Война на пороге твоем - Самохин Дмитрий. Страница 42

Крысобой оторвался от работы. С сожалением отложил резак и бросился бегом к лестнице. Через десять минут он присоединился к нам, и Давыдов открыл внешний шлюз, впуская рабочую группу.

— Ну смотри, Ираклий! Если что, сам понимаешь, сколько миллисекунд ты проживешь! — хмуро пообещал Крысобой.

Давыдов ухмыльнулся, но промолчал.

На экране мы могли наблюдать, как рабочая группа разбрелась по трюму, выставила рога антенн каких-то приборов и стала медленно, методично исследовать сектор за сектором. Что они пытались найти, для меня осталось загадкой. Ни в одном космическом порту таких порядков не было.

Обход рабочей группы продолжался двадцать восемь минут, которые я провел в чрезвычайном напряжении. Наконец они направились к выходу, докладывая о результатах проверки начальству. В эфире вновь объявился бесплотный голос:

— Проверка закончена. Рабочая группа покинула борт. В ближайшие двадцать четыре часа можете покинуть территорию «Громовержца». Через три часа «Подсолнух» будет дозаправлен. Отбой, Давыдов.

— Отбой, — устало произнес Ираклий Пай. Рената подхватила Давыдова и увела. Я повернулся к Крысобою:

— Ну как? Что-нибудь получается?

— Через час у нас будет ядреная бомба, которая разнесет эту крепость в клочки! Только установи ее да механизм запусти.

Крысобой выглядел ужасно довольным. Словно произвел на свет нечто выдающееся!.. Он заторопился:

— Ты готовься к походу. Прокладывай маршрут и думай, как установить сюрприз, чтобы жахнуло — так жахнуло!

Я хлопнул одобряюще Марка по плечу, прыгнул в кресло, придвинулся к пульту управления и включил коннект корабельной сети. Мне предстояла небольшая разведка.

Крысобой покинул рубку, устремившись к брошенному им лазерному резаку. В дверях он столкнулся с Ренатой.

— Как наши успехи? — поинтересовалась она.

— Мы — на гребне. А как чувствует себя наш арестант?

— Спокоен, словно старый ленивый пес. Рената заняла кресло рядом со мной. — Ты останешься на корабле с Давыдовым. А мы с Марком совершим маленький вояж на камбуз «Громовержца». — Почему я? Почему не Марк? Вы, как всегда, в пекло, а удел бедной женщины сидеть дома перед камином и готовить жрачку! — возмутилась Рената. Конечно, это было наигранное возмущение.

Кухонный сектор располагался в самом сердце корабля-крепости «Громовержец», штурмовой базы Предтеч, способной в одиночку нейтрализовать боевую мощь нескольких сотен крейсеров противника. Добраться туда было весьма затруднительно. Свежие продукты и полуфабрикаты поступали на кухню по закрытым транспортным линиям, доступ к которым извне исключался. Готовые блюда, приготовленные роботами, поднимались на конвейерных лентах в сортировочный бокс, где распределялись по столовым жилых ярусов и секторам обслуживания, а оттуда через телепорт-камеры отправлялись по назначению.

Сортировочный бокс нас интересовал мало. Из него доступ в кухонный сектор был наглухо закрыт. Конвейерные ленты, возвращавшиеся порожняком, проходили термическую, а затем и атомарную обработку. Специальные аппараты вычищали все микробы, которые удавалось обнаружить, чтобы в кухню ленты приходили чистыми. Доставка готовых блюд осуществлялась трижды в день: в завтрак, в обед и в ужин.

Транспортные линии, курсировавшие между продовольственными трюмами и кухонным сектором, в плане проникновения были более привлекательны. Они действовали в то время, когда конвейер готовой продукции проходил профилактику между завтраком и обедом, обедом и ужином, ужином и завтраком. Транспортируемые продукты-полуфабрикаты никакой специальной обработке по мере движения не подвергались — таковая производилась непосредственно в кухонной части.

Я поделился своими мыслями с Марком. Он подумал и согласился, что резон есть. И мы решили попробовать. В нашем распоряжении имелось три часа — ровно столько выделил центр управления полетами «Подсолнуху» на дозаправку перед стартом с «Громовержца». Я считал, что этого времени достаточно для диверсионной акции. Крысобой нервничал и сомневался. Музыкантская хранила нейтралитет, придерживаясь правила «и нашим и вашим», соглашаясь попеременно то со мной, то с Марком.

Всю информацию о кухонном секторе и доступе к нему я получил, проникнув через терминал «Подсолнуха» в информационное поле «Громовержца». Ближайший лифт, который курсировал между корабельным и продовольственным трюмами, располагался в восьмистах метрах от укутанного силовым полем «Подсолнуха». Путь к нему пролегал через третью и четвертую палубы, заполненные пустовавшими в ожидании пилотов легкими истребителями, только что сошедшими со сборочных конвейеров. Дорога вроде была пустынной. В этой части корабля-крепости редко появлялись люди. В основном шастали роботы узконаправленных функций.

Дело мне казалось легким до тех пор, пока я не узрел конструкцию, которую нам предстояло протащить на своей спине до лифта, а затем транспортной линией поднять в кухонный сектор. Аппарат, собранный Крысобоем, отдаленно напоминал полуметровую мясорубку, скрещенную с пылесосом. Марк виновато потупился, когда я наградил его осуждающим взглядом, и заявил:

— Извини, из подручных материалов ничего компактнее не получалось.

— И на том спасибо! — поблагодарил я, лихорадочно соображая, как незаметно протащить этого монстра в точку «Д» (диверсии).

Впрочем, на размышления времени не оставалось. Вооружившись десантными «Шершнями» и компактными «Струнами», мы водрузили сооружение Крысобоя на гравитационную платформу, которую Марк обнаружил в грузовом отсеке «Подсолнуха», и покинули пределы корабля.

Третью палубу миновали без затруднений. Мы спокойно двигались, никуда не торопясь и не встречая препятствий на нашем пути, мимо спящих кондоров — истребителей, ожидавших своего часа.

Неприятность поджидала нас на четвертой палубе, где проходило обучение летного состава. Новобранцев, вернее, свежезавербованных как раз инструктировали непосредственно на боевом оборудовании. Предвидеть это не мог никто. В информационном поле «Громовержца» такая информация отсутствовала. Проскользнуть незамеченными мимо двадцати девяти солдат и двух инструкторов затруднительно. Оставалось одно— идти напролом.