Час Презрения - Сапковский Анджей. Страница 29

Кейра Мец посмотрела ему прямо в глаза, скривила губы. На шее у нее висел серебряный медальон в форме креста «анкх», усыпанного цирконами.

— Вина? — предложил Геральт, чтобы прервать неловкое молчание и опасаясь, что его предыдущая шутка была не совсем верно понята.

— Нет, благодарю… коллега мэтр, — ледяным голосом сказала Кейра. — Не пью. Не могу. Сегодня ночью собираюсь забеременеть.

— От кого? — спросила, подходя, рыжая крашеная подруга Сабрины Глевиссиг, одетая в прозрачную блузку из белого жоржета, украшенную продуманно размещенными аппликациями. — От кого? — повторила она, невинно взмахнув длинными ресницами.

Кейра повернулась и осмотрела ее всю от туфелек из белой игуаны до жемчужной диадемки.

— А тебе какое дело?

— Никакого. Профессиональное любопытство. Ты не представишь меня своему спутнику, известному Геральту из Ривии?

— Без особого желания. Но ведь от тебя не отделаешься. Геральт, это Марти Содергрен. Целительница. Ее специальность — афродизии.

— Обязательно говорить о делах? О, вы оставили мне немного икры? Как мило!

— Осторожней! — в два голоса сказали Кейра и ведьмак. — Иллюзия.

— И верно! — Марти Содергрен наклонилась, сморщила носик, потом взяла фужер, глянула на мазок карминовой помады. — Ясно. Филиппа Эйльхарт. Кто еще отважится на такую наглость? У, змейство! Знаешь, что она шпионка Визимира из Редании?

— И еще — нимфоманка? — рискнул ведьмак.

Марти и Кейра прыснули одновременно.

— Неужто ты на это рассчитывал, когда любезничал с ней и пытался флиртовать? — спросила целительница. — Если да, то учти: кто-то тебя здорово купил. Филиппа с некоторых пор перестала интересоваться мужчинами.

— Слушай, а может, ты — женщина? — Кейра Мец надула блестящие губки. — Может, только прикидываешься мужчиной, коллега мэтр магии? Чтобы соблюсти инкогнито? Знаешь, Марти, он минуту назад признался мне, что любит притворяться.

— Любит и умеет, — съязвила Марти. — Верно, Геральт? Я только что видела, как ты прикидывался, будто у тебя скверный слух и ты не знаешь Старшей Речи.

— У него уйма недостатков, — холодно бросила Йеннифэр, подходя и властно беря ведьмака за руку. — Практически он вообще состоит из одних недостатков. Вы напрасно теряете время, девочки.

— Похоже на то, — согласилась Марти Содергрен, не переставая ехидно ухмыляться. — Ну что ж, желаем приятных утех. Пошли, Кейра, выпьем чуточку… безалкогольного. Может, и я решусь на что-нибудь сегодня ночью?

— Ф-фу, — выдохнул Геральт, когда они отошли. — Ты подоспела в самое время, Йен. Благодарю.

— Благодаришь? Ох, притвора! Я тут насчитала одиннадцать баб, щеголяющих сиськами под прозрачными блузками. Стоило оставить тебя на полчаса, и ты тут же занялся трепом с двумя из них… — Йеннифэр осеклась, глянула на блюдо в форме рыбы и добавила: — …И поглощением иллюзий. Ох, Геральт, Геральт! Пошли. Выпал случай свести тебя с несколькими достойными знакомства особами.

— Одна из них — Вильгефорц?

— Интересно, — прищурилась чародейка, — что ты спрашиваешь именно о нем. Да, Вильгефорц хочет познакомиться с тобой и побеседовать. Предупреждаю, беседа может показаться банальной и поверхностной, но не обманись. Вильгефорц — опытный, невероятно ловкий и тонкий игрок. Не знаю, чего ему от тебя нужно, но будь внимателен.

— Буду внимателен, — вздохнул Геральт, — но не думаю, чтобы твой опытный игрок сумел застать меня врасплох. Во всяком случае, после того, что я тут испытал. На меня накинулись шпионы, посыпались вымирающие гады и горностаи. Меня кормили несуществующей икрой. Не любящие мужчин нимфоманки подвергали сомнению мою мужескость, грозили изнасилованием на еже, пугали беременностью, Господи, даже оргазмом, к тому же таким, который не требует ритуальных телодвижений. Бррр…

— Ты пил?

— Немного белого из Цидариса. Но скорее всего в нем были афродизии… Йен? После разговора с твоим Вильгефорцем мы вернемся в Локсию?

— Мы не вернемся в Локсию.

— Не понял.

— Я хочу провести эту ночь в Аретузе. С тобой. Так, говоришь, афродизии? В вине? Любопытно…

— О-хо-хо, — вздохнула Йеннифэр, потягиваясь и закидывая ногу ведьмаку на бедро. — О-хо-хонюшки-хо-хо! Как же давно я не занималась любовью… Ужасно давно.

Геральт выпростал пальцы из ее локонов и ничего не ответил. Во-первых, замечание Йен могло быть провокацией, он опасался скрытого в приманке крючка. Во-вторых, не хотел словами смазать вкус блаженства, которое все еще чувствовал на губах.

— Ужасно давно не занималась любовью с мужчиной, который признался мне в любви и которому в любви призналась я, — замурлыкала она минуту спустя, когда уже стало ясно, что ведьмак на приманку не позарится. — Даже забыла, как это бывает. О-хо-хо-хо-хо!

Она ухватилась руками за уголки подушки, напряглась, и ее залитые лунным светом груди приобрели такую форму, которая отозвалась у ведьмака мурашками пониже спины. Он обнял Йеннифэр, они лежали неподвижно, угасали, остывали.

За окном стрекотали цикады, слышались отдаленные тихие голоса и смех — банкет все еще продолжался, хотя было уже довольно поздно.

— Геральт?

— Да, Йен?

— Расскажи.

— О разговоре с Вильгефорцем? Сейчас? Давай лучше утром.

— Нет, сейчас. Прошу тебя.

Он посмотрел на секретерчик в углу комнатки. Там лежали книги, альбомы и другие предметы, которые временно переведенная в Локсию воспитанница не прихватила с собой. Сидела там, опершись о книги, полненькая тряпичная куколка в оборчатом платьице, помятом от частого прижимания. «Девочка не забрала куколку, — подумал он, — чтобы в Локсии, в общей спальне, не подвергаться насмешкам товарок. Она не забрала свою куколку и теперь, наверно, не может без нее уснуть».

Кукла смотрела на него глазками-пуговками. Он отвернулся.

Когда Йеннифэр представляла Геральта Капитулу, он внимательно наблюдал за чародейской элитой. Хен Гедымдейт удостоил его лишь кратким, утомленным взглядом — было видно, что банкет надоел старику. Артауд Терранова поклонился, двусмысленно улыбнувшись и переводя взгляд с него на Йеннифэр, но тут же посерьезнел под взглядами коллег. Голубые эльфьи глаза Францески Финдабаир были непроницаемы и жестки как стекло. Когда Геральта ей представляли, Маргаритка из Долин улыбнулась. Улыбка, хоть и сногсшибательно красивая, заставила ведьмака внутренне содрогнуться. Тиссая де Врие, которая, казалось, была целиком поглощена тем, что непрерывно поправляла манжеты и бижутерию, улыбнулась ему не столь сногсшибательно красиво, зато гораздо искреннее! И именно Тиссая тут же завела с ним разговор, напомнив одно из его благородных ведьмачьих деяний, которое он, надо сказать, запамятовал и подозревал, что таковое высосано из пальца.

И тогда в беседу включился Вильгефорц. Вильгефорц из Роггевеена, чародей с импозантной внешностью, благородными, правильными чертами лица, искренним и уважительным голосом. Геральт знал, что от таких типов можно ждать чего угодно.

Они беседовали долго, чувствуя на себе настороженные взгляды. На ведьмака смотрела Йеннифэр. На Вильгефорца — молодая чародейка с приятными глазами, все время прячущая нижнюю часть лица за веером. Они обменялись несколькими необязательными фразами, затем Вильгефорц предложил продолжить беседу в более узком кругу. Геральту показалось, что Тиссая де Врие была единственной, кого это предложение удивило.

— Ты уснул, Геральт? — Ворчание Йеннифэр вырвало его из задумчивости. — Ты же собирался рассказать о вашем разговоре.

Куколка с секретера глядела на него пуговками глаз. Он не выдержал ее взгляда.

— Как только мы вышли на галерею, — начал он, немного помолчав, — девица со странным лицом…

— Лидия ван Бредевоорт. Ассистентка Вильгефорца.

— Да, верно, ты говорила. Ничего не значащая особа. Так вот, когда мы вышли на галерею, эта ничего не значащая особа остановилась, взглянула на него и о чем-то спросила. Телепатически.