Операция «Антитеррор» - Самаров Сергей Васильевич. Страница 28

– Так что мы должны все-таки сделать? Мы будем взрывать плотину или нет?

– Мы должны захватить ее и под угрозой взрыва поставить свои условия. И так в двадцати городах. На различных объектах.

– Что зависит от нас? – спросил второй незнакомец.

– Пока – полная разведка и расчет ущерба, который может дать акция. Разведка должна производиться теми, кто имеет здесь прописку и знакомства, – то есть вами. Остальные могут вызвать подозрения и раньше времени показать на объект нашего интереса. Саму акцию буду проводить я со своими людьми. Из дома прибудет подкрепление.

– А моя задача? – спросил вислоносый.

– Твоя задача помогать нам на завершающем этапе – при эвакуации, когда все будет сделано. Мы потребуем вертолет с экипажем. Командиром этого экипажа должен быть именно ты. Официально ты попадешь в число заложников. Чтобы нам никто не помешал вылететь, заложников придется брать раньше. Но для этого будет сформирована еще одна группа.

– А как сделать, чтобы это был я?

– Это один из самых сложных вопросов. Надо подумать. Гаврош, что ты посоветуешь?

Гаврош поняла, что вислоносый – вертолетчик. И нос у него такой от того, видимо, что пьет много вертолетного спирта.

– У вас здесь семья? – спросила Гаврош.

– Конечно, – кивнул тот.

– Значит, ваша жена нечаянно попадет в число заложников. Будет естественно, что вы попроситесь сами. Якобы чтобы быть поближе к жене, чтобы с ней чего не случилось. Вам даже будут сочувствовать и помогать.

– Да, это она хорошо придумала... – согласился Муса. – Тогда власти сами пошлют тебя. Что надо от остальных... Количество людей, обслуживающих шлюз, охрана, технические характеристики объекта и фамилии специалистов, которые могут нам там понадобиться...

– Обслуживающий персонал и охрану я беру на себя, – сказала Гаврош. – Мне это сделать по некоторым причинам несложно. А чем меньше кто-то будет суетиться вокруг объекта, тем лучше.

– Так и порешим, – резюмировал командир. – Теперь основная проблема, – помолчав, тяжело сказал он. – Люди. Мы не можем оголить все участки боевых действий дома и перебросить сюда и в другие регионы достаточное количество людей. Человек пять-шесть мне Хаттаб пришлет. Остальных следует искать здесь. Чеченцев здесь много, с оружием они обращаться все умеют. Я буду беседовать с каждым кандидатом по отдельности. Надеюсь, что и еще кое-кто поможет мне. – И он красноречиво посмотрел на Гавроша.

И в это время у нее во внутреннем кармане зазвонил сотовый телефон.

– Извини, Муса, – сказала Гаврош, достала трубку и вышла на кухню.

Муса терпеливо молчал, ожидая ее возвращения. Он надеялся здесь же, при всех дожать строптивую женщину и вынудить ее дать согласие на присоединение ее собственной группы к группе Мусы.

Она вернулась через несколько секунд. На свое место не села. На командира посмотрела прямо и жестко:

– Муса, мне немедленно нужен Джабраил с машиной.

– У нас важное совещание.

– У меня ЧП. Как бы это ЧП не стало общим. При выполнении задания мой человек упал с четвертого этажа. Если он жив, это может принести нам всем неприятности. Мне нужно съездить на место происшествия, пока есть возможность что-то исправить.

– Он наследил?

– Там в подъезде остался труп русского спецназовца.

– А что случилось с твоим человеком?

– Спецназовец выбросил его в окно.

– А труп?

– Второй мой человек спецназовца застрелил. Сам ушел через чердак, потому что внизу было много народа. И не мог помочь упавшему.

– Что ты хочешь сделать?

– Это я буду решать на месте.

– Джабраил... – сказал Муса.

Джабраил поднялся.

Они быстро вышли на улицу. Машина стояла недалеко от подъезда. Но Гаврош не поспешила сесть в нее. Она остановилась около подъезда и там сначала долго возилась с замком своей куртки, а потом как-то странно подняла руку, не то почесала затылок, не то поприветствовала кого-то в доме напротив. И опять в машину не села. Осталась ждать.

– Что еще? – спросил водитель.

– Человека надо подождать.

– Кто? – поинтересовался Джабраил, который скрытое движение женщины заметил. Он не сильно доверял Марии, как и сам Муса. И понимал, что каждый из двух командиров желает главенствовать над другим. Молодому чеченцу было бы странно видеть, как Муса выполняет приказания женщины. Но все решает не он и даже не сам Муса. Последнее слово остается за Хаттабом.

– Меня дожидается Исмаил. Хотел вечером проводить до лагеря.

Исмаил появился через три минуты. Черный «дипломат» в руках. Сам выглядит вполне интеллигентно. Никто не подумает, что это опасный боевик.

В маленьком джипе задние сиденья только откидные. Новому пассажиру пришлось пристроиться там, без удобств.

– Что произошло? – только в машине спросил Исмаил, с трудом втискивая широкие плечи в узкое пространство между сиденьем и задней стенкой. Гаврош коротко сообщила о случившемся. И назвала Джабраилу адрес.

– Машину остановишь у соседнего дома. Я сама подойду посмотреть. Исмаил! Если он жив, я дам тебе знак, и ты добьешь его. Джабраил опустит стекло, ты стреляй в щель.

Исмаил открыл «дипломат» и стал быстрыми уверенными движениями собирать «винторез».

3

Лоскутков сидел за столом, заваленным кипами бумаг, и потел, как протекающий душ, исписывая очередную страницу.

– Бумаги всегда сводят меня с ума, – пожаловался он. – Четыре дела уже закрыты, надо сдавать материалы в суд, а оформить бумаги некогда. И вообще – кому они нужны, эти бумаги... Все равно в суд идет десятая часть. Остальное в архив. Отработанный материал, да еще следует классифицировать все побочные материалы, подготовить их для компьютера. Может быть, когда-то сгодятся в другом деле. А может быть, и никогда не сгодятся. Скорее всего не сгодятся...

Ворчит майор, значит, стареет.

Мне, конечно же, гораздо проще. С меня не требуют таких подробных отчетов. Отстучу страничку на машинке или отпечатаю на компьютере, и все. Дело закрыто. И хорошо, что частным сыщикам обычно не надо общаться с судом. У Асафьева, похоже, ситуация схожа с ментовской, потому что он вздохнул в унисон каким-то своим, видимо, мыслям и сочувственно покивал головой.

– Что там за история со Столыпиным?

Лоскутков только рад, что нашлась причина отодвинуть бумаги в сторону. Ему только дай причину, он вообще ничего успевать не будет.

– Я сам не был на месте происшествия. Выезжала бригада из райотдела, а потом, когда шум поднялся, выехала и наша дежурная. У меня даже материалов еще нет. К утру все оформят и принесут. Столыпин ранен дважды в грудь и один раз в голову из пистолета «ТТ» с глушителем. Убийц было двое. Еще две пули попали в стену, одна в шею первому из убийц. Очевидно, Столыпин как раз сцепился с ним, когда второй начал стрелять, и пытался нападавшим прикрыться. Раненого он сумел выбросить из окна. Тогда, похоже, открылся сам и его подстрелили.

– Я не представляю эту ситуацию... – сразу сказал я. – Что-то там не так было.

– Почему? – не согласился Асафьев. – По-моему, здесь все логично.

– Это было бы логично для простого человека, пусть и подготовленного в спортзале. Для какого-нибудь борца или каратиста. Это было бы логично для тебя или для Лоскуткова. Но Столыпин – спецназовец. Он прошел Афган и имеет полуторагодовой боевой опыт. Для него такая схватка нелогична, как и для меня. Он не должен был выбрасывать раненого из окна. Он должен был с этим раненым двигаться на стрелявшего, толкать на него или бросать, все зависит от личной силы. А парень он был, насколько я помню, крепкий и продолжал интенсивно тренироваться. Он хорошо должен был понимать, что, лишившись живого щита, он тут же становится покойником.

Лоскутков почесал поросший к вечеру рыжей щетиной острый подбородок. Асафьев пожал плечами.

– Так что ты думаешь? – поинтересовался мент.

Сомнения его гложут, как гусеницы лист шелкового дерева. Но без сомнений в расследовании тоже нельзя.