Два меча - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 48

Кэтти-бри верила в это всем сердцем, и все же не удивилась, почувствовав, как по щеке ее бежит слеза.

Она потеряла Дзирта. И смогла, наконец, признаться самой себе в том, что она любила его больше всех, что он один делал ее жизнь полной, а ее саму — счастливой. Стойко трудноразрешимых вопросов стояло между ними: разные сроки жизни, страх за будущее возможных детей и общественного осуждения. И вот все это в прошлом, я те давнишние страхи кажутся такими мелочными и глупыми на фоне безвозвратной потери. Все воображаемые невзгоды померкли перед одной-единственной потерей. Когда Кэтти-бри окружили гоблины, когда к ней пришло осознание собственной смертности, с ее души словно ветром сорвало покрывало и она вдруг впервые заметила то, что должна была заметить давно. Испугавшись всякой ерунды, она оттолкнула Дзирта, забыв о том, что будущее — это не ровная дорога, проложенная путешественниками. Будущее создается в настоящем, и нечаянный выбор в какой-то миг обязательно повлечет за собой цепь последствий. Проживать каждый день на полную катушку, так, как считаешь правильный, — значит прожить жизнь без сожалений.

Тогда она не сделала этого и теперь Дзирт для нее потерян. Остались только сожаления. Зарубцуется ли когда-нибудь эта рана?

— С тобой все в порядке?

Голос Вульфгара был полон участия, и Кэтти-бри подняла голову, и их взгляды встретились.

— Было трудно, — созналась она. — Да, многие погибли.

— Или пропали.

Судя по липу Вульфгара, он понял, о ком она говорит.

— Мы обрели выход наружу, — сказал он, — так что можно надеяться, что Дзирт сумеет найти вход внутрь.

Она не ответила.

— А если нет, тогда мы отправимся на поиски. Ты, я, Бренор и Реджис, — объявил варвар, — Возможно, уговорим в Айвена с Пайкелом присоединиться — этот чудак говорит с птицами, представляешь? А птицы видят всю землю.

Кэтти-бри по-прежнему молчала.

— Мы найдем его, — пообещал Вульфгар.

По залу прокатилась очередная волна одобрительных выкриков — Бренор велел Торгару выйти вперед и произнести подходящую случаю речь.

— Расскажи нам, что привело вас в Мифрил Халл, — подсказал король дворфов. — Расскажи о ваших путешествиях.

Ухмылка Вульфгара исчезла, стоило ему только снова взглянуть на Кэтти-бри, — она побледнела, и лицо стало напряженным.

— Тебе нужно уйти? — спросил он.

— Я устала, — ответила она.

С величайшим усилием женщина оторвалась от кресла и тяжело оперлась на костыль, который Кордио смастерил для нее. Она собралась сделать первый шаг, но Вульфгар тоже поднялся и одним движением, без всякого труда, поднял Кэтти-бри на руки.

— Эй, вы куда? — окликнул их Бренор.

— Мне надо немного отдохнуть, только и всего, — ответила Кэтти-бри.

Бренор задержал на ней пристальный взгляд еще на пару секунд, затем кивнул и вновь повернулся к Торгару.

Кэтти-бри перехватила костыль поудобнее и опустила голову на сильное плечо Вульфгара. Она закрыла глаза и позволила ему унести себя подальше от шумного празднества.

Делли Керти подходила к дверям главного зала Мифрил Халла с твердым намерением приноровиться к месту, которое Вульфгар всегда будет называть своим домом. На каждом шагу она твердила себе, что последовала за Вульфгаром из Лускана по собственному желанию и глаза ей никто не завязывал. Она напоминала себе, что сама выбрала жизнь с мужчиной, который чувствует себя куда лучше с дворфами, чем в обществе людей. Она напоминала себе о Кэлси и благополучий девочки.

Делли решила держаться середины. Она станет уводить Вульфгара из Мифрил Халла так часто, как только будет возможно, и общаться с соседними дамп, преимущественно людьми, подольше.

На фоне дверного проема, ведущего в освещенный факелами праздничный зал, Делли увидела крупную фигуру и узнала Вульфгара. Он не видел ее, во-первых, потому, что вышел из ярко освещенного помещения в темный коридор и его глаза не успели привыкнуть к этой перемене, а во-вторых, потому, что смотрел на женщину, которую нес на руках.

Глаза Делли расширились, и она метнулась за ближайшую пивную бочку, прижалась к ней спиной и зажмурилась — внезапная боль пронзила все ее тело. Она слышала, как Вульфгар с Кэтти-бри на руках прошел мимо и зашагал по коридору.

Делли Керти выдохнула и сползла по стенке на пол.

Леди Аластриэль не нуждалась в наведении парома, чтобы переправиться через Сарбрин. Высокая красивая женщина, само совершенство и в искусстве магии, и на политической арене, плавно приземлила свою волшебную огненную колесницу прямо перед восточным входом Мифрил Халла, вызвав шквал восторженных приветствий со стороны эльфов Лунного Леса, занявших позиции на горном отроге.

Аластриэль сошла с колесницы и мановением руки растворила ее в клубах дыма. Она оправила черную мантию и провела рукой по серебристым волосам, Точеные черты ее липа сохраняли хмурое выражение. Она знала, что это не просто визит — это ее долг перед другом и союзником Серебристой Луны — Мифрил Халлом.

Аластриэль целеустремленным шагом подошла к наспех сооруженным дверям восточного входа. Дворфы-охранники расступились, счастливые пропустить ее, а один из них побежал вперед объявить Бренору о прибытии высокой гостьи.

Короля дворфов Аластриэль обнаружила в компании еще двоих дворфов и одного эльфа — они обсуждали план встречи короля Эмеруса Боевого Венца. При появлении Аластриэль все четверо встали и даже Бренор склонился в низком вежливом поклоне.

— Добрый король Бренор, — поприветствовала Аластриэль. — Рада видеть тебя в здравии. До Серебристой Луны дошли слухи о твоей кончине, и поистине на земли доброго народа пал покров скорби.

Бренор поблагодарил Аластриэль и промолвил:

— Позволь представить Жаконрея и Треда из Фелбарра. — Бренор показал на двух дворфов. — А это Хралайн из Лунного Леса. Никогда не думал, что я и мои ребята так обрадуемся горстке эльфов!

— Вместе мы смогли одержать эту победу, — ответил Хралайн. — Если бы мы остались сейчас в стороне, вскоре мы все пали бы перед тьмой, имя которой — Обальд.

— Угу, и я счастлив, что ты решила присоединиться к нашей борьбе, добрая леди, — сказал Бренор Аластриэль. — А то Торгар из Мирабара только что вернулся и рассказал о твоей победе над троллями и о том, что ты и Сандабар решили остаться в стороне.

— Боюсь, что его слова — правда, — признала Аластриэль.

— Да, для вас правильнее будет переждать зиму, тут я не стану с тобой спорить. Но было бы неплохо поскорее разработать планы на весну. У нас тут один гном решает задачку… — Он замолк, увидев, что Аластриэль качает головой. — А ты что скажешь?

— Я пришла сюда подтвердить то, что Торгар сообщил тебе, друг мой, — сказала Аластриэль. — Серебристая Луна, Эверлэнд и Сандабар не станут начинать войну против Обальда в это время.

Бренор был уверен, что его подбородок стукнется сейчас об пол, настолько широко открылся его рот.

— Я облетела район предположительного поля битвы и скажу тебе, что король орков умен. Он возводит укрепления даже сейчас, окапывается у каждой вершины, готовит каждый дюйм захваченной земли для упорной обороны.

— Это только добавляет поводов избавиться от него здесь и сейчас, — возразил Бренор, но Аластриэль вновь покачала головой,

— Боюсь, цена будет слишком высока.

— Но ты пришла на помощь Несму, разве не так? — Бренор не смог справиться с сарказмом в своем голосе.

— Да, мы загнали троллей обратно в торфяники. Но угроза со стороны троллей даже близко не стояла с той, которую несут силы, наступающие на Мифрил Халл с севера. На зов Обальда стеклись десятки тысяч орков.

— Десятки тысяч, которые повернут свое оружие против тебя и твоей драгоценной Серебристой Луны!

— Возможно. В таком случае они встретятся с упорной и целенаправленной обороной. Надави Обальд на нас, ему придется биться на нашей земле, по нашему выбору, а не по его собственному. Мы можем чувствовать себя в достаточной безопасности внутри наших стен.