Небо — для смелых - Савицкий Евгений Яковлевич. Страница 25

Буквально ужас наводили на наземные фашистские войска и огненные тараны, ураганом разносившие их маршевые колонны, мощные оборонительные укрепления, переправы. Более 600 летчиков повторили подвиг Николая Гастелло и его экипажа, настойчивый поиск историков и красных следопытов продолжает пополнять этот список все новыми именами. Важно отметить такой момент: многие экипажи подбитых машин вполне могли попытаться сесть на вынужденную посадку или добраться до своего аэродрома, а то и просто выброситься с парашютами. Могли, но, соблюдая верность воинскому долгу, предпочитали ценой гибели нанести максимальный урон врагу,

Каждый школьник в нашей стране знает о легендарном таране Н. Гастелло. Но не каждому взрослому известно, что перед событиями на Халхин-Голе инструктором героя был М. А. Ююкин. Во время боев с японскими агрессорами самолет батальонного комиссара М. А. Ююкина был подбит зенитным снарядом, и отважный пилот бросил его на вражеский дот. Вот они, истоки: ученик повторил подвиг учителя, а его пример вдохновил и повел за собой других. Поистине эстафета бессмертия…

Не могу в этом разговоре не привести и еще одного, поразившего меня до глубины души случая. Дело было в первых числах мая сорок пятого, грозно звучали заключительные аккорды штурма Берлина. А остатки разгромленных эсэсовских частей отчаянно пробивались навстречу американцам или англичанам. И вот одна такая колонна появилась в районе аэродрома, где дислоцировался один из полков корпуса. Прикрытия у нас никакого, из оружия — пистолеты, автоматы, немного ручных гранат. Как быть? Я знал, что в центре Берлина бои идут ожесточенные, танковые же наши корпуса ушли далеко вперед, к Эльбе, навстречу союзникам. Принимаю решение организовать круговую оборону аэродром» имеющимися силами, летчикам же приказываю немедленно поднять машины в воздух, перебазироваться на другой аэродром и попутно нанести по прорывающимся врагам хороший штурмовой удар. Истребители ушли в небо, и вскоре послышались разрывы бомб, яростная пулеметно-пушечная стрельба. Гитлеровскую колонну, как потом выяснилось, прикрывала плотная зенитная оборона — несколько скорострельных крупнокалиберных установок. Так же внезапно, как они и начались, суматоха и перестрелка в стороне фашистов стихли, и в это» напряженной тишине оттуда появился все укрупняющийся силуэт самолета. Истребитель заходил на посадочную полосу с явным перелетом, снижался с опасным креном, а когда, наконец, сел, его развернуло поперек полосы п сторону шоссе. Всем было ясно, что с летчиком неладно, к месту посадки помчалась санитарная машина. Мне доложили: с боевого задания вернулся капитан Дугин, перед посадкой он радировал — ранен в грудь. Через несколько минут я выслушал врача, его сообщение показалось мне невероятным: летчик получил сквозное ранение в грудь от двадцатимиллиметрового зенитного» снаряда. Как же он сумел посадить машину, выпустить при этом шасси?! Врачи пояснили, что случай действительно исключительный и объясняется только предельной мобилизацией духовных, волевых качеств пилота…

Так было: битва с фашизмом пробуждала у миллионов советских людей такие силы, способности и качества, о наличии которых у себя они и не подозревали. Весь мир вновь поразился их невиданной нравственной готовности к величайшей самоотверженности во имя чести и свободы своей социалистической Родины, их беззаветному патриотизму.

Время от времени в западной литературе появляются высказывания разного рода специалистов-авиаторов, историков, психологов о том, что таран как прием воздушного боя был для советских летчиков крайней, вынужденной мерой, был продиктован чуть ли не безвыходностью положения при подавляющем превосходстве противника. Что ж, в начале войны это численное преимущество на стороне гитлеровцев действительно имелось. Но лобовая атака или таран советских летчиков как крик отчаяния? Нет уж, увольте! Фашистские асы бесчисленное множество раз, особенно во второй половине войны, попадали в отчаянные, безвыходнейшие положения, но никому из них и в голову не приходило даже попытаться таранить наши самолеты, чтобы вырваться из кольца или как-то изменить ситуацию в свою пользу. Почему? Ведь надо отдать должное — ни мужества, ни мастерства многим из них было не занимать. Но чтобы решиться на таран, необходимо было быть еще и глубоко убежденным в правоте защищаемого дела, защищаемых идеалов, осознавать кровную, личную ответственность за исход боя, сражения, всей войны. И здесь подавляющее нравственное превосходство всегда было на стороне наших летчиков, всех наших советских воинов. Совершенные нашими соколами тараны, как я уже говорил, имели и прямые результаты, и огромный смысл. Сбитый враг, спасенные в схватке с гитлеровцами боевые друзья, сохраненные объекты, страх и паника в стане фашистов как реакция на бесстрашие и презрение к смерти наших летчиков. Но еще более важно, пожалуй, было их воздействие на готовность к подвигу, к самопожертвованию у все новых тысяч и тысяч советских патриотов.

Так с чего же начинается эта готовность к подвигу? Из каких зерен произрастает и какими приемами-средствами воспитывается? Как и что нужно сделать, чтобы помочь сформировать ее в душе каждого советского человека?

Что и говорить, вопросы из категории труднейших, но ответы на них подсказывает сама жизнь.

Личность в человеке пробуждается с первых проблесков способности к нравственной самооценке собственных помыслов и поступков. А ускорить это пробуждение, сотворить его ярким эмоционально, воспитать идейно, дать ему нравственный импульс на всю жизнь может и должна прежде всего семья. Становление характера начинается с той минуты, когда ребенок самостоятельно потянулся рукой к ложке — «Я сам!». И правильно, и не надо ему мешать.

Удивительная вещь: некоторые из знакомых мне молодых людей, вполне интеллигентных, во всяком случае, по уровню образованности, ничуть не смущаются признаться, что мало занимаются домашними хлопотами, даже если эти хлопоты от дедов и прадедов — чисто-мужские. А иногда приходится сталкиваться и с прямым к ним предубеждением: я-де занят серьезными и важными делами на работе, на все остальное имеются дэзы и т. д. Имеются, конечно. Однако не возникнет надобности вызывать специалистов из жэка, если все, что могут они, не хуже он сделает сам.