Нумизмат - Сартинов Евгений Петрович. Страница 14

Поёживаясь от лёгкого, но холодного ветра, Силин отправился домой пешком. Все как-то застыло у него внутри, замерли и мысли, и эмоции. Безразличие и тоска полностью овладели душой Нумизмата.

В знакомый переулок он свернул уже во втором часу ночи. Кто-то шёл впереди него, но Михаил, занятый своими невесёлыми мыслями, долго не обращал внимание на попутчика. Они так бы и не встретились, но тут идущий впереди человек решил закурить. Остановившись, он отвернулся от встречного ветра и чиркнул зажигалкой. В скромном свете зыбкого пламени Силин рассмотрел милицейскую фуражку, круглое добродушное лицо с густыми усами и узнал живущего в соседнем подъезде участкого милиционера со смешной фамилией Жучков. За глаза его звали, конечно, не иначе как «Жучка». Так и говорили: «Вон Жучка куда-то побежал». Самое забавное, что жену лейтенанта, такую же невысокую, круглую и чрезвычайно ленивую бабу все почему-то именовали Бобиком.

С участковым у Силина сложились самые хорошие отношения. Время от времени он заходил в гости сыграть пару партий в шахматы да полюбоваться последними приобретениями Нумизмата. Именно к нему в вечер ограбления в первую очередь побежал Михаил.

— Николай! — окликнул Силин соседа, уже было отвернувшегося, чтобы продолжить свой путь.

Тот обернулся, присмотрелся.

— А, это ты, Миш! — обрадовался милиционер. Голос у него был под стать фамилии и смешной фигуре — высокий, хрипловатый фальцет. — Откуда это ты так поздно?

— Да с электрички, в Железногорск ездил. Иконы продал, пистолет, ещё кое-какое барахло.

— Что это ты так? — удивился лейтенант. Он прекрасно помнил и иконы, и тем более пистолет.

— Деньги нужны, — коротко пояснил Михаил.

— А, понятно. Про коллекцию-то ничего по-прежнему не слышно?

— Нет, как в воду канула.

— Жалко.

— А ты откуда так поздно? — из вежливости спросил Силин.

— Да солдатик из нашей воинской части сбежал, с автоматом. Видели его в городе, вот и поставили всех на уши. Пришлось прочёсывать подвалы и чердаки. А у нас подвалы сам знаешь какие, да и чердаки тоже. Чуешь, поди, весь пропах этим голубиным дерьмом…

Жучков рассказывал, похохатывая, про свои похождения, при этом отчаянно махал руками — такая уж у него была манера общения. Но Нумизмат ничего уже не слышал. Машинально он поддакивал, кивал головой. А в голове его билась только одна мысль: «У него в кобуре лежит пистолет!» Перед внутренним взором Силина снова возникли сваленные кучей пустые планшеты, затем вспотевшее, злое лицо Филиппова, грузная, тяжёлая походка Гарани. Он даже не понял, поймали ли менты сбежавшего солдата. Тем временем они подошли к подъезду, где жил милиционер.

— Ну спасибо, что проводил, — тараторил своим высоким голосом Жучков. — Интересно, горячую воду дали или нет? Сейчас бы завалиться в горячую ванну! Заходи как-нибудь, партейку в шахматы сгоняем.

Он последний раз затянулся сигаретой, высветив своё добродушное лицо, и благожелательно улыбнулся Силину. Тот только судорожно кивнул головой. Неведомая, неподвластная ему сила буквально корёжила его тело, захлёстывая мозг чёрной волной.

Пока милиционер шёл до двери подъезда, Михаил ещё боролся с собой. Но когда круглая фигура лейтенанта слилась с тёмной пастью неосвещённого подъезда, Силин как человек перестал существовать. Коллекционер, тонкий любитель искусства, мастер на все руки — все это было подмято поднявшимся из глубины души зверем.

Сделав шаг в сторону, Михаил наклонился и пошарил рукой за узенькой скамейкой. Там уже второй месяц лежала куча оставшихся после ремонта ржавых труб. Нумизмат ещё помнил, как шагнул в тёмный туннель подъезда. Где-то в глубине этой чёрной пасти вспыхнул огонёк зажигалки. Жучков, подсвечивая себе голубоватым пламенем, искал в связке нужный ему ключ. И этот огонёк словно рванулся навстречу Силину, он ещё увидел удивлённые глаза Жучкова, а затем свет погас, и тьма подъезда и мрак души слись в одно целое, выпустив Зверя наружу…

Придя в себя, Нумизмат понял, что стоит на коленях, держит в руках что-то тяжёлое, а дышит он так, словно бежал долго и издалека. Рядом, снизу, раздался быстро оборвавшийся хрип. Силин, пошарив левой рукой по мягкой шинели, наткнулся на плотную полосу портупеи и вспомнил, ради чего оказался в подъезде. Выпустив трубу, он торопливо нашёл кобуру, расстегнул её и почувствовал пальцами холодную ребристость рукояти пистолета. Тяжесть оружия, тугая, сконцентрированная смерть, живущая в этом металле, не обрадовала его, а почему-то заставила содрогнуться. Трясущимися руками Нумизмат расстегнул сумку, сунул туда пистолет и попятился назад, по-прежнему не поднимаясь с колен. Сбоку что-то звякнуло, Михаил нервно пошарил рукой, подхватил трубу и наконец-то поднялся на ноги. До самой двери он пятился, почему-то боясь повернуться спиной к тому, кого оставил на лестничной клетке. На пороге он чуть не упал, а двадцать метров до собственного подъезда пробежал бегом…

10. ПРОЩАНИЕ С ПРОШЛЫМ.

«…Да, все было именно так, — думал Нумизмат, продолжая отрешённо

лежать на кровати. — Я ни в чем не виноват. Они сами довели меня до такого состояния, что мне приходится убивать. Я жил тихо, мирно, никому не мешал, занимался своим любимым делом. Это они все — Гарани, Филипповы, само государство, — все они виноваты в совершённом мною убийстве. Если бы государство держало уголовников в тюрьме, то никто не позарился бы на мою коллекцию. А если бы Филиппов занялся делом всерьёз, то мне бы не пришлось самому раскручивать его, искать оружие для того, чтобы выбить из этого жирного уголовника хоть какие-то сведения о коллекции.»

Открыв глаза и повернув голову, Силин снова увидел перед собой воронёную сталь оружия. Самый обычный пистолет Макарова. Прошло уже двадцать лет с тех пор, как он держал подобную штуку в руках, ещё в армии. Силин нажал на кнопку, и вытащил обойму. Несколько секунд Нумизмат смотрел на короткие, тупорылые патроны, затем вставил обойму на место. Передёрнув затвор, он поставил оружие на предохранитель. Это простое действие вернуло ему спокойствие и хладнокровие. Силин сразу вспомнил, что в кобуре должна была оставаться вторая, запасная обойма. Тут же возникло сожаление, что он забыл прихватить её. Но появилась и другая мысль — о том, что творится сейчас в соседнем подъезде…

Нумизмата словно подбросило пружиной. Подскочив к окну, он осторожно выглянул из-за штор. Вопреки его ожиданиям, рядом с соседним подъездом не стояло ни «скорой», ни милицейского «воронка».

«Ну конечно, там же одни пенсионеры живут, ложатся спать в восемь вечера, а Катька, та вообще дрыхнет, как медведь зимой», — подумал Силин. О сонливости Бобика ходили целые легенды. Однажды милиционер целый час наяривал кулаком в дверь, но так и не смог разбудить свою дражайшую половину. После этого участковый именно Силина попросил изготовить дубликаты ключей, те самые, что в последние мгновения жизни держал в своих руках.

Минутная успокоенность Михаила снова сменилась тревогой.

«Черт, а чего я сижу и жду!? У меня же и пистолет, и труба эта чёртова в квартире. Если они придут с собакой, то это — тридцать секунд до тюрьмы!»

Запаниковав, он стал лихорадочно укладывать в сумку пистолет, свитер, потом опомнился, сунул оружие в карман куртки, усилием воли сосредоточился и, посидев ещё минут пять за столом, уже не спеша начал собираться.

На самое дно сумки Силин положил завёрнутую в полиэтиленовый пакет чёрную тетрадь. Из тайничка под столом достал небольшую шкатулочку, в которой хранил свой «золотой запас»: два золотых царских червонца, небольшой слиток серебра, отлитый из сломанных серебряных ложек и контактов с выдранных магнитных пускателей. Ещё три золотых обручальных кольца он нашёл, роясь в развалинах старых домов. Те же самые руины подарили ему большой серебряный нательный крест. Снимать ордена и медали со знамени Михаил не стал, это заняло бы слишком много времени. Он просто свернул стяг и уложил его в сумку. Вовремя вспомнил про документы, небрежно сунул их в боковой карман. Весь груз сверху придавил гвоздодёром.