Магический кристалл [Хрустальный осколок] - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 54

Сияние исчезло.

Вид мерзких тварей вызвал у людей естественное отвращение, однако они были настолько захвачены происходящим, что никто и не подумал отвернуться. Дикари прошествовали прямиком к основанию холма Брин Шандера, встали друг напротив друга и расположили зеркала под углом – так, чтобы в них отражались ворота и крепостная стена.

С вершины Кришал-Тири ударили два ярких солнечных луча и, отразившись от зеркал, сошлись прямо между двух неподвижно стоявших троллей. Затем из башни ударила молния, пространство между троллями окуталось дымом, и, когда дым рассеялся, вместо сошедшихся в одной точке лучей возник маленький, тщедушный человечек, одетый в алую атласную мантию.

Гоблины вновь рухнули на колени и уткнулись лицом в землю. Это был Акар Кесселл.

Чародей бросил взгляд в сторону стоящего на стене Кассиуса, и его тонкие губы скривились в злобной усмешке.

– Приветствую тебя, выборный представитель от Брин Шандера! – писклявым голосом прокричал чародей. – Рад видеть тебя в моем гостеприимном городе! – При этих словах он злорадно расхохотался.

Кассиус понял, что чародей знает его, хотя сам он не помнил, чтобы когда-либо видел этого человека. Он в замешательстве глянул на Реджиса и Гленсатера, но те лишь пожали плечами.

– Да, я знаю тебя, Кассиус, – сказал Кесселл. – Я рад видеть и тебя, Гленсатер. Я никогда не сомневался, что встречу тебя здесь. Ведь люди Истхейвена всегда были готовы вступить в любой союз, каким бы безнадежным он ни был!

Теперь настал черед Гленсатера в недоумении взглянуть на своих товарищей. И вновь никаких объяснений не последовало.

– Ты знаешь нас, – ответил Кассиус. – И в то же время мы не знаем тебя. Мне кажется, что на твоей стороне недостойное преимущество.

– Недостойное? – удивился чародей. – Все преимущества на моей стороне, глупый ты человек! – сказал он и вновь расхохотался. – Вам известно, кто я такой? Во всяком случае, Гленсатер меня знает.

Выборный от Истхейвена в ответ на вопросительный взгляд Кассиуса лишь пожал плечами, и это вывело чародея из себя.

– Я прожил в Истхейвене несколько месяцев, – прокричал он, – в облике ученика чародеев из Лускана. Я поступил мудро, не правда ли?

– Ты помнишь его? – тихо спросил Кассиус у Гленсатера. – Это может сыграть нам на руку.

– Возможно, он когда-то и останавливался в Истхейвене, – также шепотом ответил Гленсатер, – хотя вот уже несколько лет, как в наш город не наведывались караваны из Небесной Башни. Впрочем, мы рады всем гостям, и много чужестранцев посещают нас вместе с караванами торговцев… Но, если честно, я этого человека не припоминаю.

Кесселл явно был взбешен. Он нетерпеливо топнул ногой, и его улыбка сменилась зловещей гримасой.

– Возможно, мое теперешнее возвращение в долину Десяти Городов запомнится вам получше, безмозглые тупицы! – сказал он и, вытянув руки вперед, закричал: – Перед вами Акар Кесселл, владыка Долины Ледяного Ветра. Люди Десяти Городов, приветствуйте своего повелителя!

– Мне кажется, что ты чуть-чуть торопишься… – начал было Кассиус, но Кесселл истошным воплем прервал его.

– Не смей перебивать, когда говорю я! – в бешенстве заорал он. Вены на его шее набухли, а лицо налилось кровью.

Кассиус умолк, и Кесселл, похоже, несколько пришел в себя.

– Я проучу тебя, гордый Кассиус! – угрожающе прокричал он. – Я жестоко проучу тебя!

Обернувшись в сторону Кришал-Тири, он выкрикнул какое-то заклинание, и сверкающая башня вдруг окуталась тенью, словно не желая отражать солнечный свет. Затем она вспыхнула своим собственным светом, казалось не имеющим ничего общего с поглощенными солнечными лучами. И сияние это с каждым мгновением усиливалось.

– Перед вами Акар Кесселл! – объявил чародей, содрогаясь всем телом. – Убедитесь в великолепии Креншинибона и оставьте надежду на спасение!

Башня засияла еще сильнее, и по ее стенам, будто пытаясь вырваться наружу, заметались разноцветные языки пламени. В конце концов огонь заплясал на самой вершине Кришал-Тири и постепенно, пройдя все цвета радуги, стал столь ослепительно белым, что затмил свет самого солнца.

Кесселл забился в экстазе.

И тут пламя вырвалось наружу.

Огромный язык огня устремился на север, в сторону Таргоса. Собравшиеся на его стенах люди тоже наблюдали за происходящим, хотя Кришал-Тири казалась им не более чем маленьким огоньком. Они понятия не имели о том, что происходит у стен главного города долины, как вдруг увидели стремительно приближающийся к ним огонь.

Но было уже слишком поздно.

Воплощенная в огне ярость Акара Кесселла ворвалась в гордый город, сея смерть и разрушения. В мгновение ока Таргос превратился в один сплошной пожар. Люди, оказавшиеся на пути колдовского пламени, обращались в пепел, не успев издать ни звука. Но те, кто сумел избежать мгновенной смерти – будь то женщины, дети или не раз смотревшие смерти в лицо, закаленные жизнью на просторах тундры мужчины, – все разом издали дикий крик ужаса. Их вопль донесся по водам озера до жителей Бремена и Одинокого Леса, до празднующих победу в стенах Термалэйна гоблинов и, наконец, до охваченных ужасом защитников Брин Шандера.

Легким взмахом руки Кесселл несколько изменил направление удара пламени, и, пройдя по дуге, огонь еще раз обрушился на Таргос. Вскоре в городе не осталось ни одного не охваченного огнем здания; сотни людей в муках катались по земле, пытаясь сбить пламя и задыхаясь в тяжелом, едком дыму.

Кесселл от души наслаждался происходящим.

Но тут его внезапно охватила дрожь, и он почувствовал, как едва заметно содрогнулась башня. Стиснув покоящийся в одном из карманов мантии камень, он понял, что на этот раз зашел слишком далеко, – не стоило подвергать силы Креншинибона столь тяжелому испытанию.

В это мгновение вдали от Брин Шандера рассыпалась в прах первая из воздвигнутых Кесселлом башен. То же самое произошло и со второй, стоявшей на просторах тундры. Камень, стремясь вернуть себе утраченные силы, был вынужден уничтожить их.

Кесселл почувствовал внезапную усталость и увидел, что сияние Кришал-Тири постепенно тает. Наконец оно исчезло совсем. Пламя погасло.

Впрочем, свое дело оно сделало.

Еще в самом начале нашествия Кемп и прочие члены Совета Таргоса поклялись, что не сдадут город врагу, пока будет биться сердце хотя бы одного защитника. Но сейчас даже упрямый Кемп понял, что остается одно – спасаться бегством. К счастью, город, на который наслал пламя Кесселл, располагался на некотором возвышении, и потому корабли не пострадали. Кроме того, в гавани Таргоса нашли приют оставшиеся без крова рыбаки Термалэйна. Поняв, что в Таргосе творится что-то страшное, они тут же стали поднимать паруса, решив как можно быстрее уйти подальше от пылающего города. Лишь несколько кораблей остались у пристани, чтобы подобрать спасающихся от огня людей.

Собравшиеся на стенах Брин Шандера оплакивали скорбную судьбу своих товарищей из Таргоса, но Кассиус, ни на минуту не оставлявший попыток определить уязвимые места врага, заметил, что с Кесселлом не все в порядке. Конечно же, трагедия Таргоса потрясла Кассиуса, но он ни в коем случае не хотел, чтобы Кесселл застал его в момент душевной слабости, и потому, стиснув зубы, бросил на чародея свирепый, полный ненависти взгляд.

Заметив это, Кесселл расхохотался:

– Не стоит впадать в ярость, мой бедный Кассиус. Это не поможет!

– Ты подлый бешеный пес! – взорвался Гленсатер. – А бешеных псов следует безжалостно убивать!

Но Кассиус, вытянув руку, остановил его.

– Спокойствие, мой друг, – прошептал он. – Главное – не дать ему почувствовать наше смятение. Пусть болтает, что хочет, глядишь, мы и узнаем что-нибудь важное.

– Бедный Кассиус, – саркастически усмехнулся Кесселл, и его лицо вдруг исказила злобная гримаса. Столь резкая перемена настроения чародея не ускользнула от внимания Кассиуса, который тут же сопоставил это со своими прежними наблюдениями.

– Люди Брин Шандера, хорошенько запомните то, что вам довелось увидеть! – прокричал Кесселл. – Покоритесь своему повелителю, или вас постигнет такая же участь! А ведь у вас за спиной нет воды. Вам бежать некуда!