Живописец смерти - Сантлоуфер Джонатан. Страница 32

— Есть здесь кто? — крикнула Кейт в полумрак коридора, замусоренного старыми газетами и пустыми упаковками для бутылок.

Там же стоял большой ящик для кошачьего помета, а рядом открытый металлический короб с инструментом, пачка потрепанных журналов, тараканьи ловушки. Она прошла по коридору и свернула в комнату. На полу был расстелен комковатый матрац в розовую полоску, в центре стоял карточный столик в стиле пятидесятых годов с двумя складными стульями. В дальнем конце комнаты с большого экрана телевизора «Сони-Тринитрон» развлекала свою публику ведущая ток-шоу Дженни Джонс.

Под ногами что-то зашевелилось. Кейт чуть не подпрыгнула. Оказалось, это кошка черно-белой масти трется о ее лодыжки.

— Киска, как ты меня напугала.

Она перевела дух, погладила кошку и, выпрямляясь, уловила, как справа быстро мелькнуло что-то цветастое и массивное. Реакция была мгновенной. Кейт поймала руку, мягкую, мясистую, крепко сжала и рванула на себя. Огромное цветастое существо, от которого разило простоявшим неделю куриным бульоном из концентрата «Кэмпбелл», рухнуло ей под ноги на выцветший линолеум. Рухнуло с громким шлепком, потом зашипело, забрызгало слюной, как глохнущий дизель, и наконец громко испортило воздух.

Кейт прижала каблуком его шею, похожую на автомобильную шину фирмы «Гудйир», наклонилась и заломила за спину дряблую руку, больше похожую на конечность гиппопотама. Слой жира был настолько толстый, что кости под ним не чувствовались.

Теперь она его рассмотрела. Детина добрых ста пятидесяти килограммов веса в рубашке с попугаями. Он скулил, как побитый щенок. Изо рта у него несло выдержанным кислым сыром. Даже на расстоянии в полтора метра в нос шибало так, что по зловонию это амбре вполне могло конкурировать с тем, что в это же самое время в воздух выдавала его задняя часть тела.

Всего пару недель назад Кейт обедала в отдельном банкетном зале Метрополитен-музея с Филиппом де Монтебелло, обсуждая тонкости стиля Вермеера, пила чай с миссис Трамп, предварительно договорившись о чеке в миллион долларов в фонд «Дорогу талантам». И вот теперь она не только пропустила чай и обед, но и водрузила свою туфлю за четыре сотни долларов на шею какого-то жирного скота.

— Фамилия! — Кейт чуть нажала каблуком, наблюдая, как он исчезает в пастообразной плоти.

— Джонсон, — прохрипел он. — Я Уолли Джонсон, управляющий этим гребаным домом. Ты сейчас сломаешь мою руку.

— А ты всегда так нападаешь на гостей?

— Ты ворвалась в мой дом. Сломала замок!

Он был прав.

— Я из полиции, — сказала Кейт, слегка освобождая его руку. Она наклонилась и тут же отпрянула, не выдержав смрадного дыхания. — Обещай, что будешь вести себя хорошо, тогда отпущу.

— Обещаю. — Джонсон перевернулся, сел и со стоном потер руку. — Боже… Почему вы сразу не сказали, что из полиции?

— Я звонила в дверь, стучала, звала. Ты не отвечал.

— Наверное, выносил в это время мусор. — Он уселся на стул, устремив на нее свои глазки — маленькие темные крапинки, проглядывающие сквозь напластования жира. — Так вы коп?

— Работаю по делу Соланы, — ответила Кейт, с удовольствием прислушиваясь к тому, как это приятно звучит. Она вообще была довольна собой.

Тем, что одной рукой положила на лопатки этого жирного парня Уолли. Значит, занятия в спортзале не пропали даром. Конечно, Уолли — это не Шварценеггер, но все равно приятно.

— Послушай, — проговорила она, смягчаясь. — Я не собираюсь причинить тебе никакого вреда.

Он надул губы.

— Вы уже чуть не сломали мою руку.

— Хватит хныкать, давай лучше перейдем к делу. — Кейт уселась на стул напротив. — Я прочла твои показания. Ты утверждаешь, что дома не ночевал. Я имею в виду ту ночь, когда была убита Элена Солана. Это так?

— Я уже рассказал полицейским, что был у сеструхи, в Стейтен-Айленде. Она приготовила спагетти с мясными фрикадельками…

— Мясные фрикадельки — это, наверное, вкусно, но мне нужно, чтобы ты рассказал о чем-нибудь другом.

— Например?

— Видел ли ты здесь кого-то из дружков Элены Соланы?

— Я в чужие дела нос не сую.

— А я разве сказала, что суешь? — Кейт смягчила тон. — Послушай, Уолли, мы ведь с тобой знаем, что хороший управляющий всегда в курсе, кто навещает квартиросъемщиков. Это входит в его обязанности, и я уверена, что ты их выполняешь добросовестно.

— У нее было несколько дружков-ниггеров, — проворчал он, потирая руку.

Кейт тут же захотелось действительно сломать ему руку, а лучше обе, но это бы не Помогло.

— Расскажи мне о них.

Джонсон пожал плечами:

— Чего рассказывать? Один невысокий, другой тощий, третий большой.

— Насколько большой?

— Похож на вышибалу или… боксера-профессионала. Ну в общем, сами знаете.

— Рассказывай дальше.

— Маленький, ну… у него были такие волосы, как, хм…

— Косички?

— Ага… косички. Молодой парень.. Он сюда приходил часто.

Уилли.

— А тощий?

— Я видел его всего пару раз. Похож на наркомана.

— А боксер?

— Этот уже давно не появлялся. Наверное, они поссорились. Что-то не поделили, а? — Уолли осклабился, показав зубы цвета зрелых бананов с двумя черными прогалинами.

— Ты мог бы их опознать?

— Молодого, того, что с косичками, точно. Большого парня, наверное, тоже, хотя не знаю. Я ведь особенно к нему не присматривался. Но он был здоровый бугай. А наркоман, так он и есть наркоман, этим все сказано.

Да… Толстый Уолли мог уверенно опознать только одного из троих. И это был Уилли, которого Кейт и без того знала. Не густо.

— О, вспомнил! — Уолли подался вперед, а Кейт отпрянула, чтобы не вдыхать его запах. — Был еще парень, тоже вроде тощий. Белый парень. Светлые волосы. Среднего роста. Стройный такой, вроде как женственный. Наверное, пидор, а?

— И когда ты его здесь видел? Как долго он у нее находился?

— Несколько раз. А как долго, не знаю. У меня нет секундомера. Однажды видел, как он звонил по домофону Солане. Раз, а может, и два, они выходили вместе, держась за ручки. — Уолли осклабился. — Вообще-то он пидором быть не должен.

Оказавшись наконец на улице, вдыхая свежий прохладный воздух, Кейт подсчитала убытки. Пара очень хороших брюк и жакет еще лучше. Затем оценила приобретения. То, что удалось вытянуть из толстого Уолли. Элену регулярно навещали трое мужчин, исключая Уилли. Двое чернокожих, крупный и худощавый. А также стройный белый парень.

Оставалось выяснить, кто они такие.

* * *

Вернувшись домой, Кейт направилась к стенному шкафу в гостевой комнате, по пути захватив стул. Ей не понравилось ощущение, когда толстый Уолли неожиданно возник словно ниоткуда. Значит, она подставилась. Такого допускать нельзя, потому что следующий может оказаться в гораздо лучшей форме, чем Уолли. Следовательно, нужно подготовиться.

Кейт оттолкнула в сторону стопку шелковых шарфов. Вот она, простая серая обувная коробка, на которой маркером фирмы «Меджик маркер» аккуратными печатными буквами было выведено: «Уличные туфли, мятый бархат». Коробка стояла именно там, куда она ее поставила почти десять лет назад. Кейт вытащила коробку, села на край постели, сдернула обертку из папиросной бумаги и с нежностью извлекла свой старый пистолет «глок».

Казалось, время повернуло вспять. Кейт подержала оружие в руке, с удовольствием вдыхая легкий запах смазки. В обувной коробке также лежала полная обойма. Она вставила ее на место, невольно ощутив прилив силы, о которой уже давно забыла. Потому что эту силу ей заменила, если можно так выразиться, сила денег. Но в те времена Кейт ничего не знала о силе денег. Она крепко сжала рукоятку пистолета. Теперь у нее, кроме чековой книжки, еще было оружие, и она чувствовала себя много сильнее, чем несколько минут назад. Спросите у любого пятнадцатилетнего подростка, который когда-нибудь сжимал в руке оружие, и он вам расскажет о своих ощущениях, о том, как вдруг его начинает переполнять глупая отвага. Да, с Национальной стрелковой ассоциацией шутить опасно.