Провал операции «Z» - Дар Фредерик. Страница 57

— Да что вам от меня нужно?

— Когда подниметесь к нам на борт, мы обязательно сообщим вам об этом. Немедленно исполняйте то, что я вам сказал. Если все пройдет хорошо и мы будем удовлетворены, бомба взорвана не будет! Все!

И динамик с треском отключается. Окакис выпускает из рук микрофон и в отчаянии плюхается в кресло.

— Это ужасно, это безумие! — стонет он. Я подхожу к нему.

— Сделайте, как они просят.

Все хором душевно настаивают на том же:

— Да, да, поезжайте к ним! Сломленный судовладелец поднимается.

— Но они потребовали от меня взять с собой жену или одного из моих детей… — Он озирается вокруг, глаза безумные. — Где Экзема?

— У постели вашего сына, — говорю я быстро. — Возьмите с собой Антигону!

— Да, отец, — подхватывает милое дитя, к которому, похоже, вернулась природная энергия, — я поеду с вами!

Окакис глубоко вздыхает и выходит, держась за руку своей дочери. Я следую за ними, подав знак Берю и Глории сделать то же самое. Мне не хочется разговаривать в комнате, поскольку там, возможно, установлены подслушивающие микрофоны.

Мы проходим несколько десятков метров в направлении порта. Дойдя до лужайки, я останавливаю свою группу решительным жестом.

— Будем держать совет! — объявляю я. Окакис смотрит на меня, будто лунатик, неожиданно разбуженный в тот момент, когда он залез на печную трубу.

— Слушайте меня все, — говорю я. — Существует вероятность, что история с атомной бомбой сплошной блеф, но надеяться на это было бы избыточным оптимизмом. Я скорее склонен поверить нашим противникам.

Более того, подозреваю, что, если вы согласитесь на их требования, вот тут-то они как раз и взорвут остров.

— Почему вы так думаете? — пугается милая Антигона.

— Сами подумайте! Они же не могут позволить себе роскошь оставить в живых хоть одного свидетеля. Человек, голос которого мы слышали, говорил, что он единственный уцелевший после потопления американской подлодки. И его имя легко вычислить. Опять же, подлодка не иголка в стоге сена — против нее будут брошены все военно-морские силы мира.

Поэтому, чтобы успешно провести операцию, им нужно идти до конца.

Выхода нет: нам тоже необходимо идти на риск. Мой план таков: господин Окакис со своей дочерью последует к ним на борт. Я отправлюсь туда же. Глория пожимает плечами.

— Вы разве не слышали? Они же сказали…

— Я буду в воде, — обрываю я, — за кормой лодки, на которой поплывет наш хозяин. Когда лодка подойдет к субмарине, спрячусь под днищем. Ну а дальше по обстоятельствам.

Я вынимаю из кармана пистолет Глории.

— Хорошо бы защитить его от соленой воды. Для этого мне нужен какой-нибудь непромокаемый пакет…

— Может быть, подойдет плексигласовый чехол от моей подводной кинокамеры? — предлагает Антигона.

— Было бы замечательно.

Она бросается к дому, но я ее останавливаю.

— Антигона, счастье мое, пройдите через кухню и попросите слуг приготовить вам вантузы для прочистки раковин. Принесите все, что найдете.

Она одновременно широко открывает глаза и рот, так как вопрос чуть не срывается с ее губ, но воздерживается от интервью и убегает.

Мне кажется, мое хладнокровие и решительность немного успокаивают папашу Окакиса.

— Боже мой, ну и приключение! — вздыхает он.

— Это верно, — соглашаюсь я, — но, если нам удастся вырваться, будет что вспомнить в более подходящей обстановке.

— То, что вы задумали, обречено на провал, — произносит Глория.

— Спасибо за поддержку, — кланяюсь я. — Но не стоит каркать заранее! В нашей тупиковой ситуации единственная надежда как раз на невозможное!

Толстяк, находившийся в раздумьях в течение некоторого времени, грозно прикрикивает на мою невесту:

— Если Сан-А взялся за дело, то, будьте уверены, проблема решается как положено, мадемуазель Мисс! — Затем, повернувшись ко мне, спрашивает:

— А Берю чем будет заниматься?

— Сейчас скажу. По моему мнению, организация «Зет» не может запустить свою адскую машину, не имея на острове соучастников.

— Я тоже об этом думал, — встревает Окакис.

Глория качает головой.

— Если бы были соучастники, то зачем понадобилось вызывать господина Окакиса на борт подлодки? Соучастники могли бы вести переговоры непосредственно.

Я не могу сдержаться, чтобы не отвесить ей кривую усмешку.

— Что у вас в голове, моя милая? Чему только в ваших шпионских школах учат? Чему угодно, но только не шевелить мозгами! Посудите сами, если бы сообщники как-нибудь проявились, мы бы их схватили и могли нейтрализовать — нас ведь в любом случае больше! Тогда бы их план был обречен на провал: они не смогли бы взорвать бомбу, да и не стали бы этого делать, когда на острове находятся их люди! Нет, они здорово продумали свои действия, поэтому общаются с нами на расстоянии!

— Сдаюсь, вы правы, Сан-Антонио! — побеждено признает Глория. И, повернувшись к Окакису, добавляет:

— Я начинаю думать, что вы поступили очень предусмотрительно, когда решили призвать на помощь этого супер-легавого, господин Окакис!

Толстяк, которому ничего не досталось от преждевременных комплиментов, решает напомнить о себе.

— Эй, граждане, — грохочет Его Округлое Величество, — потом будете лизать друг другу задницы. Я повторяю свой вопрос: что буду делать я, пока ты пойдешь принимать ночные морские ванны?

— Слушай, Толстяк, по-моему, они спланировали свои действия следующим образом: Окакис поднимется на борт, они потребуют выкуп и оставят Антигону в качестве заложницы, пока он не вернется. За это время сообщники покинут остров. Так вот тебе и Глории во что бы то ни стало нужно их задержать. Разделитесь, чтобы выиграть время, и идите по берегу каждый в свою сторону. Если заметите причаленную в скалах лодку, спрячьтесь и ждите, пока они не придут Обязательно возьмите с собой оружие Если лодок не обнаружите, срочно возвращайтесь в порт, поскольку они наверняка воспользуются теми лодками, что причалены здесь Все ясно?

— На все сто! — потирая руки, заявляет счастливый Берю. — Наконец-то хоть какое-то действие! Я вам откровенно скажу если кто из них попадется мне в руки, то потом долго будет мучиться зубной болью!