Война на пороге твоем - Самохин Дмитрий. Страница 86

Волосы зашевелились на моей голове. Меня пробрал ужас. Что здесь происходит? Почему убыстрилось время? Это наведенный морок, моя галлюцинация или реальность? Если последнее, значит, я отрываюсь во времени, оставляя за спиной друзей, привычный и дорогой мне мир, войну, которая топчется на пороге Земли…

Я заскрипел зубами от злости и воззвал в эфир:

— Крысобой, сука, отзовись!!!

Молчание… Похоже, худшие опасения сбывались.

Еще несколько раз повторил призыв, но безрезультатно. Крысобой и Музыкантская молчали. Я был один…

За время моих попыток докричаться болото полностью исчезло. Предо мной лежала бескрайняя степь. Красный песок, выжженный солнцем… Редкий белоствольный кустарник, ощетиненный иглами… Неизменный туман… В новом пейзаже не нашлось места для «Арго». Никаких следов его существования!

Я отвернулся от безрадостной для меня картинки. И увидел перед собой человека.

Человек был не молодой и не старый. Ровное лицо, без единой морщины —точно у манекена. Хмурый взгляд пустых глаз коричневого цвета. Густые фиолетовые брови. Редкая коричневая борода, сплетенная в сотни косичек… Очень стильный типчик!

Как он очутился за моей спиной и что ему от меня нужно?

На второй вопрос я тут же получил ответ: чугунный кулак ударил меня в лицо. Кровь брызнула из расквашенного носа. Я покачнулся и упал на спину.

Хмурый человек-манекен приблизился и, не давая опомниться, поддел меня с правой ноги. Сильно!

Я подлетел, перекувыркнулся и опять приземлился на спину.

Хмурый, продолжая безмолвствовать, не отставал. Он разогнался и провел следующий удар, который я также не успел парировать. Живот свело болью. Я сплюнул на песок кровь и посмотрел на манекена с ненавистью.

Хмурый разбежался, выкинул вперед ногу, но на этот раз я ее не пропустил. Скользнув в сторону, перехватил конечность и дернул на себя. Хмурый бухнулся на песок, а я навалился на него сверху.

Я разошелся. Удар по его лицу следовал за ударом, а оно продолжало оставаться безучастным — точно и не человек подо мной вовсе, а андроид, нечувствительный к боли. Его голова болталась безвольно из стороны в сторону, будто бурдюк, глаза были равнодушными и тусклыми, как две капли застывшей лавы. Впрочем, меня это не смущало.

Я потерял контроль над собой. Я убивал его, превращая лицо в кровавое месиво. Оба глаза хмурого заплыли. Нос сплющился. Челюсть треснула в нескольких местах. А я продолжал с упоением прессовать его, хотя он и не пытался защищаться…

Я остановился лишь тогда, когда его лицо расползлось красным пятном, из которого тускло мерцали капли глаз. Хмурый не шевелился. Я подумал, что убил его. И опустил руки. Я собирался встать с поверженного тела, и тут хмурый, раззявив рот, плюнул в меня кровью!

Плевок угодил в защитный экран скафандра и стал прожигать в нем дыру. Я видел, как плавилось стекло, выдерживающее автономное пребывание в открытом космосе, перегрузки при падении в кратер Чернохайла на планете Цитадель, прямой удар двухсоткилограммового камня, когда за целехоньким стеклом голова начинает умопомрачительно гудеть… Плевок разъедал стекло, как в древнем фильме ужасов про Чужих! Он просачивался внутрь!

Я понимал, что за стеклом настанет черед моей головы, а там и до мозга недалеко… Инстинктивно стал оттирать экран руками — и получил несколько ожогов на ладони. Стекло, правда, таять перестало, но руки горели огнем. В считанные секунды на перчатках появились дыры, сквозь которые с шумом потек воздух. Моему лицу больше не угрожало раствориться в кислоте, зато передо мной замаячила перспектива умереть от недостатка кислорода… Я постарался зажать дыры руками, да где там!

Глубоко проникнувшись проблемой выживания, я перестал обращать внимание на хмурого. Он же не просто пришел в себя. Следы крови пропали с его лица. Равнодушие исчезло из глаз, сменившись слепой затаенной злобой.

А я занимался собственным спасением — пытался залатать дыры. Сорвав с пояса тюбик герметика, выдавил половину на руки и тщательно размазал жидкость по краям. Герметик схватился, затянул дыры, попутно попытавшись прихватить и мои пальцы.

Разобравшись со своими проблемами, я наконец обратился к поверженному врагу, который выглядел уже весьма уверенным и пробовал вырваться из-под меня. Это у него не получалось. Тогда хмурый опять открыл рот. Я приготовился к плевку, но ошибся. Из его пасти полезла тонкая белая паутина — точно белые черви вываливались на грудь, где быстро начала расти шевелящаяся белая горка.

Я брезгливо отшатнулся в сторону, чуть было не выпустив хмурого из рук, но он не дал мне этого сделать. Тысячи белых нитей внезапно метнулись ко мне, впиваясь в костюм, присасываясь к его поверхности. Тут же они стали расползаться в стороны, множась и оплетая меня в кокон. Я скатился с груди хмурого, словно еж, свернувшийся клубком, с. пологого холма, и стал отдирать от себя новую напасть. Но она не собиралась отставать. С устрашающей скоростью она плодилась и распространялась по мне, точно вирус. Когда я касался паутины рукой, она заплетала ее так, что и пальцем пошевелить было невозможно. Вскоре левая рука обросла паутиной. Та же участь постигла практически все тело. Я мог лишь озираться по сторонам, поскольку лицо осталось нетронутым.

Я не знал, как бороться с этой напастью. А времени было в обрез: скоро я обрасту паутиной, как пенек болотным мхом, и ничего не смогу предпринять!..

Выдрав из объятий паутины баллончик огнемета, предназначенный для обработки зараженных поверхностей, я скинул колпачок и нажал на распылитель. Тонкая струя огня вырвалась из баллончика. Направил ее на себя и стал методично выжигать паутину. Работа предстояла кропотливая, а хмурый стал подниматься, явно не с дружескими намерениями… Получив первую порцию огненного душа, паутина зашипела (могу поклясться, что слышал настоящее змеиное шипение!) и ослабила хватку. Вторая порция убила ее: белые нити опали с меня кучкой.