Живописец смерти - Сантлоуфер Джонатан. Страница 9

— Возможно, кто-то из соседей что-нибудь видел, — проговорила она. — Оставайся здесь.

У двери квартиры на первом этаже Кейт развернула внутрь бриллиантовое кольцо и позвонила. Никто не ответил. Из квартиры дальше по коридору послышались медленные, шаркающие шаги, затем в узкой щели между дверью и цепочкой возникло лицо старухи лет восьмидесяти, может, старше.

— Што? Што вам нушно? — проговорила она скрипучим голосом с сильным восточноевропейским акцентом.

Вдалеке послышался вой полицейских сирен.

— Тут наверху произошел… несчастный случай, — сказала Кейт. — Мне нужно у вас кое-что спросить.

— Вы полиция?

— Нет. Я… я знакомая.

Сирены теперь были уже совсем близко. Что делать? Попытаться вытянуть что-нибудь из этой старухи или выйти на улицу, потому что нужно защитить Уилли? Старуха приняла за нее решение, захлопнув дверь. Теперь уже ее допросят полицейские.

4

Плошадку перед квартирой Элены заполнили копы. В квартире хозяйничала бригада технических экспертов. Они копошились в каждом углу, большинство на коленях. Кейт они напоминали гигантских тараканов. Она смотрела на них с лестничной площадки. Вот женщина в темно-коричневом брючном костюме надела латексные перчатки и сунула руки под пропитанную кровью блузку Элены. Тонкая хлопчатобумажная ткань волнообразно заколебалась, как будто из груди Элены собиралось вырваться какое-то инопланетное существо, как в фильме «Чужой».

Кейт попыталась ответить на вопросы полицейского спокойно, без плача и крика. Коп был очень молодой, ей даже показалось, что он годится ей в сыновья. В конце коридора, там, где с потолка на цепочке свисала лампочка, полицейский что-то говорил, наклонившись к человеку в галстуке-бабочке. Детектив, решила Кейт, и довольно высокого ранга, судя по тому, как держится. Она напрягла слух и уловила последнюю фразу полицейского:

— Старуха из один «бэ», вон там, сзади, говорит, что видела у квартиры девушки чернокожего. Но это было раньше, когда та еще была жива.

Человек в галстуке-бабочке поймал взгляд Кейт и быстро развернул полицейского. Затем начал что-то шептать и одновременно записывать в небольшой блокнот с символикой полицейского управления Нью-Йорка.

— А потом? — спросил молодой коп, разговаривающий с Кейт.

— Что вы сказали? — В этот момент квартиру Элены осветила вспышка фотокамеры. — Да, да, конечно.

Кейт подробно изложила факты. Точное время, когда прибыла на место происшествия, когда позвонила в полицию. Вторая вспышка ослепила ее, и она была этому рада, потому что в этот момент наблюдала, как судебный медэксперт залезла пальцами глубоко в рот Элене. В этот момент как раз фотограф сделал снимок.

Детектив прошел мимо, и Кейт онемела, а затем двое полицейских засунули тело Элены в темно-зеленый пакет

Уилли смотрел прямо перед собой, но никого не видел. Глаза затуманили слезы.

Зачем я занимаюсь этим дерьмом? Оно никому не нужно! Для кого я рисую?

Когда он произнес эти слова? Два… нет, три года назад. С ним тогда творилось что-то невообразимое. Он был готов сдаться, прекратить заниматься живописью, устроиться на какую-нибудь рутинную работу с девяти до пяти. Уилли помнил, что в тот день был близок к истерике. Элена взяла его за руку и мягко проговорила: «Уилли, ты рисуешь для себя. И это очень важно. Я имею в виду твое занятие, твою живопись. Когда-нибудь люди это оценят. Обязательно, Уилли. Так что продолжай рисовать. Да-да, ни в коем случае не бросай». И столько в ее тоне, в ее взгляде было искренности, что он моментально успокоился. А как она была в тот момент прекрасна! Потом, когда накатывала депрессия и снова возникало желание все бросить, Уилли прокручивал в сознании этот разговор, и становилось легче.

Вот и сейчас он снова мысленно беседовал с Эленой, отчаянно пытаясь продлить этот разговор хотя бы еще на несколько мгновений.

У дома толпились зеваки. Двое полицейских не подпускали их близко к подъезду. Кругом стояли полицейские машины — в два ряда, с работающими проблесковыми маячками. Много полицейских и экспертов в гражданской одежде, с фотоаппаратами и видеокамерами, сумками, чемоданами сновали туда-сюда мимо Уилли.

Элена убита. В это просто невозможно поверить. Нужно было настоять, чтобы она перебралась из этого дерьмового района. Уилли пытался уговорить ее много раз, но Элена всегда все делала по-своему.

Уилли опять принялся колотить стену кулаками, не чувствуя боли.

— Эй… Да, да, я к вам обращаюсь! Чего вы здесь околачиваетесь?

Эти слова произнес с верхней площадки человек с небольшим блокнотом с символикой Управления полиции Нью-Йорка в руке. На вид ему было лет тридцать пять, прическа «ежик», в одежде ничего примечательного, если не считать темно-бордовый галстук-бабочку.

Кейт быстро подошла к Уилли и положила руку на плечо.

— Он ждет меня. А в чем проблема?

Приблизившись, «галстук-бабочка» вперил в нее пристальный взгляд.

— А вы, позвольте спросить, кто такая?

— Меня зовут Катерин Макиннон-Ротштайн, — ответила Кейт. Затем подумала секунду и добавила: — Шеф полиции Тейпелл моя хорошая знакомая.

Было видно, что он зарегистрировал Кейт в своем компьютере под черепной коробкой и занялся беглым осмотром. Она чувствовала, как детектив ощупывает взглядом ее костюм, сумку от фешенебельной миланской фирмы «Прада», даже прическу. Все это время он издавал какие-то странные сосущие звуки, словно пытался достать языком что-то, приклеившееся к нёбу.

— А я Рэнди Мид, — произнес он, не подавая руки. — Старший детектив по расследованию убийств. Специальный отдел. А вы здесь оказались… по какому поводу? — Его глаза, и без того не очень большие, сузились, превратившись в горизонтальные щелки.

— Мы с девушкой были знакомы, — ответила Кейт.

— А обнаружил убитую, если я не ошибаюсь, этот юноша. Ему придется дать показания. Так положено.

— Насчет того, что положено, мне известно очень хорошо.

Галстук Мида чуть соскочил с его костистого адамова яблока.

— Неужели?

— Я десять лет проработала в полиции в Куинсе, — пояснила Кейт. — В районе Астория. Специализировалась на убийствах и пропажах детей.

— Асто-о-о-р-и-я-я-я, — насмешливо протянул Мид.

Уилли молча смотрел на нее. Выражение лица у него было такое, словно он одновременно восхищен и шокирован. Кейт попыталась вспомнить, говорила ли когданибудь ему, что работала в полиции, но не смогла.

— Очень впечатляет, — добавил Мид.

— Я рада. — Она раздавила каблуком окурок и посмотрела на Мида сверху вниз. Роста в нем было не больше метра семидесяти.

— Послушайте! — вмешался Уилли. — Вы должны сделать что-нибудь для…

— Помолчи, — прервала его Кейт. — Иди и жди меня в машине. Пожалуйста, Уилли.

Она повела Мида назад к подъезду.

— Вы, возможно, помните, что обнаруживший тело автоматически становится подозреваемым, — раздраженно прошипел он.

— Только, пожалуйста, не надо мне вешать на уши свою полицейскую лапшу. Ладно? Я же уже сообщила молодому человеку, что мы договорились встретиться здесь. А девушка… — Кейт на мгновение замолкла. Она чувствовала, как в ней поднимается дикая злость, и сделала глубокий вдох. После чего добавила уже спокойно: — А Элена, я уверена, вы это заметили, уже давно была мертва.

— Значит, наша уважаемая Тейпелл ваша хорошая знакомая? — Мид гаденько улыбнулся.

— Послушайте, — мягко проговорила Кейт, — я не собираюсь путаться у вас под ногами. Вы должны делать свою работу, это понятно. Но мне хочется вам помочь, объяснить несколько…

— А вот это действительно мило с вашей стороны… миссис Ротштайн. Я правильно назвал фамилию? Но мне кажется, я смогу справиться со своей работой сам.

Кейт пришлось сдерживать себя, чтобы не взять этого мистера старшего детектива по расследованию убийств за его дурацкий галстук-бабочку, приподнять и посмотреть, как начнет синеть его дерьмовое лицо. На секунду ее руки даже затрепетали от желания. Но Кейт удалось с собой совладать, хотя ее очень путала собственная злость и готовность взорваться.