Проект «Ватикан» - Саймак Клиффорд Дональд. Страница 50
— Посмотрел, значит?
— Нет, Джейсон, не посмотрел.
— Почему же нет, черт бы тебя побрал? Испугался в последний момент?
— Нет. Просто его не было.
— Чего не было-то? Момента?
— Нет. Кристалла не было.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что сказал. Нет его. Там, где он хранился, его нет. То есть нет там, куда мы его положили — я и старина Эзра. Ну, ты же знаешь Эзру, депозитора?
— Знаю.
— Так вот, Эзра все делает чрезвычайно педантично. У него во всем полнейший порядок. Ничего не упускает, ни единой мелочи. Я с ним столько лет проработал и доверяю ему больше, чем самому себе.
Теннисон молча слушал.
— Когда поступает новый кристалл, — продолжал Экайер, — я передаю его Эзре, и он кладёт его в сейф. После того как я просмотрю кристалл, он может быть передан в Ватикан, а когда нам его возвращают, он помещается в одну из ячеек депозитория. Чаще всего кристалл не передаётся в Ватикан немедленно, а порой не передаётся вовсе, если мы решаем, что он не представляет особого интереса. В этом случае он тоже помещается в ячейку. У Эзры на этот счёт своя система. Уж не знаю, как он ориентируется в огромной массе кристаллов, но стоит попросить его найти тот или другой, и он тут же находит, не сверяясь ни с какими каталогами. Может, у него память такая блестящая — не знаю. Насколько мне известно, никакой особой системы учёта у него нет. И в этом, согласись, есть преимущества по части секретности.
Теннисон понимающе кивнул.
— Стало быть, Эзра единственный, кто знает все досконально.
— Вот именно. Мне известно расположение нескольких кристаллов, которые я могу отыскать без помощи Эзры, но их немного.
— Но, если я правильно понял, до тех пор пока ты не просмотришь кристалл, он находится в сейфе. «Райский» кубик был помещён в сейф, а теперь его там нет — ты это хочешь сказать?
— Да, Джейсон, именно это я и хочу сказать. Эзра открыл сейф, а кристалла там не оказалось. Были три других, которые я не успел просмотреть, а «райского» и след простыл.
— Может быть, перепутали маркировку?
— Да нет, что ты. Я, правда, тоже сразу так подумал и поэтому тут же осмотрел все три кристалла. «Райского» среди них не было. Всякая дребедень, только что поступившие материалы последних наблюдений.
— Пол, кто ещё мог открыть сейф?
— Никто. То есть никто, кроме меня и Эзры.
— Ясно. Значит, это Эзра.
— Не верю, — тряхнул головой Экайер. — Хранилище — вся жизнь Эзры. Смысл его существования — Поисковая Программа. Без неё он — ничто. Ноль без палочки. Говорю же тебе, я верю ему больше, чем себе. Он в Программе работает дольше меня. Когда я приступил к работе, он уже много лет трудился.
— Ну, а если кто-то из Ватикана…
— Ни малейшей возможности. Даже Папа не мог бы. Эзра предан Программе, а не Ватикану.
— Ну, а вдруг кто-то узнал комбинацию на замке? Такое вероятно?
— Маловероятно, но в принципе…
— Так. Кристалл мог быть помещён в другое место?
— Нет. Эзра убрал его в сейф. Это было у меня на глазах. Я стоял рядом и видел. Он положил кристалл в сейф и запер дверцу.
— Ну, и что ты думаешь?
— Боже, Джейсон, я не знаю! Кто-то украл кристалл!
— Потому что не хочет, чтобы его смотрели?
— Думаю, дело именно в этом. Ватикан сейчас раздирают канонические споры. Те, кто хочет канонизировать Мэри…
— …хотели бы заодно покончить и с Программой, — закончил его мысль Теннисон. — И дискредитировать тебя.
— Я не могу быть уверен полностью, но… если это так, то они не упустили своего шанса, вот и все.
Оба умолкли. Полено, подброшенное Теннисоном в камин, ярко пылало. Утреннее солнце заливало комнату ясными лучами.
— Но это ещё не все, — проговорил Экайер вполголоса. — Ещё не все я тебе сказал.
— Что же ещё случилось? Куда уж больше.
— Первый кристалл, первый «райский» кристалл — тоже исчез. Его тоже нет на месте.
Глава 39
Что там Ватикан — вся Харизма просто бушевала!
«МЭРИ СОВЕРШИЛА ЧУДО! ОНА КОСНУЛАСЬ РУКОЙ ЩЕКИ ДЖИЛЛ, И ОПУХОЛЬ ИСЧЕЗЛА!»
Медсестра уверяла, что своими глазами видела, как это случилось. Да, Мэри попросила Джилл наклониться к ней поближе — так, чтобы она смогла коснуться её щеки. И как только коснулась, опухоль сразу и исчезла — как не было!
Чудо! Чудо! ЧУДО!!!
Никто не сомневался — это было чудо в прямом смысле слова. Все, кто видел Джилл, убедились — пятно с её лица пропало!
Как только все заорали о «чуде», Джилл предпочла скрыться с глаз долой.
Взволнованная группа кардиналов бросилась докладывать Его Святейшеству, а Его Святейшество, который был, прямо скажем, не в восторге от этой новости, скрежетал, фырчал и издавал всякие другие нечленораздельные звуки, выражавшие крайнее недовольство, но все-таки пытался убедить кардиналов не терять головы, пока не будут получены более достоверные сведения.
Когда же один из кардиналов высказался относительно того, что теперь-то уж пора произвести прославление Мэри по всем подобающим канонам, Папа резко воспротивился и заявил, что время ещё не настало. Кардинал был не на шутку огорчён.
Однако всеобщее торжество началось само собой. Рабочие с ферм, садов и огородов побросали инструменты и присоединились к торжественной процессии, направлявшейся в Ватикан. Дровосеки, забыв в лесу топоры и пилы, выбегали из леса. Монахи и послушники оставляли дела и мчались, чтобы влиться в ликующую толпу. Охранники Ватикана бросили бесплодные попытки удержать массу людей и роботов, рвущихся в Ватикан. В высокой базилике яблоку негде было упасть — все падали на колени и молились. Сначала колокола молчали, но наконец, словно отчаянно пытаясь воззвать к безразличному Ватикану, зазвонили. Все были счастливы, так счастливы, что и сказать нельзя!
Толпы народа собрались возле клиники, выкрикивая имя Мэри, заполнили маленький сад, истоптали клумбы, переломали кусты. Охранники беспомощно отступили перед громадной волной народа.
Крики разбудили Мэри. Она слышала, как множество голосов повторяет её имя. Да, в этом не было сомнений — «Мэри! Мэри! Мэри!» — скандировала толпа. Сестры рядом не было — она ушла в другую палату, откуда было лучше видно происходившее под окнами.
Собрав все силы, Мэри сползла с кровати, ухватилась за стул, опёрлась на его спинку и выпрямилась. Медленно добрела до двери, постояла, отдышалась, слабой рукой толкнула дверь и пошла по коридору, перебирая руками по стене. В конце коридора широкие двери были распахнуты настежь оттуда лился солнечный свет и свежий, пьянящий воздух.
Толпа увидела Мэри, как только та появилась в дверях. Она стояла, опираясь на косяк двери, чтобы не упасть. Крики утихли. Все не отрываясь смотрели на ту, в святости которой теперь ни у кого не было сомнений.
Мэри с трудом подняла руку, попыталась разжать скрюченные пальцы. Это получилось не сразу. Наконец вытянула указательный палец по направлению к тем, кто собрался приветствовать её, и визгливо, хрипло прокричала, безжалостно разрывая тишину острым ножом голоса:
— Ничтожества! Ничтожества! Ничтожества!!!