За нейтральной полосой - Самаров Сергей Васильевич. Страница 13
– А кто такие вообще – буряты? Откуда они взялись? – Убийца прячет паспорт Дашинимаева в карман.
– Буряты и калмыки – единственные на сегодняшний день потомки тех монголов, что вместе с Чингисханом покорили полмира... В том числе и весь Северный Кавказ... Больше нас не осталось...
– А монгольские монголы?
– Это совсем другие племена. Они не имеют к великим монголам никакого отношения. Пастухи пришли на опустевшие земли и стали называться именами тех, кто жил там до них...
– Вот и изучал бы бурятско-калмыцко-монгольскую историю. А ты к русским подмазываешься... Думаешь, не заметят, что ты узкоглазый?
Циремпил молча переносит презрительное к себе отношение. Слишком сильна в нем восточная мудрость, чтобы обижаться на унижения. Унижает слабый духом. Сильный духом никогда не опустится до унижения другого. Он без этого знает свою силу и не нуждается в ее подтверждении.
– Подъезжаем... – говорит водитель, до этого не сказавший ни слова. – Кажется, где-то здесь...
– Третий дом от поворота... – подсказывает убийца.
Циремпил с удивлением замечает, что водитель русский или еще какой-то славянин. Впрочем, стоит ли удивляться. У бандитов нет национальности...
Поворот, третий дом от поворота...
Глаза охотника регистрируют и запоминают увиденное. Может, когда-нибудь сгодится.
Здесь не такой дом, как у профессора Родича, хотя тоже двухэтажный. Здесь дом стоит посреди двора, огороженного красным кирпичным забором. «Ленд Ровер» резко останавливается у ворот, вспугнув при повороте тощего уличного пса с хронически поджатым хвостом. Водитель дважды коротко бьет по сигналу. Открывается калитка, высовывается лицо, но тут же исчезает. Машину узнают. Ворота открываются...
3
Разин смотрит, как подается вперед Абу Бакар, как он раскрывает рот, в надежде слизать порошок с кончика ножа. Подполковник готов уже уважить желание страждущего, но что-то в глазах египтянина не нравится ему, какое-то торжество, вовсе не соответствующее моменту. Это не желание наркомана. Это уверенность в себе победителя...
– Лучше – ты... – говорит Разин и протягивает нож в сторону одноногого Али Бакирова.
Тот шарахается в сторону...
– Как от чумы... – говорит Паутов, внимательно посматривая на пленников поочередно.
Как от чумы? Подполковник решительно стряхивает порошок в мешок, а сам мешок тщательно завязывает. И встречает злобный, отчаянный взгляд полевого командира.
– Так что это? – спрашивает Разин.
И египтянин и чечен молчат.
– Рицин, – говорит, входя в комнату, капитан Ростовцев. – Яд... Почти боевое отравляющее вещество, но не совсем... И здесь его делали... Бакиров делал... А раз в неделю Абу Бакар забирал продукцию...
Капитан улыбается. Доволен произведенным эффектом. Ростовцев пришел с результатом допроса других пленных. У Паутова, может быть, тоже есть уже такие данные, но он более скрытен, при посторонних не говорит.
– Зовите омоновцев. Пусть принимают этих... – кивает Разин в сторону Али и Абу.
Абу вдруг издает плаксивый шакалий крик и бросается лицом в стол, чтобы вцепиться в пакет зубами. Но он не знает, должно быть, почему медведь для дрессировщика самый опасный зверь. Гораздо более опасный, чем львы и тигры. Медведь нападает молча, а львы и тигры рычат перед нападением. Паутов среагировал раньше – крик помог ему в этом, и вместо мешка с рицином лицо полевого командира встречается с его тяжеленным кулаком.
Входят омоновцы. Абу Бакара под руки поднимают, ставят на ноги и, для профилактики, бьют прикладом по шее. Чтобы головой лишний раз не вертел и не беспокоил никого своей суетливостью. Удар не сильный, но оскорбительный, и египтянин не шевелится, чтобы не нарваться на новое оскорбление.
– Костыль держи покрепче, – серьезно инструктирует Али Бакирова еще один омоновец. – Если попробуешь его чуть выше необходимого поднять, приклад сразу летит в морду лица, а костыль гуляет сам по себе, вприпляс, и ломает себе на неровностях почвы конечности. Придется на трех своих конечностях скакать. «Шпорить» будем пинками. Учти.
– Поехали, командир... – торопит Паутов.
– Забери это... – Разин показывает Ростовцеву на мешочек с рицином. – Куда едем?
– По дороге доложу... Машины уже готовят...
Выходят из дома и быстрым шагом направляются к месту захвата.
Рядом с перекрестком уже завершается работа. Спецназовцы при необходимости умеют действовать не хуже профессионалов автосервиса. С пострадавшей зеленой «Нивы» на белую переставляются колеса. Выбрасываются задние сиденья вместе с багажником, чтобы поместить там как можно больше бойцов. Основательно же помятый «Запорожец» от столкновения претерпел мало неудобств – не машина, а танк. Заднее расположение двигателя позволяет ему быть хорошим тараном. Он выезжает первым. Люди в «Запорожце» уже проинструктированы Паутовым, как сам майор докладывает Разину. «Нива» едет сразу после того, как сменят колеса.
– Эти, с белой «Нивы», не из отряда Абу Бакара. У них своя диверсионно-террористическая шобла. Обосновались небольшими группами в Грозном и в городах России. Готовятся проводить в России отравления с помощью рицина. Рицин им Бакар продавал и не подпускал к своему изготовителю. Потому машина ждала у перекрестка. За следующим перекрестком они расстаются и разъезжаются по разным ущельям. Костяк банды в настоящее время в соседнем селе. Дом покажет пленный. Шестнадцать человек... ОМОН уже выступил в оцепление. Но мы их опередим... «Запорожец» подождет нас на дороге, чтобы сразу не обратили внимания, что мы едем вместе.
Теперь на скорости. Догнать «Запорожец».
– Я Волга. Ясень, как слышишь?
Позывной «Ясень» у лейтенанта Сосненко. Он в «Запорожце». Там же капитан Юрлов, старший группы, но у Юрлова сломан микрофон «подснежника», все слышит, но не может ответить, приходится общаться через лейтенанта.
– Я Ясень. Слышимость нормальная... Мы уже на подъезде к месту... Въезжаем в село...
– Сбрасывайте скорость... Наша телега вот-вот развалится... Она вся прострелена... И бронирована... Тяжело идет...
Зеленая «Нива», в самом деле, на ходу неуклюжа, на поворотах не хочет слушаться руля. Мало того, что машина бронирована, она еще и перегружена до предела людьми. Но все же тащится, как бронтозавр, чуть не сев корпусом на колеса.
– Волга, я Ясень, в селе тревога! В селе тревога! Женщины выскакивают на улицы. Шумят... Стучат по трубе.
Село газифицировано. Как во всех чеченских селах, труба газопровода служит сигнализацией. Стоит на окраине появиться бронетранспортеру с российским флагом на зеленом корпусе, как первая же попавшаяся женщина выскакивает на улицу и начинает бить в трубу. Слышно везде...
– Омоновцы поторопились... – сетует майор Паутов. – Рано я их послал... И зря... Сами бы лучше справились... Вошли в село с другого конца...
– Я Волга. Ясень, действуй по обстановке. Идем на помощь... Бандиты будут отступать в нашу сторону...
– Я Ясень. Они вообще не будут отступать... По домам рассеются... Если успеют... Мы уже почти около их дома. Вступаем в бой... С ходу...
Жители села спешат в ту же сторону, куда мчит, надтреснуто урча двигателем, «Запорожец». На машину внимания не обращают. Кто воспримет такую тарантаску всерьез... А люди в камуфляже за стеклами – так и что же, боевики тоже в камуфляже... Трудно с ходу разобраться... Жители села сейчас хотят лишь одного – перекрыть дорогу бронетранспортеру, чтобы дать возможность боевикам сориентироваться и принять какое-то решение.
Вот и нужный дом. Боевики уже готовы – все на улице... Шестнадцать человек. Ощетинились автоматами, приготовили два гранатомета, смотрят, ждут БТР.
– Тормози так, чтобы поперек дороги встать! – командует Юрлов. – Стрелять с ходу... Первых – гранатометчиков...
Лейтенант Сосненко тормозит, машину заносит и разворачивает, двигатель глохнет. Два человека вываливаются из машины почти на ходу. Стволы бьют стекла, и сразу из четырех автоматов начинается обстрел толпы короткими хлесткими очередями. Боевики не только рассеяться не успели, они не успели еще обернуться, когда еще два спецназовца выскакивают из машины и занимают позиции за «Запорожцем». Атака молниеносная, неожиданная, и она сразу выводит из строя треть состава банды. Но численное преимущество на стороне оставшихся. Они успевают залечь, отвечают огнем на огонь и не дают разведчикам голову поднять, чтобы дать прицельную очередь.