Стендинг или правила приличия по Берюрье - Дар Фредерик. Страница 74

Что же ты, малыш! Ведь ты так гордился своей нескладной женушкой, которая с таким желанием ждала своего пацана!

Где-то рядом слышится шум. Это Толстый берет штурмом бастион. Он уже проник на второй этаж через окно, предварительно разбив в щепки жиденькие ставни. Он входит в комнату. В руках у него кольт-компостер, изготовленный для пробивания дырок на билетах.

— Сюда! — зову я его.

Он замечает окровавленное тело, и его лицо странно бледнеет.

— Матиас, — бормочет он. — Это сделал тот гад в коридоре, которого ты пришил?

— Увы! — с горечью говорю я. — Этот тип понял, что ему конец и решил убрать Матиаса, чтобы тот ничего не сказал!

Его Башковитость внимательно рассматривает рану.

— Для преподавателя по пулевым отверстиям, — говорит он, — на самом деле печально вот так заканчивать свою жизнь!

И, продолжает, вздрогнув:

— Постой, может быть, еще есть какая-то надежда. Он еще жив. Мне думается, что под таким углом пуля должна скользнуть вдоль затылочной кости и выйти наружу!

Я рассматриваю рану повнимательнее.

— И правда, она вышла, эта пилюля: видишь, она застряла в плинтусе, возле батареи. Скорую помощь! Быстро! Через полчаса Матиаса на скорой доставляют в госпиталь Эдуарда Эррио, где ему будут делать трепанацию черепа. Его тестю не остается ничего другого, как созвать дежурных серафистов на траурную обедню с певчими и музыкой. Сейчас именно тот момент, когда следовало призвать на помощь всех святых, всех ангелов-стражей порядка, дипломированных архангелов, потенциальных блаженных, а также все Святое семейство: Господа Бога, Его Сына, Святой Дух Элуа, Марию, Иосифа, осла и все такое прочее, чтобы дежурный хирург совершил маленькое чудо.

Берю и я очень подавлены. Этот трагический случай внезапно опустошил нас. Все происходило так мирно. Спокойная слежка, а потом — вдруг все перевернулось, и мы стали свидетелями драмы. У палача Матиаса при себе не было никаких документов. Служба криминалистики, в соответствии с ее функциональным предназначением, сейчас занимается опознанием этого типа. Долоросы в гостиницу «Стандинг» еще не вернулись. Я отдал приказ устроить в гостинице засаду и, если они вернутся, арестовать их. Мне не терпится пролить свет на эту историю. А вам, мои красавицы, разве нет, скажите? От этих таинственных аккумуляций (как говорит Берю) у вас в замыкателях бегают мурашки. И вы хотели бы иметь чистую совесть во всей этой истории (хотя бы раз в жизни, плутовки вы мои). Ну, что ж, вам придется сделать как Шарль, то есть, набраться терпения и ждать, чтобы узнать всю правду о господине Икс.

— Надо срочно ехать в школу и найти этого типа, — волнуется Берю.

— Хорошо, Малыш.

И мы едем в школу Сен-Сир.

Пока мы преодолеваем первые подъемы Золотой горы, Берю сам с собой ведет такой разговор:

— А ты не думаешь, Сан-А, что в глубине души Матиас чувствовал, что с ним что-то случится?

Пораженный таким открытием, я шепотом отвечаю:

— Правда, Толстый, он это чувствовал.

— Что же он такое знал, из-за чего они закрыли ему говорильник пулей?

— Он ничего не знал, но они думали, что он что-то знает.

— И что же? — простодушно спрашивает Невыразимый.

Я испускаю ртом звук, который другие предпочитают производить своим южным полушарием.

— В тот день, когда мы это будем знать. Толстый, правда будет записана огненными буквами на фасаде школы!

Берю улыбается.

— Этот день, парень, не так ух далеко, — обещает он. — Я тебе клянусь, что очень скоро, дай мне только переброситься парой слов с этим проворным малым, ты получишь самую достоверную информацию.

Увы! Его оптимизм, по крайней мере, не совсем ко времени, потому что наш клиент еще не вернулся в школу, «all school», как говорят жители Великобритании, которые бегло говорят по-английски!

Начинается долгое ожидание. Товарищ Ракре дает мне кое-какую информашку об этом слушателе. Это некто Авель Канто, уроженец Бордо. В школу прибыл недавно. Я мчусь к директору и прошу у него личное дело этого парня. Он признается мне, что уже с самого моего приезда он знал, кто я, и я благодарю его за соблюдение тайны. Из дела Канто ничего особо важного для себя мы не узнаем. Он был секретарем в одном из комиссариатов пригорода Парижа, а до этого инспектором в Бордо. В краткой справке он характеризуется положительно, как ценный работник. Это и смущает больше всего, правда?

Заодно я прошу показать дела двух «самоубийц». И только в этот момент, мои хорошенькие, я начинаю видеть в этом деле проблески света. Кастеллини, родом с Корсики, тоже был инспектором в Бордо. А Бардан служит в полиции Либурна, то есть (для тех, кто немного знает географию) в нескольких километрах от Бордо. Вывод: город Монтеня (Мишеля Экема де) и Эскарпита (Робера) является общим знаменателем этих трех господ. Одно очко в мою пользу.

Я устраиваюсь в одном из свободных кабинетов и начинаю названивать во все концы. Я звоню в Бордо и прошу, чтобы мне прислали послужной список Канто и двух покончивших с собой; после этого прошу Париж навести справки о Долоросах. После этого звоню своим лионским коллегам и узнаю, что панамцы в гостинице «Стандинг» так и не объявились. А поскольку друг Канто тоже явно не думает возвращаться в школу, я начинаю всерьез думать, что эти гангстеры уже в курсе моего стремительного наскока на виллу. Полиция района Роны-Соны выяснила, что дом, в котором был заточен Матиас, был снят Долоросами у одной старой и весьма благонамеренной дамы и что эта дама торгует свечками и набожными картинками на холме Фурвьер. Вот и все, что мы имеем на данный момент.

Четвертый звонок я делаю в госпиталь Эдуарда Эррио. Дежурный врач сообщает, что операция у Матиаса прошла прекрасно, но мой несчастный товарищ, если он выкарабкается, будет в состоянии говорить не ранее, чем через двое суток.

Я же говорил вам, что начинается долгое ожидание!

Вечер проходит в общем спокойно. Мы смотрим по телеку какой-то высокоморальный спектакль, который поднимает дух без всяких наркотиков. В пьесе говорится об истории одной дамы, которая любит своего мужа. Но она очень несчастна, бедняжка, потому что воображает, что ее прощелыга дублирует ее со своей секретаршей, потому что вечерами он поздно возвращается домой. Славная женщина с ужасом и отчаянием переживает горечь измены и в один прекрасный день принимает решение продегустировать стаканчик стрихнина, чтобы ее ветреный муж узнал, что такое быть вдовцом! Но как раз в тот момент, когда она собирается одним махом опрокинуть стаканчик за свою исковерканную жизнь, заявляется ее вертопрах: губы сердечком, в петлице гвоздика, а на плавках роза (красная роза, так как плавки называются «Кардинал»), а в руках здоровенный пакет, перевязанный ленточками-веревочками. Пояснение: хороший муж приготовил подарок на день рождения своей жены. Он заказал ей электроплиту на транзисторах «Маде ин жапан» и получил ее в виде запасных частей, чтобы не платить таможенные налоги. Вечерами, с помощью своей неустрашимой секретарши — очень хорошей девушки и к тому же замужем за лейтенантом-пожарником — он на работе собирал эту плиту на транзисторах (с гелиографическим чайником, встроенной гофрированной формой для выпечки тортов, автоклавом со свистящим клапаном, фигурным грилем с инфракрасной накачкой и электрической плитой на компенсирующей подушке). Непростая машина, правда? Какое надо было иметь терпение, чтобы собрать ее с помощью инструкции, написанной по-японски, а в качестве инструмента использовать лишь отвертку и ложку для обуви для одноногих людей.