Церковная песня [Гимн Хаоса] - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 26

– Посмотрим, как поведут себя эти благочестивые дураки, когда откроются их истинные чувства, – усмехнулся он Мулливи. Зомби, естественно, не ответил. Он просто стоял, не двигаясь и не мигая. Барджин одарил его кислым взглядом и стал снова смотреть на курящуюся бутылку.

– Следующие несколько дней будут самыми опасными, – прошептал он самому себе. – После того, священники уже не смогут сражаться со мной. – Он еще раз посмотрел на Мулливи и злобно ухмыльнулся.

– Мы будем готовы, – пообещал Барджин. Он уже поднял несколько десятков скелетов и зачаровал труп Мулливи, дабы еще усилить его. Ну и, конечно же, был еще Халиф, лучший солдат Барджина, ожидающий своего часа в саркофаге за дверью комнаты с алтарем.

Барджин намеревался добавить новых, еще более ужасных монстров к своей армии. Сначала, он применит камень некроманта и призовет всю нежить, какую сможет. Затем, последовав совету Абалистера, откроет дверь в нижние миры и призовет низших демонов, дабы служить советниками и разведчиками.

– Пусть тогда эти глупые священники приходят за нами, – сказал Барджин, доставая древнюю книгу по некромантии из складок своей одежды. – Пусть увидят пришедшую к ним смерть.

Глава 11. Странности

Каддерли сидел перед открытым окном, любовался закатом и кормил Персиваля печеньем с маслом и орехами. Сияющие Равнины сегодня в полной мере оправдывали свое название: росистая трава отражала утренний свет, создавая причудливую игру света. Солнце поднялось выше, и полоса света добралась до подножия Снежных гор. Тень еще оставалась в небольших низинках, а на юге из долины реки Импреск поднимался туман.

– Ой, – вскрикнул Каддерли и отдернул руку от голодной белки. Нетерпеливый Персиваль исхитрился вместе с печеньем прокусить и руку Каддерли. Тот зажал ранку, и кровь быстро остановилась.

Занятый слизыванием остатков масла с лапок, Персиваль даже не заметил какие причинил неудобства.

– Наверное, это я виноват, – признал Каддерли. – Не могу же я ожидать, что ты будешь себя прилично вести, когда перед носом лежат масло и орехи!

Хвост Персиваля возбужденно дернулся, но более ничего не говорило о том, что белка его слушает. Молодой человек опять перевел взгляд на раскинувшийся за окном пейзаж. Солнце, наконец, добралось до библиотеки, и, хоть Каддерли и приходилось щуриться, он наслаждался его теплым прикосновением.

– Будет еще один чудесный день, – заметил он. Впрочем, произнося эти слова, Каддерли понял, что провести этот день ему придется в винном погребе, или еще в какой дыре, подысканной для него учителем Авери.

– Пожалуй, мне удастся обхитрить его, и он меня пошлет подметать снаружи, – сказал Каддерли белке. – Я мог бы помочь старому Мулливи.

Персиваль взволнованно застрекотал, услышав имя садовника.

– Знаю, знаю, – успокаивающе проговорил Каддерли. – Старик тебе не нравится. – Каддерли пожал плечами и улыбнулся, вспомнив, как однажды увидел старого сгорбленного садовника, размахивающего граблями и сыплющего проклятия в сторону дерева на котором сидели Персиваль и другие белки, и жалующегося на обилие скорлупы желудей в том месте, где он только что подмел.

– Держи, Персиваль, – сказал Каддерли, кладя остатки печенья на подоконник. – Мне многое нужно сделать до того, как Авери меня поймает. – Он посадил Персиваля на подоконник, и тот начал жевать, хрустеть и облизывать лапки, греясь в лучах солнца, по всей видимости уже забыв о своих неприятных ощущениях при упоминании Мулливи.

– Ты спятил! – крикнул Иван. – Ты не можешь быть одним из них!

– Дуу-дад! – негодующе ответил Пикел.

– Думаешь, они тебя примут? – рычал Иван. – Скажи ему, парень! – крикнул он только что вошедшему Каддерли. – Скажи этому болвану, что дварфы не могут быть друидами.

– Ты хочешь стать друидом? – спросил заинтересовавшийся Каддерли.

– О-о-ой! – весело пискнул Пикел. – Дуу-дад!

Ивану это представление надоело. Он схватил сковородку, вытряхнув на пол не успевшие зажариться яйца, и швырнул ею в брата. Пикел не успел уклониться, успел лишь нагнуться, приняв удар на макушку головы и совершенно не пострадав. Все еще не остывший Иван потянулся за второй сковородкой, но Каддерли схватил его за руку.

– Подожди, – умолял Каддерли.

Иван приостановился на секунду, даже присвистнул, чтобы не показать свое нетерпение, затем крикнул:

– Слишком долго ждал! – и толкнул Каддерли на пол. Дварф поудобнее ухватил сковородку и бросился в атаку, но уже вооруженный подобным же образом Пикел был готов встретить его.

Каддерли прочел много историй о доблестных рыцарях, где описывалось, как железо ударяло в железо, но и представить себе не мог, что этот звук может ассоциироваться с двумя дварфами, дерущимися на сковородках.

Удар Ивана первым достиг цели, попав по предплечью Пикела. Пикел зарычал и ответил, опустив сковородку прямо на темечко Ивана.

Иван отступил на шаг, пытаясь избавиться от цветных кругов в глазах. Он посмотрел вбок, на замусоренный стол и его посетило внезапное вдохновение – без сомнения результат контузии.

– Горшки? – предложил Иван.

Пикел с готовностью кивнул, и оба ринулись к столу, дабы найти себе по подходящему горшку. Еда полетела в разные стороны, а за ней полетели и горшки, которые не подходили по размеру. Затем Иван и Пикел снова встретились, на сей раз не только с верными сковородками в руках, но и их головы были защищены посудой из-под вчерашнего жаркого.

Каддерли наблюдал за всем этим с немым удивлением, не зная, как следует поступать в такой ситуации. Поначалу все это казалось комедией, но растущее количество ссадин и синяков на руках братьев говорило об обратном. Каддерли видел, как братья спорят и раньше, и, естественно, ожидал всего, чего угодно, но это было слишком дико даже для Ивана и Пикела.

– Прекратите! – закричал на них Каддерли. Вместо ответа в Каддерли полетел мясницкий нож, чуть не задевший голову и погрузившийся глубоко в дубовую дверь позади него. Не веря своим глазам, Каддерли уставился на этот инструмент смерти, все еще слегка дрожащий от силы броска Пикела. Что-то здесь было не так, что-то очень опасное. Впрочем, молодой священник не сдался. Он просто перенаправил свои усилия.

– Есть и лучшие способы подраться! – крикнул он, осторожно пробираясь к дварфам.

– Ммм? – промычал Пикел.

– Способы? – добавил Иван. – Подраться?

Ивану эта идея понравилась – он уже проигрывал кухонную битву – но Пикел воспользовался замешательством брата и удвоил свои усилия. Сковорода Пикела пропела в широком размахе, разбила локоть Ивана и опрокинула светлобородого дварфа навзничь. Пикел не замедлил воспользоваться своим преимуществом. Смертоносная сковорода взлетела для последнего удара.

– Друиды не дерутся металлическим оружием! – заорал Каддерли.

– О-о, – сказал Пикел, придержав удар. Братья переглянулись, пожали плечами и отбросили свои сковородки. Каддерли приходилось быстро соображать. Он смахнул посуду с части длинного стола.

– Садись сюда, – сказал он Ивану, пододвигая стул. – А ты сюда, – посоветовал Пикелу, указывая на табуретку напротив того места, куда уселся Иван.

– Поставьте локти правых рук на стол, – объяснил Каддерли.

– Помериться силой рук? – скептически усмехнулся Иван. – Неси-ка назад мою сковороду!

– Нет! – закричал Каддерли. – Нет. Так лучше! Это истинное испытание силы.

– Ба! – фыркнул Иван. – Да я быстро его уделаю!

– Ой ли? – сказал Пикел.

Они грубо схватились руками и начали бороться до того, как Каддерли успел подать хоть какой-то сигнал. Некоторое время он за ними просто наблюдал, ожидая окончания конфликта, но братья были достойными соперниками, и Каддерли понял, что соревнование может затянуться. Каддерли услышал шаркающие шаги священников за дверью; приближалось время полуденного песнопения. Что бы ни случилось, Каддерли просто не мог опоздать на еще одну церемонию. Он еще чуть-чуть понаблюдал за борьбой, чтобы убедиться, что этого занятия дварфам хватит надолго, покачал головой и вышел из кухни. Он знал Ивана и Пикела уже более десяти лет, с самого своего детства, и никогда не видел, чтобы один поднял руку на другого. Если этого было недостаточно, то нож, все еще торчащий в двери, доказывал, что дела шли совсем не так.