На Дальнем Западе - Сальгари Эмилио. Страница 12

Полковник взволнованно протянул обе руки Мэксиму.

— Пусть будет по-твоему, Джон! — сказал он дрожащим от волнения голосом. — Ты верный друг! Иди же, попытайся спасти моих детей.

Не теряя ни минуты агент Джон схватил свой великолепный карабин, пару длинноствольных пистолетов, остро отточенный нож и вышел из палатки. Он пошел разыскивать находившихся где-нибудь поблизости в засаде трапперов, а полковник Деванделль разбудил маленькую пленницу, освободил ее от веревок и сказал:

— Готовься отправиться в путь.

Девочка поглядела на него живыми, полными ума блестящими глазами.

— Куда посылаешь ты меня? — задала она вопрос.

— К Левой Руке! — ответил полковник.

— У-ах! — недоверчиво воскликнула индианка. — Разве Птица Ночи жив и меня могут отвезти к Левой Руке?

— Для этого найдутся люди и помимо твоего спутника.

— Индейцы?

— Конечно, нет. Но белые знают дорогу не хуже индейцев.

— Может быть, ты сам повезешь меня?

— Нет, дитя. Я должен оставаться тут.

— Потому что ты тот вождь бледнолицых, которому поручено не пропускать моих братьев через Ущелье Смерти.

— Кто тебе сказал это? — удивился полковник.

— Птица Ночи.

— Так сиу знают мое имя?

— Да. И они хотели бы, чтобы ты был далеко отсюда…

— Кто ты, дитя? Ты говоришь не как ребенок, а как взрослый человек.

Девочка не отвечая бросила на Деванделля взгляд, полный злобной ненависти, но солдат не заметил этого взгляда.

— Почему ты не позволяешь мне остаться с тобою? — через мгновение задала неожиданный вопрос Миннегага. — Я люблю белых и лучше бы осталась с тобой, чем куда-то ехать…

— Но тебя ждет Левая Рука!

— Не беда. Не к спеху.

— Да ведь ты же его дочь?

— Не знаю! — опустила глаза девочка.

— Постой, дитя! Скажи: как ты попала сюда, к сиу, если ты из племени арапахо?

— Не знаю.

— Не был ли Птица Ночи твоим родным братом?

И опять с уст девочки слетело короткое:

— Не знаю.

Ясно было, что она просто уходит от определенных ответов. Но Деванделль еще не потерял надежды вызнать у нее что-нибудь.

— Но ты же знаешь тех, с которыми ты жила? Конечно, ты жила в вигваме какой-нибудь женщины. Как ее звали? Не Ялла ли это? Не дочь ли вождя Мога-ти-Ассаха? Что же ты молчишь?

— Не знаю. Я ничего не знаю! — стиснув зубы, твердила пленница.

— Будешь ли ты говорить?! — вспыхнул полковник, угрожающе сжимая кулаки. Но ему тут же стало стыдно, он отступил от маленькой дикарки, безбоязненно глядевшей на него сверкающими мрачным огнем глазами с совсем не детским выражением.

— Я маленькая девочка! — произнесла индианка. — Какое мне дело до того, что интересует воинов? Ну да, ну я жила у одной женщины. Но зачем мне знать ее имя? Ну да, сиу все вооружены и говорят о великой войне, в которой Маниту поможет им истребить всех бледнолицых. Но меня это не касается. Я не воин. И я люблю белых. Они такие добрые…

В этот момент у входа в палатку застучали копыта готовых в путь лошадей. Джон Мэксим и его два спутника — трапперы Гарри и Джордж — пришли проститься с полковником Деванделлем и получить от него последние инструкции.

— Ну, пора! — сказал, входя в палатку, индейский агент. — Итак, какие распоряжения?

— Спаси моих детей. Вот и все! — ответил Деванделль.

— Постараюсь! — отозвался агент. — А вы тут, в ущелье, отбивайтесь как следует. Прощайте же! Не помрем, так еще увидимся! Правда, ребята?

— Положитесь на нас, командир! Сделаем все, что сможем! — в один голос ответили оба траппера.

— Ну, друзья, в дорогу! Пусть хранит вас Бог!

— Прощайте, полковник, — сказал Джон. — Ах, черт… А где же индианка? Мы так заболтались, что чуть было не забыли ее.

— Подожди, я сейчас тебе ее вышлю.

Но не успел полковник обернуться, как за его спиной мелькнула какая-то тень и в то же мгновение остро отточенный клинок ножа, направленного рукой Миннегаги, вонзился ему между лопатками. Удар был так силен, что Деванделль упал на землю, не издав ни единого звука.

Миннегага, которой удалось каким-то одной ей известным способом освободиться от связывавших ее веревок и завладеть висевшим на стене широким мексиканским ножом, убедившись, что ее преступление осталось незамеченным, презрительно оттолкнула ногой плававшее в крови тело полковника и с дьявольской усмешкой прошептала:

— Вот тебе, собака! Теперь уже некому будет преграждать путь моему племени.

Затем легким, почти кошачьим прыжком она выскочила из палатки и как ни в чем не бывало подошла к ожидавшему ее Джону Мэксиму.

— Я готова! — сказала она спокойно. — Где мне прикажешь поместиться?

— Садись позади меня! — сказал агент, беря ее за руку и подсаживая в седло. — Здесь ты будешь под надежной охраной.

В этот момент около ущелья прогремел ружейный выстрел.

— Вперед, друзья! — воскликнул Джон. — Предоставим нашим товарищам самим расправляться с краснокожими. Прощайте, полковник! Желаю вам удачи!

И трое всадников, пришпорив своих мустангов, вихрем понеслись от Ущелья Смерти под звуки все разгоравшейся перестрелки.

Прежде чем выбраться на открытое место, всадникам предстояло пробраться через узкий каньон, то есть горное ущелье, заваленное крупными обломками скал и в беспорядке разбросанными камнями, среди которых бурлил и пенился сердитый горный поток.

Джон хорошо знал эти места, которые изъездил вдоль и поперек, играя роль посредника между краснокожими и американскими купцами, и потому он не задумываясь направил лошадь в самую середину потока, крикнув своим товарищам:

— Будьте осторожны! Одолеть этот проход не так-то легко! Всадники уже проехали триста или четыреста шагов, как вдруг среди треска ружейной перестрелки, разгоревшейся у входа в Ущелье Смерти, до их слуха донеслись взволнованные крики солдат:

—Полковник, полковник!..

На устах Миннегаги появилась зловещая улыбка, которую она поспешила, однако, тотчас же скрыть под своей обычной маской холодного равнодушия.

— Ты слышал, Гарри? — с недоумением обратился агент к пробиравшемуся рядом с ним через поток трапперу. — Что бы это могло значить? Неужели с нашим командиром случилось какое-нибудь несчастье?