Разбойник - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 42

– Тот мальчишка на дороге? – спросил Баннарган у Прайди. – Тот, который дергается на каждом шагу и залит соплями и слюной?

– Прекрасный образчик, не правда ли? – добавил жрец. – Возможно, когда я с ним покончу – с вашего разрешения, конечно, мой господин, – я свершу акт милосердия и положу конец его несчастному существованию.

Разум принца взбунтовался. Неужели он решится на такой шаг? Конечно, род правителей не должнен прерываться ради блага народа… Но все же…

Прайди оглядел лица своих доверенных советников, особенно внимательно посмотрел на Баннаргана, ставшего почти родным во время тяжелого похода. Могучий воин не отвел глаз и кивнул.

Прайди снова нервно облизнул губы и повернулся к Берниввигару:

– Мы знаем, где обитает это существо?

Глава 20

КОГДА ВЕСЬ МИР ПЕРЕВЕРНУЛСЯ

Гарибонд смотрел вслед женщине с дочерью, удалявшейся по тропинке от дверей его домика на озере. Он узнал в ней Каллен Дюворнэ, но женщина упрямо твердила, что ее зовут Ада Вехелин. «За добро надо платить добром», – повторил он прощальные слова своей гостьи, сказанные в ответ на горячую благодарность за помощь после происшествия в городе.

Поначалу Гарибонд ее не узнал – воспоминания о Каллен Дюворнэ относились к далекому прошлому. Не вспомнил ее он и по дороге домой, и во время краткого визита ее и дочери у него в доме. Только перед самым расставанием, когда она произнесла эти слова, да и то не сразу, в его голове всплыли воспоминания о давнем случае с осужденной преступницей.

А сейчас, когда Гарибонд смотрел ей вслед, у него исчезли последние сомнения. Это действительно была Каллен. Он был рад узнать, что женщина выжила, справилась со своим несчастьем и даже сумела остаться в Прайде. По ее словам, они с дочерью жили на западной окраине города. Сознание, что несчастная женщина осталась в живых после тяжелого испытания, подбодрило дух Гарибонда. Ее жизнь и жизнь рожденной ею хорошенькой девочки несколько примиряли его с гибелью Сен Ви и болезнью Брансена. Их жертва не оказалась напрасной.

Гарибонд всегда понимал, что Сен Ви, спасая молодую женщину, поступала правильно, и она сама никогда в этом не сомневалась и ничуть не жалела. Встреча с Каллен и Кадайль подтвердила эту уверенность.

– О… на… м-м-мой… др-др-уг, – произнес Брансен, глядя вместе с ним из окна.

– У тебя очень хорошая подружка, Брансен, – ответил Гарибонд, обнял мальчика за узкие плечики и привлек к себе. Не то чтобы он опасался, что Брансен упадет, просто Гарибонду очень захотелось почувствовать кого-то рядом.

– Я-я-я на… н-н-ней… же-же-нюсь.

Рот Гарибонда в улыбке растянулся до самых ушей, но мужчина не стал ничего говорить, просто покрепче прижал к себе несчастного мальчика. Он знал, что желание Брансена несбыточно, но не захотел его расстраивать.

– Она будет тебе хорошей женой, – сказал он. Зачем лишать парня его мечты? У него и так нет никаких радостей в жизни.

Посмотрев на Брансена, Гарибонд только укрепился в своих мыслях. Никогда ему еще не приходилось видеть такой ясной и открытой улыбки на лице приемного сына. И Брансен даже не обернулся, не почувствовал взгляда Гарибонда, как это обычно бывало. Он продолжал смотреть вслед Кадайль и продолжал улыбаться.

Позже, когда мать и дочь скрылись из виду, Гарибонд вспомнил о делах по хозяйству.

– Пора немного почиститься и приготовить что-нибудь на ужин, – спохватился он.

Гарибонд еще раз обнял мальчика, потом разжал объятия и принялся разводить огонь, чтобы согреть воду для похлебки. Помешивая варево в котелке, Гарибонд не переставал размышлять об улыбке на лице мальчика. Как хорошо, что он может так улыбаться после унизительного происшествия в городе. Как это было ужасно!

Но оказалось, что ему было тяжелее пережить такой случай, чем Брансену, и Гарибонд понял, что бедняга давно привык к оскорбительным выходкам людей. Снова и снова Гарибонд задним числом сожалел обо всех случаях, когда позволял Брансену уходить в Прайдтаун. Но мальчик всегда так настаивал на своих походах, так нетерпеливо ждал их, хотя за два или три года всего несколько раз он вернулся без грязи на одежде и крови на лице. В свете сегодняшнего происшествия Гарибонду стало окончательно ясно, что мальчик чаще всего страдал не из-за собственной неловкости.

Мужчина медленно помешивал кипящую похлебку и вспоминал своих давних друзей, Динарда и Сен Ви. Густая жидкость потихоньку бурлила в котелке, и след от ложки неизменно сглаживался; наблюдение за этим процессом заставило Гарибонда пристальнее заглянуть в собственную душу и свою жизнь. Он называл себя отшельником и сейчас припомнил все разочарования, приведшие его в это место. Решение поселиться в заброшенном уединенном домике на маленьком скалистом островке пришло не сразу. Оно выросло и укрепилось после целой череды бед, сопровождавших жизнь Гарибонда среди людей. Он вспомнил, что его сестра погибла от рук поври, а солдаты, как всегда опоздавшие ее спасти, больше были заняты празднованием победы, чем сочувствием его горю. В то время как он стоял на коленях над телом сестры, бравые воины веселились и спорили, кто сразил большее количество врагов.

– Да, тогда была совсем другая жизнь, – пробормотал он кипящей на огне похлебке.

Сожаления о прошлом быстро испарились, как и всегда бывало с Гарибондом, и он обратился мыслями к более приятным воспоминаниям, к Динарду и Сен Ви. Удивительно, как за сравнительно короткий срок женщина смогла настолько сильно затронуть его душу. И еще он с радостью думал о Брансене, этом неловком и искалеченном мальчике. Гарибонд не мог без смеха вспоминать, как раздражались люди, слушая сбивчивое заикание Брансена; для Гарибонда этот недостаток только незначительно замедлял процесс раскрытия некоего секрета. Так длительное ожидание поклевки на рыбалке делает улов еще ценнее, а после долгого ненастья солнечные день становится ярче.

Гарибонд оторвался от похлебки, чтобы взглянуть на мальчика. Брансен снова уткнулся в Книгу Джеста и осторожно переворачивал страницу. С тех пор как Гарибонд показал ему первые слова, а потом несколько часов посвятил урокам чтения, мальчик почти не расставался с книгой. По какой-то непонятной Гарибонду причине Брансен находил в этом занятии явное утешение. Поначалу у Гарибонда возникли опасения, что неловкий мальчуган испортит или порвет книгу, но вскоре стало совершенно очевидно, что Брансен как никто другой заботится о ее сохранности. После чего Гарибонд разрешил ему брать книгу в любое время и больше не заботился о состоянии реликвии, связанной с воспоминаниями о Сен Ви и Динарде.

В этот вечер они сели ужинать позднее чем обычно, и в комнате вкусно пахло только что сваренным супом и древесным дымком. Низкие тучи за окном ускорили наступление сумерек, и пришлось зажечь несколько свечей.

– Красивый почерк в этой книге, – заметил Гарибонд между двумя глотками. – Тебе, наверно, нравится разглядывать его завитушки.

На лице Брансена появилась смущенная улыбка.

– Скажи, это помогает тебе отвлечься от всего, что тебя окружает? – спросил мужчина. – Ты, вероятно, забываешь о том, что произошло в городе, когда разглядываешь затейливые буквы? Какие все-таки дураки эти солдаты!

Выражение лица мальчика немного изменилось, и на нем мелькнуло что-то похожее на растерянность. Несколько раз он пытался заговорить, и Гарибонду показалось, что причина его неудач не только в невозможности ясно произнести слова. Наконец Брансен положил на стол растопыренную пятерню ладонью вниз.

– Эт-т-то… б-б-бра… ть, – произнес он.

От усилий перевернуть ладонь и при этом не смахнуть со стола посуду рука Брансена задрожала. Гарибонд с любопытством склонил голову набок.

– А эт-т-то… п-по… лу… чать.

– Да, конечно, – спокойно отозвался Гарибонд и осторожно убрал руку Брансена со стола.

Он видел, что мальчик взволнован, а такое состояние обычно предшествовало совершенно непредсказуемым и порывистым движениям не только его рук, но всего тела. Гарибонду совсем не улыбалось смотреть, как миски с только что приготовленной горячей похлебкой будут летать по всей комнате.