Владыка морей - Сальгари Эмилио. Страница 28

Янес, удивляясь неожиданной помощи, живо обернулся, чтобы посмотреть, кто ее оказывает. И увидел с северной стороны острова Гайя великолепный пароход больших размеров, на палубе которого виднелись толпы одетых в белое людей, по-видимому, европейцев.

— Друзья, тигрята, мы спасены! — воскликнул он, в то время как второй снаряд, пущенный с парохода, сорвал руль джонки и в секунду рассек надвое одну из шлюпок, находившихся у нее на борту.

Вскочив одним прыжком на корму и сложив ладони рупором, португалец закричал:

— Ко мне, на помощь, дети Старого Света!

Второй, третий, четвертый выстрелы из пушки. И каждый достигал своей цели, то разрезая пополам какое-нибудь прао даяков, то разбивая руль беспомощной джонки. Один из снарядов парохода впился в борт джонки и при взрыве образовал огромную пробоину у ватерлинии, в которую потоками хлынула вода.

На крик португальца экипаж парохода отвечал сочувственными криками и жестами, не прекращая обстреливать даяков. Было ясно, что пароход, европейское судно, увидев картину неравного боя, вмешался в дело, потому что моряки обнаружили опасность, которая грозила прао Янеса, тоже европейца, со стороны многочисленных дикарей.

Прао даяков при появлении на сцене парохода поторопились скрыться в южном направлении, предоставив джонку ее собственной участи, тем более что они были лишены возможности рассчитывать хотя бы на поддержку парового баркаса, который уже скрылся на юге вместе с пленниками.

Джонку, получившую уже три пробоины и накренившуюся на один бок, заливало водой. Очевидно, она неминуемо должна была пойти ко дну. Матросы, расстреляв все свои снаряды, один за другим бросались в воду.

— Друзья! Беритесь за весла! — крикнул Янес своим товарищам. — Во что бы то ни стало пилигрим должен оказаться в наших руках!

И пока пароход спускал на воду две шлюпки с вооруженными людьми, пираты Мопрачема за несколько ударов весел долетели до готовой погрузиться в воду джонки. На борту ее оставались только мертвецы да несколько раненых. Остальной экипаж, бросившись за борт в воду, делал отчаянные попытки вплавь добраться до острова.

Янес, Каммамури и Самбильонг, причалив к джонке, как кошки взобрались на ее облитую кровью палубу и бросились к корме, надеясь найти там пилигрима.

Они не ошиблись: их таинственный враг лежал на подстилке из паруса, судорожно зажимая рукой глубокую рану в груди.

Он не был мертв, потому что едва только увидел Янеса и его спутников, как неожиданным движением поднялся на колени, выхватил из-за пояса длинный индийский пистолет и уже навел его на португальца, но Каммамури, рискуя получить пулю, выхватил смертоносное оружие из рук пилигрима.

— Я думал, что ты ушел в страну теней, — сказал пилигриму маратх. — Но так как ты еще жив, то мы поможем тебе отправиться туда, откуда ты пришел, — в ад.

Он приставил дуло пистолета к виску хаджи и собирался спустить курок, но Янес удержал его, схватив за руку.

— Он гораздо дороже нам живой, чем мертвый, — сказал португалец. — Самбильонг! Забери этого человека и перенеси его на прао. Да поторапливайся. Джонка, собирается стать подводным кораблем.

Янес и его товарищи с телом пленного хаджи спрыгнули в прао как раз в тот момент, когда с одной из двух шлюпок, спущенных пароходом, им кинули буксирный канат.

Сидя в прао, которое следовало за шлюпкой, Янес быстро и ловко связал пленника, вернее, почти спеленал его.

— Кажется, европейцы? — говорил он, работая, своим товарищам. — Но какой национальности? Может быть, англичане?

— По крайней мере, — отозвался Каммамури, — офицер на шлюпке отдавал приказание по-английски.

— Черт! Было бы презабавно, если бы мы оказались обязанными своим спасением нашим не менее непримиримым и беспощадным врагам, чем даже даяки.

И затем португалец с тяжелым вздохом добавил:

— А Тремаль-Наик? А Дарма? Что случилось с ними?

— Паровой баркас ушел к югу, — сказал Самбильонг.

— Верно ли это? Не пошли ли они к устью Кабатуана? Но если ты прав, то возникает вопрос: кто же именно взял в плен наших друзей? И куда могли их отправить?

Как раз в этот момент прао подошло к пароходу.

На верхней платформе трапа стоял человек лет пятидесяти, с остроконечной бородкой, в морской форме из темно-голубого сукна с золотыми пуговицами. Это был капитан парохода.

Янес быстро поднялся по трапу и сказал, обращаясь к поджидавшему его там командиру парохода:

— Сердечно благодарю вас, сеньор, за вашу любезную помощь. Еще несколько минут, и мой череп оказался бы украшением коллекции какого-нибудь из этих ужасных охотников за головами.

— Очень рад, мистер, что мог вас спасти, — ответил капитан, пожимая руку португальцу. — И полагаю, что всякий человек белой расы поступил бы на моем месте точно так же.

— Простите. Я имею честь говорить с командиром этого судна?

— Да, сэр. Пароход этот находится под моей командой.

— Позвольте представиться: Янес де Гомейра. Капитан даже подскочил от удивления.

— Янес де Гомейра?! — воскликнул он. — Это имя для меня, черт возьми, не ново. Это вы — товарищ того необыкновенного человека, который несколько лет тому назад разнес эфемерное царство Джеймса Брука, «истребителя малайцев»?

— Да, это я.

— Представьте, я был как раз в Сараваке в тот роковой день, когда ваш друг, мистер Сандакан, так неожиданно нагрянул в гости к Бруку. Я очень, очень рад, что мог оказать вам, сэр, маленькую услугу. Но не откажите в любезности объяснить, что нужно было от вас этим дикарям?

— Это долгая история. Сразу не расскажешь» Позвольте мне, в свою очередь, задать вам маленький вопрос: вы не англичанин?

— Мое имя Гарри Брайан. Америка. Калифорния.

— А этот корабль, который, как я вижу, оборудован и снаряжен лучше любого первоклассного крейсера?

— Да, недурная штучка, сэр? А?! — засмеялся капитан. — Ведь, право же, во всех этих водах вы не найдете ничего лучшего!

Затем капитан, обратившись к своим морякам, которые с любопытством расспрашивали товарищей португальца, в то время, как судовой врач исследовал состояние раненого «хаджи из Мекки», таинственного врага Сандакана и Тремаль-Наика, сказал:

— Накормите-ка вы хорошим завтраком этих храбрецов. А вас, мистер де Гомейра, попрошу пожаловать в мою каюту. Но раньше скажите, что я должен сделать с вашей посудиной? — И он показал, улыбаясь, на болтавшуюся у борта парохода изувеченную лодку.

— Отрежьте буксир, — коротко ответил Янес, глядя на жалкую скорлупку, в которой было пережито за последние часы столько тревог.

— Где вы, сэр, хотели бы сойти на берег?

— Как можно ближе к Мопрачему, — ответил португалец. — Если, разумеется, вам не трудно подвезти меня и моих товарищей.

— Довезем прямо до вашего знаменитого Гнезда Тигров, — отозвался американец. — Мопрачем лежит как раз по моему курсу, и я буду рад заглянуть туда. Но идемте же, сэр, в мою каюту.

За обильным и вкусным завтраком, сервированным в капитанской каюте, Янес подробно рассказал обо всех своих приключениях и поведал об опасности, угрожавшей Сандакану.

— Мистер де Гомейра! — сказал, выслушав его, капитан, протягивая гостю ароматную сигару. — Я хочу сделать вам одно предложение. Знаете ли, куда я хотел отправиться? В Саравак, чтобы попытаться там продать этот пароход, который вам так понравился.

Янес буквально вскочил из-за стола.

— Вы хотите продать это судно? Разве оно не принадлежит американскому военному флоту?

— Вовсе нет, сэр! Это судно было выстроено на верфях Орегона для султана Шемириндана, который собирался отомстить голландцам за убитого отца.

К сожалению, когда я доставил, согласно условию, судно на место назначения, то узнал, что наш заказчик уже приказал долго жить: какой-то его родственник, подкупленный теми же голландцами, отправил бедного султана на тот свет. А его наследник, боящийся гнева голландцев, не захотел и слышать об уплате за судно. Я телеграфировал об этом конфликте заводу, и дирекция поручила мне постараться сбыть пароход радже Саравака или какому-нибудь другому местному царьку. Хотите ли вы купить мое судно? С этим великолепным пароходом вы можете стать настоящим владыкой здешних вод.