Война на пороге твоем - Самохин Дмитрий. Страница 49

— Куда может направляться «Подсолнух», Скарандаки?

«Если бы я был Первопришедшим и предполагал, что где-то в этой системе спрятана Библиотека, я бы направился к… Кролливерии».

— Что за планета такая, и как мне ее вычислить? — проворчал Марк.

«В системе Вершины есть только две обитаемые планеты. Одна из них называется Кролливерия, другая — Кробинзона. На обеих живут гуманоиды. Они очень похожи на людей — возможно, сказались общие корни происхождения. Существовали они задолго до появления в мире Первопришедших и до того, как мы оставили мир. Раса эта называет себя Кро. По нашим последним данным, жители Кробинзоны научились укрощать атом и строить ракеты, которые могут поднимать их над поверхностью планеты и позволяют достигнуть ближайших собратьев по системе. Так уж устроена эта система: им не суждено никогда выйти за ее пределы. Уже несколько раз эта история повторялась. Эволюция на планетах циклическая. Кро развиваются, проходят первобытную фазу, развивают науки, открывают свойства материи, выходят в космос, а затем дичают и откатываются в темные времена. Достижения забываются. Затем все начинается заново».

— Сизифов труд… — нашел ассоциацию Крысобой.

«На Земле есть слово, которое очень точно описывает причину развития этого мира: проклятие. На Кро будто бы наложено проклятие, которое заставляет их все время бежать по кругу».

— Проклятие — это интересно. Но разве такое возможно? — хмыкнул я.

«Сие мне неведомо. Это загадка мира Кро. Целыми тысячелетиями Кро соревнуются между собой: то Кробинзона вырывается вперед, то Кролливерия. Сейчас впереди Кробинзона. Она уже обнаружила свою соседку. И установила за ней наблюдение. Кробинзонцы не вмешиваются во внутреннюю политику кролливерцев — просто наблюдают и исследуют».

— А нам, значит, нужна Кролливерия? — уточнил я. — И как нам ее определить?

«Кролливерия — шестая от Вершины планета. Она странная. Но понятна нам». Скарандаки умолк.

Я почувствовал, что он сказал все, что хотел, и не обмолвится более ни словечком. Последнее его замечание осталось для меня загадкой — пока я не увидел планету Кролливерию.

Планетарная система Вершины состояла из двенадцати планет. Увиденное чем-то напомнило мне Солнечную систему. Здесь были свои планеты-карлики — типа Меркурия — целых две. Они имели разные, но пересекающиеся орбиты, наиболее приближенные к пылающей Вершине. Орбиты пересекались таким образом, чтобы не случилось столкновения, — точно Небесный Архитектор, планируя этот участок Галактики, воспользовался образом двух маятников, болтающихся перпендикулярно и никогда не задевающих друг друга.

Была здесь и своя Венера — грозная, затянутая ядовитыми туманами планета, покорившаяся неистовым бурям, носившимся над поверхностью гнилостных протоболот. Планета непокоренных… Планета свободных…

Имелся и Марс — красная пустыня, живое свидетельство о цивилизации, которая неожиданно исчезла с лика Вселенной, обескровив некогда обитаемую планету и оставив после себя красные пески, иссеченные руслами высохших рек, гигантские впадины высохших океанов и морей и шапки вечных ледников…

Земля в этом загадочном замкнутом мире словно бы страдала от раздвоения личности: она раскололась на две самостоятельные планеты — Кролливерию и Кробинзону. Первая была царством противоположностей: пески и моря, сады и ледники… Выделялись искусственные купола, под которыми прятались от испепеляющего солнца города. Гигантские климатизаторы планеты регулировали температуру на поверхности. Длинные трубопроводы, имеющие независимые системы температурного регулирования, соединяли купола — по ним двигался транспорт из города в город…

Я видел все при помощи телескопической аппаратуры, установленной на «Арго». И не мог поверить тому, что вижу. Мне казалось, что мир, который находился в нескольких миллиардах километров от «Арго», выглядит неестественно — словно заселен извне, и передо мной потомки былых колонистов — акклиматизировавшихся, приспособившихся к внешним условиям. С другой стороны, планета казалась результатом какого-то чудовищного эксперимента, смысл которого ускользал. В этом своем впечатлении я все больше и больше убеждался, когда вспоминал рассказы Скарандаки о зацикленности местной эволюции.

Кробинзона мало чем напоминала свою более близкую к Вершине подругу. Скорее даже была полной ей противоположностью. Только в одном просматривалось сходство: Кробинзона также носила явные следы искусственного происхождения. Здесь не было пустынь, да и вообще не было песка — по крайней мере, он не попался мне на глаза, когда я разглядывал поверхность при помощи Большого Глаза «Арго».

К моему удивлению, я не обнаружил на ее поверхности воды. Планета напоминала закованного в железо средневекового рыцаря, чей облик, воспроизведенный историками-реставраторами, я видел в Историческом музее Москвы. Словно корсет женщину, планету стягивали скалы, покрытые редкими деревцами и чахлым кустарником. Горы, цветущие зеленые долины и вновь скалы с заснеженными пиками… Прямо-таки альпинистский рай! Не организовать ли тут частную лавочку (после войны, разумеется!) — курорт для альпинистов и горнолыжников, а также для всех иных любителей экстрима?..

А вот людей на поверхности я не увидел. Как ни старался их отыскать, ничего не вышло. Горы — есть, воздух, пригодный для существования и развития гуманоидов, — есть, а людей нет!

Потом я обнаружил орбитальные исследовательские станции выходцев с Кролливерии, которые вращались между двумя спутниками Кробинзоны — Кропосом и Кроносом. Понаблюдав за жизнью орбиталов, приступил к исследованию самих спутников. И сразу сделал ошеломительное для себя открытие: Кронос был явно искусственного происхождения! Кто, когда, зачем создал сей идеальный муляж, сомневаться в искусственности которого не приходилось? Складывалось впечатление, что кто-то запустил на орбиту идеальную сферу-скелет, сотворенную из неизвестного материала, которая за миллионы лет обросла космической пылью, обломками метеоритов, осколками астероидов и иным мусором, к тому же несла на себе следы разумной деятельности как кробинзонов, так и кролливеров.