Мир короля Артура - Сапковский Анджей. Страница 6

В «Annales Cambriae» «"Анналы Кимбрии».» неизвестного автора, написанных около 956 года, дату битвы под Бадоном указывают точно: 516 год. Сообщены также дата и обстоятельства смерти Артура — он пал в битве под Камланном в 537 году.

Период, когда Артуровская легенда рождалась в изустно передаваемой народной традиции и проникала в хроники (550 — 950 годы), Джозеф Кэмпбелл называет мифогенным моментом «J. Campbell, „Creative Mythology — The Mask of Cod“. Нью-Йорк, 1968. — Примеч. авт.».

Следующим, по Кэмпбеллу, был «первый период развития устных преданий» (950 — 1066 годы), когда возникла легенда Артура как «Надежды Британии», который отнюдь не погиб, а пребывает на острове Авалон (варианты: в гроте валлийских гор, у антиподов, среди эльфов, в жерле кратера Этна и т.п.) «Пещера короля Артура находится в Уэльсе, неподалеку от города Монмаут. По-валлийски Trefynwy. Другие (согласно местным традициям) места отдохновения у короля — Артуров Курган в Сноудонии, долина реки Нит в Южном Уэльсе, местность Кедбери в Сомерсете, а также Эйльдонские горы в Шотландии. — Примеч. авт.».

Затем наступает «второй период развития» (1066 — 1140 годы). После захвата Острова Вильгельмом Завоевателем, говорит Кэмпбелл, начинается развитие поэзии бардов и век невероятной популярности их творчества. Франко-норманны обожали бардов, и ни одно торжество в замке норманнского вельможи не проходило без выступления барда. Теперь в Артуровскую легенду проникло множество элементов кельтской мифологии и героических преданий. Норманнские рыцари хотели слушать повествования о рыцарских подвигах паладинов Круглого Стола, кельтские же барды, испытывая отсутствие материала, приписывали рыцарям Артура деяния Кухулина, Финна сына Кумала, Диармуйда, Талиесина, Гвидиона, Перидура, Ллеу Ллау Гифеса, Пуйла, Манавиддана — сына Ллира и других богов и богатырей локальных ирландских и валлийских легенд, которые уже в то время собирали и включали в «Мабиногион», валлийский «Справочник для начинающих бардов». К этому факту мы еще обратимся. Сейчас же вернемся к хроникам, поскольку второму из названных Кэмпбеллом периоду сопутствовало также развитие легенды в рукописных передачах.

Именно в этот период возникли «Gesta Regum Anglorum» «"Деяния английских королей».», написанная ученым монахом Уильямом Малмсберийским (1080 — 1143). Брат Уильям (традиционно) описывает деяния Артура под Бадоном, но — внимание! — книга одновременно содержит и первую в истории научную критику мифа. Уильям обращает внимание на массу вымыслов и глупостей, которыми обрастает историческая и достойная хвалы фигура короля Артура, и сурово осуждает выдумщиков и сказочников. Однако тут же ученый утверждает — совершенно серьезно, — что в битве под Бадоном Артур собственноручно прикончил свыше девятисот саксов «Поэт Драйтон (1563 — 1631) уменьшает это не правдоподобное количество, сообщая, что Артур под Бадоном убил „всего-навсего“ триста саксов. Цитирую:

«Pendragon's worthie son, who waded there in blood Three hundred Saxons slew with his owne waliant hand». Что же до меня, то мне больше по душе теория, которая для вящего правдоподобия рекомендует зачеркивать в библейских и легендарных числах два последних нуля. Если так поступить, то получится, что, по Неннию, Артур под Бадоном прикончил девять и шесть десятых человека, а по Драйтону — ровно трех. — Примеч. авт.».

Однако наиважнейшим артуровским документом того периода была «Historia Regum Britanniae» «"История британских королей».» Джефри Монмаутского (1100 — 1154), описывающая самую давнюю историю Британии (начиная с Брута-троянца) и изображающая короля Артура вершиной и венцом тех историй. Книга увидела свет в 1139 году и наделала много шума. Уже тогдашние ученые заклеймили ее апокрифом, глупостью, мистификацией и полнейшим бредом. Джефри же заверял, что, работая над своей «Историей…», пользовался оригинальным документом на языке бриттов, который получил в подарок от архидьякона Оксфорда. Почти единогласно было решено, что этот «оригинальный» британский документ — как и остальные, сообщенные Джефри «факты», — обыкновеннейшие выдумки, фальшивки и измышления. Такое мнение отнюдь не помешало этому, несомненно апокрифическому, труду с каждым днем превращаться в бестселлер и хит — практически невозможно найти в тогдашней цивилизованной Европе двора, на котором не читали бы вслух «Историю…» либо не спорили о ней. Ибо произведение было любопытным.., в литературном отношении. Джефри, хоть и придал книге серьезный и научный характер, не ограничился сухим, хроникерским упоминанием об Артуре, но втиснул туда целый роман: обстоятельства рождения короля, приход к власти, извлечение меча Калибурна, женитьбу на Гуанамаре (Гиневре-Гвиневере) и ее измену (с Медравтом, кстати, племянником, а не сыном короля), бой Артура с Медравтом, закончившийся смертью обоих соперников в битве под Камбулой (Камланном), укрытие Гуанамары-Гиневры-Гвиневеры в монастыре и, наконец, последний путь короля на Авалон в 542 году от рождества Христова. Назвал он также по именам основных, впоследствии канонизированных, соратников Артура: Вальгана (Гавейна), Кэя и Бедивера. Туда же напихал бесчисленное множество легендарных и сказочных элементов. Включил и чародея Мерлина: всю его историю, не забыв о магической транспортировке Каменного Круга Стоунхенджа из Ирландии на равнину Солсбери, он заключил в произведения «Пророчество Мерлина» и «Жизнь Мерлина» (1134 — 1140), так что, как видим, Джефри Монмаутский фактически заложил краеугольный камень под будущее здание легенды, и ему, бесспорно, принадлежит на нее авторское право. Более поздние авторы недалеко ушли от начертанной Джефри схемы. Вклад же «Истории королей…» в английскую литературу был воистину колоссальным — можно смело утверждать, что, не будь Джефри Монмаутского, не было бы Чосера и Елизаветинской драмы. А если б не было Чосера и Елизаветинской драмы… М-да…

Следующий период (1136 — 1230) Джозеф Кэмпбелл называет «литературным» и делит его на четыре подпериода:

А. АНГЛО-НОРМАННСКИЙ ПАТРИОТИЧЕСКИЙ ЭПОС

(1137 -1205)

Артуровская легенда в издании Джефри Монмаутского неожиданно приобрела политическое звучание. Повесть о «могучем короле Англии, Уэльса, Ирландии, Нормандии и Бретани», о короле, который «завоевал Галлию, Аквитанию, Рим и Норвегию», щекотала имперское самомнение и амбиции потомков и преемников Вильгельма Завоевателя — Генриха I, Стефана Блуазского и Генриха II Плантагенета. Легенду следовало популяризовать, развивать, дабы усиливать патриотическую монолитность народа под правлением единого владыки и оправдывать территориальные притязания. Прозаическую, прикидывающуюся хроникой «Historia Regum…» переводят на поэтический французский, так как культурная Англия тех времен говорила по-французски. Перевод осуществляет Вас (1110 — 1175), автор произведения «Geste de Bretons» «"История Британии».», известного также под названием «Брут», поскольку за исходный пункт Вас взял уже знакомую нам приведенную Джефри Монмаутским легенду о происхождении бриттов от Брута, правнука Энея Троянского.

Спустя полвека сельский священник из Уорчестершира Лайамон переводит произведение Васа на англо-норманнский (староанглийский) язык, создав тем самым два забавных парадокса. Во-первых, его имперско-патриотический «анекдот» появляется как раз в то время, когда страна начинает расползаться и погружаться в хаос под правлением короля Иоанна Безземельного. Во-вторых, Лайамон воспевает деяния Артура на языке народа, которому король Артур в свое время дал под зад — и именно этим более всего прославился.

Оба названных автора в принципе не сделали ничего, кроме переводческой работы, — принципиальная форма и картина легенды осталась той же, что и у Джефри. Однако Васу мы обязаны весьма существенной для легенды деталью: он первым описал Круглый Стол и даже привел его размеры — за столом умещались пятьдесят рыцарей.

Приходской же священник Лайамон поясняет значение формы этого предмета, которая имела целью пресечь присущие кельтским вожакам споры о почетном месте за пиршественным столом. Оба произведения говорят об Артуре как о «надежде Британии» — король не умер, король был взят эльфами на Авалон, откуда вернется, когда на его родине дела пойдут совсем уж скверно. Как видим, легенда начинает служить не только политическим целям, но и укреплению сердец.