Под потолком небес - Седлова Валентина. Страница 25

— К твоему сведению, свежим воздухом я дышу регулярно, не менее двух раз в сутки, когда Мишку с Костиком выгуливаю.

— Ладно, не ворчи. Ну, так как, выручишь?

— А куда я денусь от тебя? Ладно, давай, описывай своего парня, где и когда вы с ним рандеву назначили.

— Наташка, я знала, что могу на тебя положиться! Ты — прелесть. Значит, слушай…

В итоге через час Наталья с сопящим на ее груди в сумке-кенгуру Мишей бродила туда-сюда по подземному переходу, и ругала себя последними словами. Под описание, данное ей Дарьей, не подходил ни один из трех мужчин, стоящих сейчас в переходе и кого-то ждущих, подобно самой Наталье. Человек вот уже пятнадцать минут, как должен был быть на месте, но, увы. Наташка решила подождать еще минут пять и уходить. В конце концов, пусть Дашка сама со своими кавалерами разбирается, если они к тому же и на свидание не приходят.

Подземный переход сейчас был довольно безлюден — до «часа пик» оставалось еще часа четыре, поэтому Наталья, устав шататься, выбрала себе точку наблюдения, с которой весь переход просматривался, как на ладони, и уперлась спиной в стену. Поясница уже слегка побаливала, поэтому выражение ее лица, было, мягко скажем, весьма кислым. Минут через две из встречающих остался только один: невысокий парень с каштановыми волосами, как у самой Натальи, и открытым простым лицом. По Дашкиному описанию встреча была назначена с брюнетом-баскетболистом, так что этот боровичок явно в картину не вписывался. Поскольку никого другого больше не было, перед тем, как отправиться восвояси, для очистки совести Наталья подошла к крепышу.

— Простите, вы — Юра?

— Нет, а вы — Даша?

— Нет, но…

Такое начало разговора смутило обоих, но Наталья решила разобраться со всем до конца:

— Я — подруга Даши, она сегодня не смогла прийти на встречу и попросила меня встретиться с Юрой и все ему объяснить. Теперь ваша очередь:

— А я — друг Юры. Его срочно сорвали на работу, вернее сказать, не отпустили с работы, и он попросил меня встретиться с Дарьей. Мне тут от дома до метро ходу минут семь, не более.

— Вот дают! Ну ладно, по крайней мере, теперь все понятно. А теперь, поскольку я свою миссию выполнила, то отчаливаю домой. Счастливо!

— Девушка! А вы не против, если я вас провожу?

Наталья потом сама себе не могла сказать, почему так легко согласилась, и более того, почему вернулась домой только через пять часов, успев даже побывать в гостях у Павла. То ли любопытство, то ли внезапная радость, что даже на нее, маму с ребенком, пополневшую и без девичьей мечтательности в глазах обращают внимание. Неизвестно. Только в этот день Наташку посетило давно позабытое ей чувство близости к мужчине. Когда внутри все сладко замирает, и ничего больше не надо, кроме того, как просто быть рядом с человеком. А Павел ее даже и не поцеловал ни разу! То есть поцеловал, но на прощание, и не губы, а руку, на манер французских мушкетеров, как она видела их в кино. И ведь Павел совершенно ей не нравился, как мужчина! То есть, ее больше привлекали другие типажи — более высокие и более спортивные, что ли. А Пашка был классическим крепышом, с намечающимся брюшком, с руками, кажущимися короткими из-за слишком объемного торса. И это притом, что рост у него был, как у Натальи, а то и меньше на пару сантиметров. Но какой же он милый! И вообще, при чем здесь его фигура!

Но чем он ее поразил окончательно, так это тем, что познакомил со своей мамой. Вообще-то Наталью он к себе пригласил на чашку чая, и она как само собой разумеющееся поняла, что у него дома никого нет. Поэтому испытала легкое потрясение, когда Павел с порога крикнул куда-то в сторону кухни: «Мама, иди сюда, у нас в гостях Наташа!»

Навстречу им выплыла маленькая круглая женщина с улыбающимися глазами, сразу же восторженно защебетала, увидев Мишу, помогла Наталье снять ботинки, провела ее в кухню, заварила ароматный чай с тропическими цветами, как по мановению волшебной палочки сотворила блюдо с бутербродами, умильно погукала Мишеньке… Не женщина — а маленькое японское цунами местного значения. Наталью за считанные секунды окружили такой добротой и заботой, словно она была здесь долгожданной гостьей, а не случайной знакомой, просто так забредшей на чай. Павел молчал, полностью предоставив своей маме инициативу общения, лишь улыбался, глядя на женщин. Зинаида Петровна очень сокрушалась, что Наташа не может у них засидеться подольше, и приглашала ее заходить к ним в гости как можно чаще. Сделала маленький нагоняй Паше, что он не помогает Наташе нести Мишу, хотя Наталья и говорила ей, что сына пока никому надолго не доверяет. Потом набрала ей с собой целый пакет гостинцев — от печенья и сухофруктов до домашнего варенья из крыжовника с грецкими орехами. Напрасно Наталья пыталась от него отказаться — против энергии Зинаиды Петровны не выстоял бы и взвод спецназа. Пришлось соглашаться.

Уже на улице, нагруженная подарками и до конца не пришедшая в себя от столь бурного приема, Наталья спросила Павла:

— Паша, ты извини меня за бестактный вопрос, но твоя мама всех так встречает?

— Можешь смеяться — всех.

— Просто мне как-то неудобно было, она же меня в первый раз видит, и сразу же так тепло приняла…

— А ты ей понравилась. Вот и все.

— Все равно как-то не по себе. Мы же с тобой знакомы меньше, чем полдня!

— Ну и что? Хорошего человека сразу видно, а что ты — хорошая, я понял еще в переходе, когда за тобой наблюдал, когда ты глазами Юру искала. То есть, я потом уже понял, что Юру, после нашего разговора, а тогда просто стоял и думал: «Такая классная девчонка, а мужу ее надо по шее настучать: почему заставляет себя ждать?»

— Ну, мужа у меня нет…

— Это я уже понял.

— И тебя это не смущает?

— Мерзавцев во все времена хватало. Уж если бы у меня подруга ребенка от меня ждала, то точно бы не позже, чем через месяц была бы уже моей женой. Не хватало только, чтобы мой сынишка на себя клеймо незаконнорожденного носил.

— А сам ты что, одинок? Прости за бестактность, если не хочешь — не отвечай. Просто обо мне ты уже знаешь…

— Я почти был женат. Мы с моей Катюшей с тринадцати лет не расставались. Все вместе, да вместе. А потом я в армию ушел, а она замуж вышла. Я ничего не успел сделать.

— Хоть счастливо живет?

— Да я бы не сказал. Скандалят часто, но детишек уже двое. Я к ней как-то в гости заезжал, она мне много чего про свою жизнь рассказала.

— А обратно сойтись не получится?

— А зачем? Она свой выбор сделала, теперь за него отвечает. Разведется она со своим, или не разведется — для меня от этого уже ничего не изменится. Если попросит помочь в чем-нибудь — это завсегда пожалуйста. Но вместе мы уже не будем. Я так решил. Да и мама моя на нее сильно обижена. Я хотя ей и объяснял все, но у нее все равно на Катерину что-то вроде аллергии. Не может ей простить, что меня из армии не дождалась.

— Слушай, а сколько тебе?

— Двадцать шесть.

— И ты что, все это время одинок?

— Если глобально посмотреть — то да. А так, конечно, случаются разные встречи — я же живой человек.

— И мама твоя тебя еще не пилит, чтобы ты свою личную жизнь устроил? Я бы, наверное, от Миши бы в такой ситуации отвязаться бы не смогла, пока он бы себе семью не завел.

— Вот-вот, моя мама — она именно такая! Вы в этом с ней здорово похожи. Пилит, конечно, но я решил, что абы как себе жену искать не буду. Вот поживем вместе, пуд соли съедим на двоих, тогда и в ЗАГС. А то как у многих выходит: сначала женятся, а потом начинаются выяснения отношений, качание прав… И ведь изначально оба неплохие были, а вместе живут, как кошка с собакой.

— Да, бывает и такое.

— Слушай, а ты не будешь против, если я тебя как-нибудь приглашу погулять? Здесь парк недалеко, я в нем все тропинки с детства знаю. Покажу тебе свои любимые места. Белок покормим, да и голубей тоже.

— Но у меня же Мишенька, я без него никуда.

— Так в чем проблема? Бери Мишу, бери все, что там ему надо, чтобы он часа три-четыре продержался, и вперед!