Одержимый - Санин Владимир Маркович. Страница 42

— Иной раз мучительные, — припомнил я. — «Морально-этический вопрос», как говорил Чернышёв: имеет ли право капитан во имя науки рисковать жизнью находящихся на борту людей? Даже если каждый дал подписку о том, что идёт в экспедицию добровольно. Щепетильная ситуация, Илья Михалыч?

— Пожалуй. — Баландин задумался. — Мне это как-то в голову не приходило… Прививку, о которой он рассказывал, делал-то себе один человек, один — и себе… Ну а вы что скажете?

— Запутался, — признался я. — Нет у меня ещё позиции, что ли. Да и в отличие от Феди не имею я на неё права — нейтральный пассажир…

Баландин покачал головой.

— Нет у нас здесь башни из слоновой кости, друг мой. Нейтральность предполагает другую судьбу, а она может быть для нас лишь одна, общая. Вы меня крайне заинтересовали. Не секрет, что вам говорил тогда капитан?

— Для вас — нет… То ли он проверял, на мне свои ощущения, то ли просто прощупывал пассажира… Я сказал тогда, что знаю, на что иду, и этим выразил полное своё согласие с его решением штормовать…

Баландин одобрительно кивнул.

— … а он, абсолютно для меня неожиданно… попробую припомнить дословно, смысл, во всяком случае: «Мы ведь не на войне, тебе хорошо — бобыль, пустоцвет, а Лыкова шесть человек ждут на берегу». Вот вам и «капитанская колокольня»…

— Когда был разговор? — живо спросил Баландин. — До или после шторма?

— В самом начале.

— И всё-таки он пошёл на риск! — возбуждённо воскликнул Баландин. — Прививку — себе, вам, Никите, всем! — Он вновь задумался, закурил, забыв, что мы уже давно повесили табличку: «За курение — под суд!» — Да, ситуация щепетильная, я бы сказал, даже очень…