юна и неиспорчена. Вы еще не впали в рутину. Ваш разум еще незашорен. Вы полны предприимчивости. Я чувствовал это, когда говорил с вами в вашей Солнечной системе. Это именно то, в чем мы нуждаемся… то, чего нет у нас. Воображение, чтобы увидеть вставшую перед нами проблему в целостности. Фантазия, чтобы заглянуть за очевидное, способность мечтать, дерзкое бесстрашие принять вызов.

Воцарилась тишина.

– Именно поэтому мы так обрадовались вам. Именно поэтому я расскажу вам то, что должен рассказать.

Он снова сделал паузу, и в это время в мозгу у Гэри пронеслись миллионы страхов. Что он должен сказать? Что-то, чего они не знали раньше? Еще большая угроза, подстерегающая их?

Они ждали, затаив дыхание.

– Вы должны знать, – сказал Инженер, – хотя мне самому страшно говорить вам это. Слушайте. В ваших и только в ваших руках находится судьба вселенной. Только вы одни можете спасти ее.

– В наших руках! – заорал Томми. – Но это же безумие! Этого не может быть!

Кингзли сжал кулаки, в его горле заклокотал медведеподобный рык:

– А как же все остальные? Как же все остальные, кого вы собрали здесь кроме нас?

– Я отправил их по домам, – объявил Инженер. – Они не смогли бы нам помочь.

Гэри почувствовал на лице ледяное дыхание космоса.

Человек – и только он один – стоял между вселенной и ее гибелью. Маленький ничтожный Человек. Человек, чья плоть так хрупка, что стоило бы ему оказаться незащищенным от гравитации этого чудовищного мира и от него осталось бы мокрое место. Человек, ощупью идущий к свету, ищущий интуитивно, сам не зная, куда он идет.