Последняя империя. Книга вторая - Сартинов Евгений Петрович. Страница 46

— Это все?

Доктор пожал плечами.

— Пожалуй да.

— Ну что ж, огромное вам спасибо, и, пожалуйста, ни кому ни слова про этот разговор. Это в целях вашей же безопасности.

Поздние гости отбыли восвояси, а доктор ушел к себе в спальню, но еще долго не мог уснуть, проклиная свою черную, неблагодарную, и, как оказалось, еще и опасную работу.

Утром следующего дня вся столичная опергруппа Федерального Агентства Безопасности собралась в укромном мотеле в десяти километрах от города.

— Вчера в два часа ночи в здании администрации кроме обычных для этого времени людей бодрствовал только один человек. За теми окнами на втором этаже находился кабинет заместителя начальника ФСБ губернии подполковника Молодечного, — докладывал первый зам Рубежного капитан Васильев. Он с остальными пятью членами своей команды прибыл в город на пять дней раньше своего начальника.

— Он же по совместительству зять Месяцева, — дополнил его информацию сам Рубежный.

— Да, именно. У него даже кабинет не в здании ФСБ, а как раз напротив кабинета тестя. К нему они и поднялись.

— Хорошо, давайте-ка займемся другими действующими лицами в этой камарилье.

Перебирая фотографии Рубежный задержал в руках один из снимков.

— А это кто такой?

— О, весьма своеобразная личность в окружении губернатора. Некто Федор Шикунов. Фигура необычная для этой офицерской компании. Бывший боксер, в свое время сидел, сейчас явно в фаворе у генерала. Числится обычным завхозом, но ездит на «Джипе», в подчинении пять таких же как он головорезов. За глаза его все величают «интендантом». Есть предположение что он выполняет самую грязную работу, ту, за которую не хотят браться господа офицеры.

— Где-то я видел эту рожу, — пробормотал Рубежный. — Есть еще его снимки?

— Даже видео. Поставить?

— Давай.

Поглядывая на экран телевизора Рубежный продолжал перебирать фотографии.

— Стой! — внезапно вскрикнул он. — Перемотай-ка пленку назад! Останови!

Васильев перемотал пленку назад, Александр подошел поближе.

— Что это? — спросил он ткнув пальцем в экран. Васильев сначала подумал что это просто засветка.

— Блик. Солнце отразилось.

— Дай-ка еще чуть вперед.

Кадр сдвинулся, острый блик на экране исчез.

— Солнце было сзади? — рассуждал словно сам с собой Рубежный.

— Да.

— Есть еще фотокадры этого типа?

— Есть, но они не готовы.

— Мне нужна его левая рука. И как можно крупнее.

Штатный фотограф группы кивнул головой и удалился в ванну. Через полчаса они рассматривали большие, еще мокрые листы фотоснимков.

— Вот они, — сказал Рубежный с торжеством в голосе. — Блик был уж очень сильный. Бриллиантики сыграли на свету. «Ориент» Витьки Семенова, царство ему небесное. Безобиднейший был парень...

Рубежный машинально взглянул на следующую фотографию и замер, не договорив предложения. На снимке была запечатлена другая, правая рука личного завхоза генерал-губернатора. На его запястье была четко видна наколка — красный ромб с эмблемой спортивного клуба «Спартак». И майор наконец вспомнил, где он видел этого человека.

ЭПИЗОД 46

Это было в сыром, ветреном октябре две тысячи четвертого года. Рубежный тогда только начинал свою карьеру в ФСБ в бывшем Свердловске, ныне Екатеринбурге, и вызов к полковнику, начальнику областного управления, был для него событием чрезвычайным.

— Разрешите войти, товарищ генерал-майор? — спросил он заходя в кабинет.

— Проходи, Саша, садись.

У генерала Марусева была своеобразная манера обращаться к своим подчиненным по именам: Саша, Коля, Петя. При седой голове и общем добродушии тона это походило не на оперативное совещание, а на добродушный разговор отца с малыми детьми.

— Будет тебе, Саша, одно задание, довольно простое, но ответственное. Сегодня на десять часов назначен митинг протеста общественности против распространения наркотиков. Пройдет он на окраине города, в печально знаменитом Цыганском поселке...

Увидев удивленное лицо подчиненного начальник кивнул головой.

— Да-да, не удивляйся. Это не моя идея, и я бы его не разрешал, но... Раз губернатор дал согласие, то он состоится. Охрану обеспечивает милиция, а наше дело присмотреть за этим с точки зрения каких либо инцидентов. Возьмешь «Волгу», оператора, постоите в сторонке, поснимаете. На рожон не лезь, твое дело фиксировать все происходящее. Все ясно?

— Так точно! — козырнул Рубежный, хотя на самом деле ему ни черта не было понятно в этом странном задании. Лейтенант знал что митинги и демонстрации запрещены по всей стране еще с пятнадцатого июня, а тут вдруг такое странное мероприятие, и не где-нибудь в центре города, а на окраине, как раз в одном из очагов распространения этой самой заразы. Цыганский поселок состоял из полутора сотен многоэтажных дворцов цыганских наркобаронов, и более сомнительного метода для митинга протеста было не найти.

Все разъяснилось когда машина подъехала к пустырю на окраине Екатеринбурга. Вместо ожидаемых Рубежным пары сотен людей на обширной площади колыхалась многотысячная толпа. Выбравшись из «Волги» Александр окинул взглядом площадь и оценил всех собравшихся в три тысячи человек. На двух грузовиках стояли мощные колонки, а с платформы третьего вещали ораторы. В этот раз стояла бедно одетая женщина с двумя фотографиями в руках. До нее было метров пятьдесят, не меньше, но Рубежный и отсюда видел что это были фотографии двух детей.

— ...Ей было всего тринадцать когда она умерла от передозировки! Сейчас они лежат рядышком на кладбище, а я одна доживаю свои дни. Зачем мне такая жизнь!?

Голос женщины сорвался на рыдания, и ее тот час же оттеснил в сторону другой оратор, плотный, мордастый мужик лет пятидесяти. Голос у него не дрожал, а наоборот был хорошо поставлен, а дикция отменной.

— Доколе русский народ будет терпеть эту свору отравителей! Мы, русские, слишком терпеливы, мы долго, триста лет терпели монгол, пока не скинули свое иго! Ни кто не смог завоевать русского человека и русской земли, ни поляки, ни немцы, ни французы. Сейчас же нас хотят сломить как народ с помощью наркотиков, вообще уничтожить его, неужели мы будем терпеть на своей земле это зло?! Долой эту цыганскую сволочь, выкинуть их из города и вообще из России!