Страна чудес - Сальгари Эмилио. Страница 7

— О, черт возьми! — воскликнул старый моряк, все еще находившийся в состоянии сильнейшего изумления. — Ну, виданное ли дело, чтобы кошки летали?

— Это кубинг, — сказал доктор, внимательно осмотрев животное. — Это довольно любопытное создание, но его находят также и на некоторых островах Малайского архипелага.

— А можно его есть?

— Не думаю, обжора ты этакий.

— Чем же оно питается? Неужели же оно охотится за мышами, как его бескрылые подруги?

— Оно питается насекомыми, летучими мышами и маленькими млекопитающими, за которыми охотится ночью. Днем же его встречают очень редко.

— Если оно не съедобно, то пусть отправляется умирать в другое место.

— Едем, друзья мои, — сказал доктор.

Они пришпорили лошадей и догнали драй, медленно двигавшийся по направлению к северу, в то же время несколько отклонившись к западу.

IV. Дикие собаки

В продолжение следующих дней маленький караван продолжал путь к северу, все более и более углубляясь в пустынные внутренние земли. Он прошел болотистую местность, тянущуюся между потоками Варринером и Дугласом, перешел через потоки Девенпорт, Хамбон и Неале (последний представляет собой довольно значительную реку, впадающую, так же как и другие вышеупомянутые реки, в озеро Эйр). Наши путешественники видели пики Деттон и Харви, перешли через цепь гор Хансона и наконец остановились на берегу довольно значительного потока Стивенсон, берущего свое начало на склонах гор Смита и также впадающего в озеро Эйр, предварительно приняв в себя воды нескольких притоков, в том числе Алберга, Гамильтона и Бледа.

Люди и животные были страшно изнурены и чувствовали необходимость в нескольких днях отдыха после пройденного ими длинного пути, почти в сто миль. К тому же все это время они шли под лучами знойного солнца, становившимися со дня на день все жарче, так как лето продвигалось вперед, да и маленький караван уходил все дальше и дальше от берега, охлаждаемого южными ветрами.

За все время пути они не встретили ни одного человеческого лица, ни белого, ни бронзового, и очень редко встречали какую-либо дичь, но местечко, где они теперь остановились, обещало им встречу если не с людьми, то, по крайней мере, с каким-нибудь животным, могущим доставить кусок свежего мяса, так как они заметили на берегах реки очень много следов кенгуру и эму, или, иначе говоря, австралийского страуса.

— Ну, приободритесь же, мои храбрые друзья, — сказал доктор, обращаясь к матросам, отряхивавшимся, точно медведи, после совершенно спокойно проведенной ночи. — Я даю вам целый день отдыха, так что вы можете охотиться сколько угодно на берегах реки и в окрестных лесах.

— Мы набьем множество дичи и вернемся к драю нагруженные словно мулы, — сказал на это старый моряк, перекидывая свой «снайдер» через плечо и набирая зарядов.

— Берегитесь, чтобы не зайти слишком далеко, помните, что мы находимся в дикой стране, а в особенности старайтесь не слишком долго быть на солнце, потому что мошенник Баримай начинает уже вертеть его своим громадным пальцем, так что легко получить солнечный удар.

— Кто же этот сеньор Баримай?

— Это добрый дух австралийцев, создатель земли, лесов, рыб и людей; громадный негр с белыми волосами и огненными глазами; он сотворил свои чудеса, сидя на вершине Варра-Ганга, этих Австралийских Альп.

— Значит, это бог соотечественников нашего Коко?

— Да, Диего.

— И он-то и вертит солнце?

— Да, но кажется, это вещь очень легкая для Варимая, так как он вертит его только одним пальцем.

— Ха-ха-ха! — расхохотался старый моряк. — И дикари верят всему этому?

— Совершенно серьезно верят.

— А есть у них также и дьявол?

— У них нет настоящего дьявола, но есть злой гений, называемый Тулуталом, он восседает в глубине Виали, то есть в аду. Его зовут также и Патаян. Очень любезный господин: он предупреждает о своем приближении продолжительным свистом.

— Если мы его встретим на дороге, то схватим за нос и отведем к Коко, пусть он держит его в плену.

— Хорошо, насмешник ты этакий.

— Пойдем, Кардосо, я хочу попотчевать себя за завтраком прекрасной четвертью кенгуру или страусовой головой.

И веселые моряки ушли, предоставив доктору продолжать ряд начатых им астрономических наблюдений, и направились к западу, идя вдоль по берегу Стивенсона, или, вернее сказать, Трера, так как в начале своего течения поток называется этим именем.

Вдоль берега потока была очень густая растительность. Здесь и там виднелись группы казуарин (это превосходные деревья с почти столь же крепкой древесиной, как у железных деревьев, растущих в Бразилии), встречались кусты xanthoma, растения, дающего такую липкую смолу, что она превосходит лучшую мастику. Туземцы употребляют эту смолу, между прочим, чтобы прикреплять каменные наконечники своих коротких метательных копий.

Здесь путники увидели также превосходные диакриды со своими крошечными цветами, дикие бананы и австралийские огурцы. Множество птиц порхало и чирикало на ветвях деревьев: тут были попугаи с чрезвычайно разнообразным пестрым оперением, фазаны, подражавшие крикам всевозможных птиц, животных и даже человека, иволги с желтовато-золотистыми перьями с чрезвычайно эффектными черными полосками и целые стаи какатоэс, превосходных, но очень неловких птиц с перьями кремового цвета и с хохлом на голове, или же белых как снег, или, наконец, бледно-розового цвета.

Диего и Кардосо, продвигаясь вперед с большими предосторожностями, чтобы не спугнуть дичь, которая могла находиться в кустах, старательно вглядывались вдаль и чутко прислушивались ко всякому шороху, но ничего не видели и не слышали.

— Ну, приятель, — сказал Кардосо, — я боюсь, что множество дичи, которое ты собирался принести, окажется сущим пустяком: не видать ни кенгуру, ни какого-либо другого животного, заслуживающего выстрела.

— Это правда, дружище, — ответил старый моряк. — В этой стороне только и водятся что одни птицы, но если мы не найдем здесь дичины, покрытой шерстью, так с избытком вознаградим себя дичью пернатой.

— Ну, это не особенно сытно, старина.

— Хоть бы крокодила найти.

— Здесь их нет.

— Ну, так тапира.

— И их тоже нет здесь.

— Проклятая страна! Здесь ничего нет и„

— Что с тобой?

— Ш-ш!.. Клянусь корпусом пробитого трехпалубного корабля!..

— Что такое ты увидал?

— Там шевелится что-то преогромное, вон позади того куста.

— Что-то огромное? Да ведь здесь же не водятся крупные животные.

— Тысяча громов! Что же ты думаешь, что я ослеп, что ли? Говорят тебе, что там есть какая-то громадная штука.

— Ты плохо видел и…

Кардосо внезапно оборвал речь и спрятался за куст, причем на лице его выразилось величайшее изумление.

— Неужели и я тоже ослеп? — прошептал он.

Огромная птица, почти двух метров вышины, с черными и белыми перьями, с непомерно длинной шеей и с высокими сильными лапами, рыла землю своим клювом, жадно ища насекомых и поглощая в то лее время мелкие камешки. Казалось, она не замечала присутствия двоих охотников, находившихся с подветренной стороны, так как оставалась совершенно спокойной.

— Ну что, разве я ослеп? — повторил Диего. — Посмотри, что за птица!

— Да это страус, Диего!

— Страус?! Ты с ума сошел, приятель! Я знаю, что страусы водятся только в Африке!

— А я говорю тебе, что это настоящий африканский страус.

— В Австралии-то? Ведь мы не в Африке, Кардосо.

— А все-таки я не ошибаюсь, старина, и если бы доктор был здесь, то наверное подтвердил бы мои слова.

— Да как же ты хочешь, чтобы здесь очутился страус?

— Я не знаю, каким образом он здесь очутился, но думаю, что он стоит выстрела.

— Я тоже так думаю, — сказал Диего. — Прицелься-ка хорошенько, да смотри не промахнись, так как известно, что если они пустятся бежать, так их не догнать даже на лошади.