Срочная доставка - Саймак Клиффорд Дональд. Страница 20

– Но вы здесь что-то нашли! Какой-то графотанк. Что это такое?

– Не знаю, правильно ли я назвал его или нет. Но я его так назвал. Может, я ошибся. У нас, в моем мире, были графотанки. Вы вводите в них вопросы, проблемы…

– Военные?

– Да, большей частью. Что-то вроде военной игры. В танк вводятся факторы, и танк обрабатывает их, показывает, что может получиться. В виде картинок, схем. Так это лучше понять, нагляднее. Тот танк, что мы нашли, почти мертв. Работает один угол. Словно смотришь в окно в иной мир. Иногда на картинках появляются существа.

– Возможно, существа, которые когда-то жили здесь.

– Не думаю, что это они. Этот город построен для людей или человекоподобных существ. Двери и окна – как раз нужного размера. И лестницы – это лестницы, по которым могут взбираться люди.

Переход через пустынный город вызвал неприятное знобкое чувство. Несмотря на пустоту, что-то чувствовалось в этом городе, что-то притаившееся, что-то выжидающее, следящее. Лансинг поймал себя на том, что внимательно осматривает каждое здание, к которому они приближались, ожидая появления какой-то опасности, ожидая, что заметит какой-то намек, какое-то стремительное движение – ускользающий край той таинственной силы, присутствие которой чувствовалось в этом городе.

– Ага, вы тоже почувствовали, – сказал Бригадир. – Да, хоть город на вид мертв, но кто-то здесь остался.

– Просто естественная осторожность, – сказал Лансинг. – Я немного опасаюсь теней, вот и все.

– Может, вам станет легче, если вы узнаете, что я чувствую примерно то же самое. Будучи старым профессионалом-военным, я постоянно жду появления возможного неприятеля. Держу глаза широко раскрытыми. Все указывает на то, что город пуст, и все же я продолжаю высматривать врага. Притаившегося противника. Если бы у нас было какое-то оружие, я бы чувствовал себя увереннее. Можно ли вообразить себе подобную экспедицию – как наша – совсем без оружия? Я по-прежнему думаю, что этот паршивец – Хозяин – обвел нас вокруг пальца, когда божился, что у него нет оружия.

– Возможно, – сказал Лансинг, – что оно нам не понадобится. Пока что мы спокойно обходились без него.

– Это еще не довод, – возразил Бригадир. – Можно тащить оружие тысячу миль, и воспользоваться им лишь раз.

И вскоре они вышли на площадь.

– Вот то здание, – сказал Бригадир, указывая. – Вот в нем мы и устроили наш лагерь.

Это был самый большой дом из тех, что выходили фасадом на площадь. Он казался немногим менее пострадавшим от времени, чем остальные. Площадь была обширная, с большим числом улиц, уходящих от нее во все стороны. Со всех сторон ее окружали приземистые коричнево-красные здания. Каменные квадраты и прямоугольники облицовки и стен, отвалившиеся от остовов зданий, усеяли площадь по периферии. Здание, на которое указал Бригадир, могло похвастаться уцелевшей башней и широкими каменными ступенями, ведущими ко входу.

– Пыль покрыла все. Пыль и прах, – сказал Бригадир. – На улицах, даже в центре площади, в зданиях, повсюду, куда бы вы не шли. Пыль умирающего камня, усталого камня. В здании, где мы устроили штаб, в одном месте, куда не проникает ветер, мы нашли старые следы. Следы таких же посетителей, как и мы. Наших предшественников. Я очень подозреваю, что такая группа может сейчас идти где-то впереди нас, потому что некоторые следы выглядели совсем свежими. Но такими они долго не останутся. На них ляжет новый слой пыли. Или их сметет ветром.

Лансинг оглянулся – остальная часть их отряда догоняла их. Юргенс ковылял гораздо быстрее, чем обычно – для него это было заметным достижением. По обе стороны от него шли Мэри и Сандра, а замыкал движение Пастор, напоминая гордо шагающую ворону. Его подбородок почти касался груди.

– Хочу предупредить вас, – тихо сказал Бригадир. – Нужно следить за Пастором. Он явно ненормальный. У него нет ни грана здравого смысла. Самый жуткий религиозный фанатик, какого я только встречал в своей жизни.

Лансинг ничего не ответил на это, и они бок о бок поднялись по широким ступеням, ведущим ко входу в здание.

Внутри было сумрачно, пахло дымом костра. В центре холла подмигивал красный глаз гаснущего огня. К стене прислонились желтые рюкзаки. Красная искра костра слабо отблескивала на металлическом боку чайника.

В тишине обширной пустоты холла оглушительным эхом прозвучали их шаги. Высоко над головами исчезали в сумраке потолка массивные арки. Казалось, что в ночной тьме наверху танцуют какие-то тени.

За ними в здание вошли остальные, и их шаги, щебетание Сандры и Мэри родили серию накладывающихся друг на друга отголосков эха, поплывшего по всему зданию дальними волнами. Словно повсюду, по всему зданию, вдруг проснулись и заговорили сотни человек.

Они все собрались у огня. Бригадир пошевелил его догорающие угли прутиком и подбросил еще хворост. Заплясали веселые языки пламени, по стенам запрыгали тени. Лансингу почудилось: орда корчащихся теней, пронесшаяся на крыльях под сводчатым потолком.

– Я займусь завтраком, – сказала Сандра. – Но на это потребуется время. Бригадир, почему бы вам не показать остальным графотанк? Это недалеко отсюда.

Бригадир повел их по коридорам, помахивая справа налево лучиком фонаря. Стук костыля Юргенса отдавался катящимся громовым эхом, преследующим их.

– Этот резервуар, танк – чистой воды колдовство, – заявил Пастор. – И смотреть на него – грех. Я бы не советовал смотреть на него, а просто разрушил бы, вот и все. Пара хороших ударов обухом топора – и дело сделано.

– Попробуйте только, – прорычал Бригадир. – И я вас самого угощу топором. Обухом. Танк – единственный след какого-то обитавшего здесь высокоразвитого народа. Что такое этот танк – это вне пределов моего понимания.

– Но вы назвали его графотанком, – напомнил Лансинг.

– Я знаю. Но это потому, что так легче всего описать это устройство. По аналогии с известной мне машиной моего мира. Я думаю, что здесь используются какие-то знания, и достижения, которые нам еще неизвестны, и о которых мы пока не догадываемся. А возможно, которых мы никогда не достигнем.

– И это будет к лучшему, – вставил Пастор. – Есть вещи, которые лучше оставить за границей познанного. Я лично убежден, что по всей вселенной существует великий моральный закон.

– В большую задницу ваш моральный закон, – сказал Бригадир. – Вы все время жужжите «моральный закон, моральный закон». Жужжите и жужжите. Скажите уж прямо, чего вам нужно?

Пастор ничего на это не ответил.

Наконец они достигли графотанка. Он помещался в комнате, расположенной в дальнем конце здания. Ничего особенного он собой не представлял, а больше в комнате, на первый взгляд, ничего не было. Это было скопление чего-то, лучше всего описываемое фразой: «куча мусора». Все это было покрыто пылью и явно давно мертво. Местами сквозь покрытие и пыль желтел изъеденный коррозией металл.

– Чего я пока не понимаю, – сказал Бригадир, – то это каким образом один сегмент танка все еще работает, в то время, как остальная его часть – мусор?

– Возможно, это – единственный рабочий выход, – сказал Лансинг. – Возможно, мы видим лишь часть того, что можно было когда-то видеть – компонент изображения. Достаточно громко чихнуть, где-то разорвется один-единственный контакт и… – и все устройство умрет окончательно.

– Об этом я не подумал, – сказал Бригадир. – Наверное, вы правы. Хотя кто знает? Я думаю, что эта куча мусора была когда-то панорамным стереоэкраном. И нам остался его кусочек.

Он обошел угол танка, выключил фонарик.

– Смотрите, – сказал он.

Перед ними было что-то вроде телеэкрана в двадцать пять дюймов по диагонали, хотя края прямоугольника были неровными, зубчатыми.

Внутри иззубренной рамки экрана тускло мерцал багровый сумрачный свет. На заднем плане громоздились беспорядочной кучей валуны, освещенные невидимым солнцем.

– Похоже на алмазы, правда? – спросил Бригадир, имея в виду граненые валуны. – Куча валунов – алмазы?