Трудно отпускает Антарктида - Санин Владимир Маркович. Страница 30

Вбежал Костя.

– Николаич, «Обь»… торопят, синоптики с ума сходят!

– Скажи, минут через десять, Крутилин самолет раскулачивает.

Забыв прикрыть дверь, Костя поспешил в радиорубку, а я стал осматриваться, чтобы не оставить в суматохе важных бумаг.

– Песню спеть на дорожку? – донесся голос Филатова.

– Весельчак! – раздраженно бросил кто-то.

– Обидно, без вещей… – Это Пухов. – Сколько раз на дрейфующих барахло тонуло, а сейчас сам бросаю.

– Решено, кто с Крутилиным? – Это, кажется, Дугин,

– Нам с Веней там спальные места оборудуют, – Сашин баритон, – Костя просился… Может, и ты с нами, Женька?

– Чего он там тянет? – Это Димдимыч по моему адресу.

– Не может начальство без эффекта, – с иронией, Груздев. – О чем задумались, Иван Тарасович?

– Хорошо у нас под Полтавой… Уже вишни цветут…

– Вишни… Кто про что…

– Не нравится – не слухай.

– Ну, долго он еще там будет?

– Спокойнее, друзья, время у нас есть.

– Андрей Иваныч, а нельзя гитару под полой – контрабандой?

Я взял портфель с бумагами, еще разок осмотрелся и вышел в кают-компанию. Все притихли. Я сел на свое место за столом.

– Прошу слушать меня внимательно, друзья. Положение с самолетами всем понятно и объяснений не требует. Думаю, что четыре добровольца, готовые лететь на самолете Крутилина, назовут себя сами…

– Мы с Веней… – начал Бармин.

– Подожди, Саша, я не закончил. Одним из четверых буду я, остаются трое…

– Мы с Веней…

– Да подожди, черт побери!.. Крутилин всячески облегчает самолет, каждый килограмм на учете, поэтому полетят с Крутилиным не те, кто первым открыл рот, а те, кто легче.

– Хороша демократия! – Груздев пожал плечами. – Вы же первый нарушили этот принцип.

– Прошу без лишних слов, Груздев. Моя кандидатура не обсуждается, должно же начальство, – я усмехнулся, – иметь какие-то привилегии.

– Как угодно, – сухо заметил Груздев.

– Да, мне так угодно. На очереди…

– Гаранин, – безапелляционно заявил Андрей. – По весу я, кажется, вне всякой конкуренции.

– Остаются две вакансии, – констатировал я. – Георгий Борисович, я искренне сожалею, но на вид вы один из самых легких.

– Я тоже от этого не в восторге, – согласился Груздев. – Что говорит Крутилин, сколько шансов долететь благополучно?

– Он предпочитает об этом не говорить. Вас это смущает?

– Это не имеет значения. Считайте, что нас трое.

– Спасибо.

– Не пойму, за что, но пожалуйста.

Я обвел глазами товарищей. Бармин и Филатов подались вперед, Томилин бросал на меня жгучие взгляды, вытирал пот со лба Дугин…

– Женя, сколько ты весишь?

– Чего?

– Сколько весишь, спрашиваю?

– За восемьдесят… восемьдесят два…

– Погоди. А ты, Димдимыч?

– Мой вес не имеет значения. – У Скорикова задрожали губы.

– Это ответ?

– Да.

– Значит, так? – Я был ошарашен и огорчен.

– Так.

– Что ж, ваше право, Скориков. – Я отвернулся от него. Радист Скориков больше для меня не существовал. – Вы, Пухов?

– Конечно.

– Что конечно?

– Лечу.

– С кем, черт возьми?!

– С вами, Сергей Николаич, – с некоторой торжественностью возвестил Пухов и встал по стойке «смирно», что было немного смешно.

Я с запоздалым сожалением подумал, что бывал несправедлив к этому пусть довольно трудному, но честному человеку. И не только к нему. И признать это нужно немедленно.

– Евгений Палыч, Георгий Борисович, – сказал я, – кто старое помянет, тому глаз вон?

– Это приказ начальника? – Груздев и здесь остался верен себе.

Я молча пожал им руки.

– Все, друзья. Семёнов, Гаранин, Груздев и Пухов летят с Крутилиным. Остальные – с Беловым. Ну, в добрый путь!

– Николаич! – выкрикнул Саша. – Я как доктор требую, чтобы меня отправили вместе с Гараниным!

– Ничего, Саша. – Андрей улыбнулся, положил руку ему на плечо. – Расстанемся на пару часов.

– Может, кто передумает, так я как штык! – волнуясь, сказал Томилин. – У меня и дочка всего одна… и вообще не в первый раз… Вот вместо Георгия Борисыча могу… Уважьте, Борисыч!

– Спасибо, Костя, – Груздев гордо вскинул голову, – но это не в моих правилах. Я своего места не уступлю.

– Евгений Палыч! – Филатов рванулся к Пухову. – У нас и вес почти что одинаковый… и мать у вас старушка…

Пухов покачал головой.

– Тебе, Веля, спешить туда, – он показал глазами на потолок, – рановато. У тебя еще впереди столько, на всех нас хватит.

– Может, вы, Андрей Иваныч? – безнадежно спросил Филатов.

– Хороший ты, Веня, парень, но глупый, – ласково сказал Андрей.

Одна за другой «Аннушки» покинули станцию Лазарев. Самолеты набрали высоту и взяли курс на Север. Впереди летел Крутилин, за ним Белов.

Трудно отпускает Антарктида…